Признание Босса

Глава 16

— И что? Убьёшь меня? Тогда и тебя убьют. У тебя рука дрогнет, чтобы убить меня. Ты не настолько жестока, как я. — Он передёргивает плечами, словно не боится.

Сжимаю зубы от злости.

— Не дрогнет, не переживай из-за этого, но… я хочу, чтобы ты мучился. Чтобы ты узнал, что такое жить и никогда не быть кому-то нужным. Для кого-то важным…

— Ты, блять, снова за своё? Я же пришёл, чтобы поздравить тебя с праздником. Проявил добродушие, а ты, Белоснежка? А ты? Плохо. Жизнь тебя ничему не учит, — тяжело вздыхая, перебивает меня.

— Засунь в задницу своё добродушие, ублюдок. Ты будешь мучиться, и я никогда не перестану тебя проклинать. Никогда. И я проклинаю тебя прямо сейчас, и в следующую минуту. Я ненавижу тебя. Ты убил всё, что я к тебе чувствовала… всё. Помнишь, ты хотел узнать, что же я такого сказала, раз Итан всё стёр? — Злость сменяется горечью, и я перевожу пистолет на свою грудь. Нет, к виску приставлять опасно. Можно не попасть в цель или остаться в живых. Сердце. Вот самый лучший способ убить себя самой.

— Белоснежка, аккуратнее. Ты же помнишь, что если умрёшь, то…

— Да-да, помню. Забирай всё. Ты и так всё забрал у меня. Встречусь со своими родителями в раю, а ты будешь гнить в аду. И всё же вернёмся к тем словам. Хочешь знать, что я тогда сказала? — спрашиваю, сглатывая сухой ком во рту. Лазарро переводит взгляд с моего лица на пистолет.

— Нет, лучше даже не пытайся. Палец на курке, и рука не дрогнет. Это прощание. И я хочу, чтобы ты страдал. Сильно страдал. Страдал так, как я страдала. Страдал до ужасной боли и слабости. Страдал настолько невыносимо, что молил бы о смерти, а она не приходила бы. Страдал. Так вот, теперь мне не страшно сказать тебе эти слова. Не страшно. А тогда… я испугалась. Сильно испугалась, ведь они были живыми. Ты их убил. Убил. Ты всё убиваешь. И те слова были о том, что я влюблена в тебя. Влюблена в такую скотину, как ты, — замолкаю, наблюдая за тем, как уголки губ Лазарро опускаются, и он заметно бледнеет.

— Что ты сказала? — его голос садится и хрипит.

— Ты слышал. Я была влюблена в тебя. Это так глупо, ведь с этими чувствами приходит желание дарить себя безвозмездно. Ты был в шаге от того, о чём мечтал, Босс. Ты был даже в полушаге, потому что я хотела быть с тобой, принять и… любить тебя так, как никто прежде. Отдать тебе всю свою ласку, заботу и нежность. Всего этого ты не знал, а я была наполнена подобными чувствами. Это тебя и тянуло ко мне. Но ты всё убил. Мне не страшно сейчас говорить это тебе в лицо, ведь чувств больше нет. Я даже не ненавижу тебя, мне всё равно, кто ты такой, и что было между нами в прошлом. Всё равно. Ты мне безразличен, а когда-то я была влюблена в тебя. Когда-то очень давно…

— Белоснежка, опусти пистолет. Опусти его, немедленно. — Его кулаки сжимаются, и он делает шаг ко мне.

— Не смей. Не смей! Не приближайся больше ко мне. Я не вынесу твоего прикосновения. Не вынесу, я сойду с ума от боли. Твой взгляд меня ранит. Не смей… дай мне умереть нормально. По-человечески. Я свободна, понял? Я была рождена свободной и умру такой же. Свободной от тебя. Свободной от этих мыслей, что ты меня предал. Ты. Меня. Предал. А я верила тебе. Верила, что ты живой. Верила твоим прикосновениям, губам, извинениям. Я верила тебе, Лазарро… верила и любила… а теперь всё. Вместе с этими чувствами ушла и я. В ту ночь… в ту чёртову ночь я ещё любила тебя. Страдала без тебя. Я думала о тебе каждую проклятую минуту. Я воскрешала тебя в своих поступках, мимике, словах, взглядах. Я жила воспоминаниями о тебе. И у тебя была сотня шансов поговорить со мной. Поговорить, а не убивать, не насиловать, не бить, не морить меня голодом, не перечёркивать мои чувства. У тебя были шансы, но ты их все потерял. И мне жаль, что я сделала огромную ошибку в выборе мужчины, которого готова была боготворить. Мне жаль. — Облизываю губы, покрытые слезами.

