(Не)желанный малыш для олигарха

Часть 22

До этого момента он ни разу не прикасался ко мне. Иногда я радовалась, что он в больнице, потому что мне не нужно закрываться на все замки и думать, что он придет этой или следующей ночью.

Наверное, сейчас я должна быть ему благодарна несмотря на то, что было в прошлом. Благодарна, что живу в большом красиво доме, готовлюсь к поступлению в престижный университет, а еще у моего малыша будет все. Возможно, в качестве «спасибо» я должна запрыгнуть к нему в постель, но это сильнее меня. Анвар ушел из моей жизни, чувства разбились вдребезги, но жизнь продолжалась. И даже если я притворюсь примерной женой, натяну маску лицемерия ‒ у меня ничего не получится.

В такие моменты мне казалось, что я потеряла себя. Потеряла и нашла, затем споткнулась, но поднялась на ноги и пошла дальше. Шла несмотря на то, что все пути закрыты, воля сломлена. Как же тяжело быть рядом с человеком, к которому ничего не испытываешь кроме жалости.

Рано утром я сидела в гостиной и листала журнал для будущих мам. Рассматривала картинки годовалых малышей в симпатичных, джинсовых комбинезонах, вязаных шапочках. Пухленькие губки, розовые щечки, милые глазки. Как же жизнерадостно они улыбаются. Сколько в них непосредственности, неподдельной искренности. Неужели у меня скоро родится такой же малыш? Малыш, которого я буду любить больше жизни.

Я переживала за будущие роды. Жанна ничего не могла сказать по этому поводу, так как своих детей у нее не было. Когда этот сложный разговор я заводила с Анной, то она отвечала просто: «Не бойся, просто слушай, что тебе будут говорить». Не то, чтобы я боялась, просто мне сложно на эту тему говорить открыто.

‒ Собирайся, ‒ сказал Давид, когда внезапно появился в гостиной.

Я отложила журнал в сторону и перевела взгляд на него.

‒ Мы куда-то едем?

‒ Да. У меня для тебя сюрприз, ‒ он широко улыбнулся.

Сегодня у него было хорошее настроение, он выглядел бодро. Завязал праздничный галстук, надел рубашку с золотыми запонками, его черные кожаные туфли были начищены до идеального блеска.

В последнее время я не очень любила сюрпризы, почему-то волновалась, что ему в любой момент может стать плохо. Поэтому каждая поездка с Давидом проходила для меня напряженно.

‒ Хорошо, я сейчас.

Я медлила, собиралась не слишком быстро, но Давид терпеливо ждал.

Когда мы вышли во двор, он помог удобно расположиться на заднем сиденье авто и сел рядом. Давид выглядел загадочно.

‒ Почему ты не говоришь, куда мы едем?

‒ Потому что это сюрприз.

‒ Сюрприз? Сегодня обычный день.

‒ Нет, не обычный. Погода располагает.

Давид был прав. Малооблачно, безветренно, отсутствие дождя. Лишь жаркое солнце, как огромное гало раскинуло свои лучи над тихим океаном.

Сначала не понимала, к чему здесь погода, но, когда мы приехали и я увидела большой воздушный шар – все стало ясно.

‒ Каталась когда-нибудь на таком? – он весело мне подмигнул.

‒ Никогда…

Я никогда не видела такой завораживающей красоты.

Шар бесшумно поднимался ввысь к голубому небу и неторопливо летел над землей.

Мне открывалась Америка с высоты птичьего полета. Виднелись эвкалиптовые рощи, цветущие поля, сады, напоминающие бархатное покрывало.

Мы медленно дрейфовали над зеленым плато. Я смотрела на неописуемые пейзажи, широко открыв глаза, крепко обхватив руками бортики корзины. Давид стоял рядом и глубоко дышал.

‒ Тебе нравится?

‒ Очень! – радостно воскликнула.

‒ Я безумно рад. Мне нравится, когда улыбка не сходит с твоего лица.

Я опустила взгляд, и сама не знаю почему завела этот разговор:

‒ Я волнуюсь, что ты не полюбишь его. Будущего малыша.

‒ Как можно не любить ребенка любимой женщины? ‒ он склонился надо мной, обхватил запястье и нежно поцеловал в губы.

‒ Прошу не нужно… ‒ по телу пробежала дрожь. Еще немного и мои ноги будут отбивать чечетку на высоте более пятисот метров.

‒ Ничего не произойдет, если я тебя всего лишь поцелую.

‒ Произойдет.

Давид отпустил мою руку и недовольно произнес:

‒ Почему-то мне кажется, что в твоем сердце живет надежда. Тлеющий огонь. Ты думаешь о нем, до сих пор веришь, что он вернется за тобой? – убедительно добавил он.

Что мне говорить, когда он сам знает ответ. Да, он прав. Сердцу не прикажешь.

