Ангел для Цербера. Его наследник

Глава 2

Цербер

– Это шутка такая? – звериный рык вылетает из горла Распутина. На миг оказывается рядом со своим головорезом. Схватив его за ворот рубашки, трясет изо всех сил. – Что значит ее нет? Куда вы смотрели, твари?

– Мы тоже во дворе были. Сами же просили, – оправдывается Эдуардо, понижая тон до минимума. – Мне послать домой гостей?

Дальше Цербер не слушает. Вылетает из кабинета, направляясь черт знает куда. Он не в курсе, где произошла та ситуация.

Крики Распутина звенят в ушах. Он что-то орет своему псу, даже не выходя из помещения.

– Брат, – доносится до него со стороны голос Амиля. – Сюда.

Цер идет следом. Заходят в одну из комнат в глубине дома.

Абсолютная темнота. Лишь посередине на потолке висит маленькая лампочка. Включая фонарик мобильника, Цербер освещает пространство и замечает на полу кровь.

– Они это подстроили, – уверенно произносит. – Он ей помог.

– Знаю, – ответил Амиль и сразу же замолчал, услышав голос хозяина дома.

– Как? Как она могла сбежать? Почему не услышали выстрел? – рычит, обхватывая голову руками. Такое ощущение, что он только что потерял самого дорогого человека.

– Глушитель? – бросает Амиль, усмехаясь.

– Где оружие? – Григорий смотрит по сторонам, но в полутьме невозможно ничего разглядеть.

Амиль лишь равнодушно пожимает плечами, и Цербер сразу понимает: его друг давно избавился от пистолета.

– Я приказал, чтобы ее искали всюду. Далеко не сможет убежать. Ей явно кто-то помог. Да и не думаю... Разве ваша жена могла застрелить человека? Она же глупая...

Цербер сверлит Эдуардо злым взглядом, не выдерживая, делает шаг вперед, но Амиль удерживает его за локоть. Мол, незачем тебе чужую жену защищать. Неправильно поймут.

Но Распутин за миг оказывается рядом. Влепляет хлесткую пощечину, а его бывшая правая рука аж падает на пол от неожиданности.

– Ты чью жену глупой называешь, тварь? Я же тебя прикончу!

Не, ну это он серьезно? Сам Ангелине даже дышать нормально возможности не давал за все семь лет. Сейчас от одного слова, сказанного чужим человеком, решил ее защитить? Чушь...

Тот молча поднимается, не обронив ни слова. Сверлит Цербера взглядом, недобро скалясь. Чует он... Догадывается. Что Цер не на стороне Распутина.

– Я вниз. Гостей домой отправьте. Лишний шум ни к чему. Найдите повод, – говорит Цер, выходя наружу. Но злится еще сильнее, увидев перед собой....

– Гриш, брат. О, боже... – закрывает рот рукой Людмила, громко ахает. – Это правда? Это она сделала? Я же говорила! Предупреждала, что она не серая мышь, какой кажется! Видишь... Я оказалась права!

Не отрывает взгляда от Цербера, будто хочет ему что-то доказать. Но Церу срать на всех. Ему бы выйти из этого проклятого дома...

– Заткнись, Люда! Не до тебя сейчас! – Распутин снова защищает Ангелину, на что даже Амиль глубоко выдыхает. Ну ненормальный же...

Любит?! Больная любовь какая-то...

– Ладно. Я пойду посмотрю, где она может быть. Снова повторяюсь: не нужно поднимать лишнего шума. Всюду свои ребята, не могла она далеко уйти, – произносит подчеркнуто холодно, выходя из комнаты. Если это помещение можно так назвать...

– Нужно было туда ее раньше посадить! – тыкает пальцем в дальний угол, и только сейчас Цер различает в темноте клетку. Ту самую, где Ангела держали и... Пытали! Сводили с ума!

Цербер стоит молча. Не говорит ни слова. Но внутри будто кто-то царапает ржавым гвоздем. Опираясь спиной о стену, прижимает руку к сердцу.

– Всё хорошо? – спрашивает взволнованный Амиль. – Что там у тебя? Может, к врачу?

Цербер снова молчит. Направляется на выход из этого долбаного дома. Чуть отойдя, вздыхает глубоко, всматриваясь в звездное небо.

«Ангелина... Где же ты, малыш?» – произносит мысленно.