Лазарро, кажется, даже не дышит, слушая меня. И самое страшное, что сейчас в этом человеке, стоящем напротив, я узнаю того, кого, действительно, любила в прошлом. Мне стыдно за то, что я любила его. Не была влюблена, а именно любила всем сердцем. От которого сейчас остались одни угли.

Его взгляд меняется с затуманенного на грозный и возмущающийся. Он будет атаковать. Лазарро выбьет из моей руки пистолет, но я не позволю ему этого сделать. Он будет смотреть, как я умираю. Он увидит то, чего так хотел.

Лазарро прыгает в мою сторону, и я нажимаю на курок. Жмурюсь от боли, но её нет. Одной ладонью он хватает меня за шею, а второй ударяет по запястью. Щелчок. Был просто щелчок.

— Нет… нет… отдай… отдай… — вою я, дёргаясь в его руках. — Отдай… убей меня… убей меня…

Скулю, скатываясь по стене, и падаю на пол. Почему?

Лазарро отходит и поднимает с пола пистолет.

— Белоснежка, повторюсь снова, я не идиот. Я знаю тебя. И знаю, на что ты способна. — Он достаёт из кармана пальто магазин. Чёрт, я настолько слаба, что даже не проверила. Пистолет был холостым.

Лазарро присаживается на корточки напротив меня и вставляет магазин обратно в пистолет.

— О том, что ты сказала, я тоже знал. Итан хоть и пытался скрыть, но хранил оригинал записи у себя. Он обменял её на свою жизнь. Поэтому я здесь. Я не ищу любви, Белоснежка, и никогда не искал. А твоя речь была очень трогательной. Безумно. Ты молодец. Другой бы на моём месте, к примеру, Карл, сразу же рухнул на колени и умолял о прощении. Но не я. Мне нужны люди в новом деле. И ты будешь работать на меня. Бруна теперь слишком занята мной, поэтому её место займёшь ты. Так что, это ещё один рождественский подарок для тебя, — он тихо смеётся, наслаждаясь моим проигрышем.

— Пошёл ты… я не буду на тебя работать. Отпустишь меня, я убью себя. Мне терять нечего…

— А это? — Он указывает взглядом на разорванные фотографии.

— Даже это. Судьба сама знает, кого забирать. И если заберёт их, то ничего, я это переживу, потому что встречусь с ними, но не с тобой. Я буду их ждать, чтобы сказать, как сильно ошиблась в своём выборе, и как мне жаль, что не отказалась от тебя раньше. Я предала себя, но больше не предам. Поэтому засунь свой рождественский подарок себе в задницу и отымей себя до крови, вот тогда я буду рада подарку. Иди на хрен, Босс, — выплёвываю ему в лицо каждое слово, пропитанное ядом.

Он хватает меня за подбородок и приближает моё лицо к своему.

— А если скажу, что ты нужна мне, как раньше. Нужна вся. Добровольно. — Его ноздри раздуваются от быстрого дыхания. Оно горячее, даже обжигающее, но я больше ничего не чувствую. Ничего.

— Я всё равно пошлю тебя на хрен. Больше никакого добровольно с тобой. Насильно. Только так. Ты не заслужил добровольности. А потом я плюну в твою жалкую морду, — цежу я. Лазарро улыбается, да так сладко, что у меня сводит горло от отвращения.

— Хорошо. Обмен тебя заинтересует? — Отпуская меня, он поднимается и достаёт из кармана ключ от моих кандалов.

— Обмен? Что за обмен?

— Ты принадлежишь мне, но я могу тебя продать, чтобы вернуть все деньги, потраченные на помощь твоей семье. Конечно, я подниму ставку и выберу пару сносных шлюх в свою семью из семьи Сэла. Карл точно не упустит такого шанса.

Прищуриваюсь и недоверчиво смотрю на него.

— Ты врёшь. Ты всегда врёшь. Поэтому мой ответ не изменился. Дай мне здесь сдохнуть, — отрезаю я.

Лазарро достаёт телефон и кому-то звонит.