– Брат. Ты же знаешь, что тебе нужно постоянно наблюдаться у врача... – слегка сжимает плечо Цербера в знак поддержки.

– Отвали! Мне она нужна. Понимаешь?

– Понимаю, – протягивает пачку сигарет.

– Спасибо, – благодарит Цер, чиркая зажигалкой.

– Тебе вредно курить, и ты это прекрасно знаешь. Но я уже сдаюсь. Всё равно не могу до тебя достучаться.

– Где оружие? – игнорирует слова друга. – У Ангелины могут быть проблемы, если вдруг ее найдут. Избавься от пистолета. А потом найди того темнокожего и увези в нормальную больницу. Очухается – поговорим. Он помог ей, сама бы она не рискнула. Испугалась бы.

– Я знаю. И благодарен тому мужику бесконечно. Надеюсь, ее не найдут.

Цербер резко поворачивается в сторону друга и заглядывает в глаза. Понять хочет, серьезно ли он... Да. Не шутит.

– Ты издеваешься? – буквально рычит. – Я. ЕЕ. НАЙДУ.

– И что? Будто доброе дело сделал, и она сразу прыгнет тебе на шею. Блядь, брат... Ты лоханулся. Мы лоханулись! Понимаешь? Нет нам прощения... Я слышал ваш разговор с сукой Распутиным. Будь на месте Ангелины другая женщина, давно покончила бы с собой. – с каким-то сожалением в голосе произносит Амиль.

– Я ее найду. Любой ценой. Завоюю. Ты меня понял? Она станет моей!

– Она Дамира любит. Не тебя. Как ты пытаешься после такой подлости ее завоевать? – неожиданно срывается с его губ.

Но Цербер игнорирует его слова. Отворачивается. Достает из кармана телефон и звонит одному из друзей.

– Мариб. Я получил твое сообщение. Сообщи мне, брат, хорошую новость.

– С удовольствием, – доносится до него с другой стороны трубки. – Есть зацепка.

Ангелина

Это какой-то фильм ужасов. Я не знаю, как себя вести. Что сказать. Но падать к ногам мужа не стану. Не буду унижать себя перед Цербером. Всё равно супруг не поменяет свое мнение. Если он сказал, в клетку, значит, так и будет.

Ну и плевать...

Обида на Цербера настолько велика, что я даже смотреть не хочу в его сторону. Я его ненавижу. Так еще и под сердцем нашего с ним малыша ношу. Эта боль... Невыносима! Моя жизнь – слишком жесткая сказка.

Я знаю, что Рони меня не обидит. Возможно, не включит те мониторы. Но сейчас я об этом даже не думаю. Мне теперь не страшно видеть смерть родных, потому что те сцены у меня перед глазами каждый день. Я их вижу даже во снах!

– Давай, Ангел. Торопись, – слегка подталкивает меня вперед, дабы я ускорила шаг. Но ноги ватные. Я их не чувствую.

Господи... Лишь бы Гриша не узнал, с кем я спала...

– Держи, – он протягивает мне мобильник. – Покопайся. Возможно, сможешь отвлечься.

Мы заходим в комнату. В ту самую, где я теряю здравый рассудок. Попадаю в ад и сгораю там заживо.

Сколько бы он ни пытался, но в полутьме я могу разглядеть помещение. Меня всегда тащили сюда насильно. Я орала. Кричала. Просила пощады. Но меня никто не слушал. А сейчас...

– Подождем чуток. Пару минут всего, ок? Потом ты сбежишь отсюда. Я знаю, ты сумеешь. Все будут на заднем дворе. Дам тебе ключи от своей тачки. Она в гараже. Всего лишь нужно будет добраться туда. Сможешь ведь? – шепот работника мужа эхом разносится по пустому помещению.

Он серьезно? Его же прикончат!

– Нет! – отчаянно мотаю головой. – Нет, ты чего!

Он меня даже не слушает. Достает из-за пояса оружие и заставляет меня взять его в руки. Боже... Дамир когда-то учил меня стрелять, но то оружие не казалось мне таким страшным!

– Давай, девочка. Ты же знаешь, тебе не дадут жить. А я обещал своей сестре...

– Молчи... Пожалуйста... Я этого не хочу! – голос дрожит, слезы ручьем катятся по щекам.

– Пистолет с глушителем. Не услышат. Не волнуйся.

Но я всё равно не могу. Нет! Я убью человека?! Какая разница будет тогда между мной и мужем?

Он направляет пистолет на себя. Мой палец на крючке, но я не стану стрелять. А Рони решителен! Мои руки накрыты его огромными ладонями. Сам нажимает на мой палец, и я сильно зажмуриваюсь, делая шаг назад. Но поздно.

Выстрел...

Первый... Второй...

Мы стоим неподвижно некоторое время. Такое ощущение, что бесконечность. Открываю глаза, пытаясь найти его в полутьме. Вижу его силуэт. Он прямо напротив. Не двигается. Глаза привыкают к темноте, и я начинаю видеть, как его губы растягиваются в улыбке.

Его ладони опускают мои руки. Оружие выскальзывает и с грохотом падает на пол. Рони отшатывается.

– Это твой... Первый и... единственный шанс... – Я чувствую в его голосе радость, но не могу понять почему он радуется. Ведь он ради меня, ради незнакомой, чужой жены, пожертвовал своей жизнью. – Беги... Брат внизу. Он тебе... поможет... – мужчина еле выдавливает из себя слова.

Он падает на колени, а следом я. Рыдаю в голос, закрываю рот рукой. Больно... Снова из-за меня кто-то умирает... Я действительно проклятая, какой называет меня муж.

– Ангел... Уходи! – последнее будто приказывает, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. – В-возьми фонарь... В кар-р-мане...

Я не двигаюсь. Открываю рот, дабы что-то сказать. Но слова застревают в горле, даже пикнуть не получается. Замерла. Не дышу.

– Ну-у-у... – его рык заставляет меня прийти в себя. Тянусь к нему и пытаюсь найти этот чертов фонарь... – А теперь... Иди... Брат в-вни-зу. Он тебя прик-ро-ет.

Господи... Я понимаю, что братья подставляют себя ради меня. Они знают, что Гриша убьет их, если я сбегу. Ответственность была на Рони.

С одной стороны, очень больно, но, с другой... Не хочу ни о чем думать... Друг прав – это мой единственный шанс. И... я же обещала бежать, не оглядываясь назад, при первой возможности.

Давай, Ангелина... Соберись. Рони уже сделал шаг, теперь твоя очередь.

– Клю-чи... – он имеет в виду ключи от машины. Но пусть всё выглядит так, будто я специально его подстрелила и... сбежала. А если я возьму его автомобиль, то всё встанет на свои места.

– Нет, – шепчу сквозь слезы, слегка сжимая его руку своей. – Ты не волнуйся... Я знаю, как выйти отсюда.

«Лишь бы внизу ни с кем не встретиться...» – хочется добавить.

Последний раз смотрю на него и отстраняюсь. Чувствую себя последней сучкой, оставляя его окровавленного тут. Одного. Возможно, брат придет ему на помощь. Они знали, на что идут. Сделали этот шаг, спасая мне жизнь ценой своей. Но все это не дает хоть немного расслабиться. Я умру от угрызений совести. Всю жизнь буду иметь на сердце еще один огромный груз.

Господи, всё это когда-либо закончится? Или же я умру, не увидев, как сдохнет мой муж? Наверное, я попрощаюсь с этой несправедливой жизнью раньше, чем те, кто мне не дает спокойно дышать.

Делаю шаг назад. Упираюсь спиной в стену. Ноги дрожат от страха. Я боюсь, что меня поймают раньше, чем я сумею дойти до двери тайного прохода. Страшно до дрожи во всем теле.

Снимаю с себя обувь, дабы не было лишнего звука. Надену, когда дойду до тайника.

На носочках делаю шаг за шагом, приближаясь к огромной гостиной. Тишина. Кажется, действительно никого нет. Все ушли на праздник. Муж кайфует – хотя бы не пошел за мной. Дал мне огромный шанс выйти из этого проклятого дома, который я мечтаю сжечь в один прекрасный день.

Стою под лестницей. Жгучий ком ярости и обиды стоит поперек горла не дает дышать. Жжет.

Если я открою эту дверь и зайду туда, то задохнусь. Слишком тесное помещение. Господи, дай сил. Совсем немножечко.

Но это лучше, чем сидеть и ждать, когда муж придет расплатиться со мной за измену.