— Карл? У меня есть для тебя подарок, но стоит он миллион долларов и четыре шлюхи из твоего борделя.

Удивлённо приподнимаю брови.

— Какой подарок? — Лазарро убирает телефон от уха и подносит ко мне.

— Скажи ему что-нибудь, — предлагает он, опуская его ко мне. Я вижу, что абонент «Ублюдок Карл», и идут секунды телефонного разговора.

— Карл? Карл, это ты? — шепчу я.

— Винни?

Я различаю полный шока голос Карла.

— Итак, хочешь получить подарок? Ой, вот не надо на меня орать, дебил. В моих руках то, что ты так ждал, и моё настроение может быстро измениться, — усмехается Лазарро. Поверить не могу, но я слышала Карла. Неужели, Лазарро готов пойти на такое?

— Можешь приехать с деньгами и моим условием через полтора часа в мой дом. Там всё и оформим официально.

Лазарро завершает звонок и убирает телефон.

— Готова идти к Карлу? — интересуется он, играя ключом между пальцев. Если бы я не слышала голоса Карла, то ни за что не поверила бы его улыбке. Лазарро что-то задумал, и я уверена, что это ещё не конец моих мучений. Но Карл знает, что я у Лазарро, и уж точно не будет сидеть сложа руки. А ещё есть Симон и другие. Я смогу найти вариант, как попросить помощи у Карла, даже если Лазарро обманет. Рискнуть стоит.

— К нему? На всех парах желания и любви. Причём добровольно, даже спеть могу, но лень, — ехидно усмехаюсь.

В глазах Лазарро вспыхивает удовольствие от моих слов, хотя всё должно быть наоборот. Он отстёгивает кандалы и отскакивает в сторону, издевательски пропуская меня вперёд.

Только сейчас я понимаю, что все силы отдала на то, чтобы выстрелить в себя и на разговор с ним. Я едва могу идти, постоянно шатаясь и хватаясь за решётку. Мне приходится остановиться, чтобы перевести дыхание.

Неожиданно с моих плеч срывают плед. Я дёргаюсь назад, ноги подкашиваются, но мою талию обхватывает горячая рука, удерживая на месте. Озадаченно поворачиваю голову к Лазарро, но он уже отпускает меня, и на моих плечах появляется тяжёлое и тёплое пальто.

Лазарро никак не комментирует свой поступок, а быстро обходит меня и останавливается в коридоре. Я тоже предпочитаю не придавать этому значения. Не обеднеет. А на улице зима.

Я добираюсь до Лазарро, и тухлая вонь становится ещё сильнее. Прикрываю ладонью нос и губы, медленно двигаясь за ним. Тошнота подкатывает к горлу, и я не понимаю, что может так вонять…

Повернув голову к другой камере, я отшатываюсь, когда вижу груду тел. Мёртвых, разлагающихся тел, брошенных рядом с моей камерой.

— Оу, забыл ведь. Ну да, это те, кто меня предал. То есть я их убил и сложил здесь, — произносит Лазарро. Бросаю на него недоуменный взгляд. Псих. Всегда был психом и остался им.

— Теперь это показательное место для новичков или для тех, в ком мы сомневаемся. В каждой камере лежат разные твари. Следующая камера Сэла, — произносит Лазарро и указывает взглядом на решётку.

— Вы бросили здесь трупы? Это же отравляет людей, — цокая, качаю головой.

— Отравить то, что уже отравлено, невозможно, Белоснежка. Ты отравлена. Мной. Вряд ли тебя удовлетворит кто-то менее токсичный, чем я, но право твоё, потом не ной. Так что прекращай тянуть время и вперёд на встречу со своим красавчиком, иначе я решу, что ты снова хочешь меня соблазнить. — Он толкает меня в плечо, отчего я немного спотыкаюсь босыми ногами, но нахожу равновесие.

— Тебе всегда нравилось выдавать желаемое за действительное, Босс. Но расслабься, твои яйца мне уже поперёк горла. Если я и коснусь их добровольно, то только для того, чтобы вырвать, — едко шепчу, кутаясь в пальто, и иду дальше.

— Однако. Заманчиво, — хмыкает Лазарро. Он больной? Заигрывать со мной в такой ситуации просто уму непостижимо!

Мы долго идём по подземным коридорам, и, действительно, в камерах лежит много мёртвых людей. Их очень много. Думаю, что их больше, чем говорил мне Лазарро. Их куда больше.