– Я благодарен, что все так сложилось. Хоть последние дни своей жизни почувствую себя счастливым. Рядом с тобой.

– Не говори так! Как бы я не относилась к Давиду, мне не хотелось, чтобы он болел. А еще я не совсем верила врачам. Когда они утверждали, что ситуация безнадежная, я говорила Давиду, что нужно жить дальше, продолжать бороться. Он смотрел на меня уставшими глазами и отрицательно качал головой.

– Знаешь, о чем я мечтаю больше всего на свете? – спокойно спросил.

– О чем? – с интересом посмотрела на него и улыбнулась.

– Хочу скорее покачать на руках малыша. Хочу почувствовать, что значит быть отцом, пока… Пока могу видеть, слышать, дышать.

Когда Давид затронул эту тему, мне стало не по себе.

– Я знал отца Анвара, ‒ он резко сменил тему, будто знал, о чем я думаю.

Я без конца думала об Анваре. Думала, какие они разные.

Как небо и земля. Как день и ночь. Один гонит прочь, другой ‒ не дождется, когда родится неродное дитя.

Он произнес его имя, а у меня кольнуло в груди. Я внимательно посмотрела на Давида. До этого момента он никогда не обсуждал со мной эту тему.

– У него была огромная плантация виноградников, ‒ продолжил он. ‒ Анвар всегда мечтал восстановить дело отца, хотел найти свою тихую гавань. И он почти ее нашел. Только не совсем уберег.

– Ты давно с ним знаком?

– Давно, ‒ спокойно ответил Давид. Я заметила, что воздушный шар стал медленно опускаться вниз. Мы пролетали мимо лесистой долины и запах хвои чувствовался еще более отчетливее.

– Ты не пробовал с ним поговорить?

– Иногда наступают такие моменты, когда уже ничего не исправишь. Любые разговоры бессмысленны.

– Жанна говорила, что у вас был совместный бизнес, а потом пошло что-то не так.

– Скажи, Анвар хорошо к тебе относился? Хорошо?! – Давид резко сменил тон. – Анвар жестокий, циничный человек и его не изменит даже такая хорошенькая девочка как ты. Какие могут быть с ним переговоры? – после этих слов его лицо покрылось красными пятнами.

Я перевела взгляд на удивительный пейзаж, открывающийся перед моими глазами. Так спокойно, умиротворенно. Меня не тревожило ни легкое колебание корзины, ни то, что Давид так резко вышел из себя. Я не знала, как Анвар ко мне относился. Не могла дать здравую оценку, потому что любила. Потому что думала о нем с каждым днем все больше и больше. И время не лечит.

Скучала, думала, мечтала, что мы снова вдвоем. И не было тех ужасных, сказанных им слов. Не существовало того отвратительного жеста, когда он бросал мне деньги в лицо и высказывался про аборт.

– Я не хочу, чтобы ты говорил про него плохо…

– Да я вообще не хочу о нем говорить! Давай лучше сегодня поужинаем, когда спустимся вниз? После такой прогулки я ужасно проголодался. Как насчет сочных, прожаренных стейков? Или может заказать утку по-пекински? В прошлый раз тебе понравилось. А вечером вместе посмотрим «Поющие под дождем»? – Давид сменил интонацию.

– Ты запомнил, – улыбнулась.

Вспомнила, как в прошлый раз Давид привез меня в китайский ресторанчик, где так сильно пахло острыми специями и жаренной рыбой. Я долго не могла определиться, что буду заказывать. Признаться честно, кухня Америки мне не пришлась по душе. Сэндвичи, пончики, гамбургеры, хот-доги. Возможно, мой будущий малыш большой противник мучных блюд и в его предпочтениях здоровое питание. Поэтому многие блюда, которые готовят в Америке, для меня табу.

После токсикоза до сих пор не могла есть белый поджаренный хлеб и свинину. Даже не могла объяснить почему. Виктор часто готовил на праздники свиной шашлык, маринованный в вине и с большими кольцами лука. Теперь я часто вспоминала, как мы собирались на любое торжество вместе. Я разжигала угли, он нанизывал на шампур мясистые кусочки, а Анна нарезала салат из свежих огурцов и рукколы.

Давид запомнил, что в том самом китайском ресторане я заказала утку по-пекински. И она мне показалась настолько вкусной. Я была готова заказать и съесть несколько порций.

– Это не сложно, знать, что нравится твоей жене, ‒ он прервал мои мысли и улыбнулся в ответ. ‒ Беременной жене.

– А если я среди ночи скажу, что я хочу малосольных огурцов с клубникой?

– Придется вызывать вертолет и лететь в русский квартал за хрустящими огурчиками.

Я звонко рассмеялась. Иногда Давид бывал таким смешным. Оказалось, первое впечатление о нем было обманчиво.

Косые солнечные лучи слепили глаза, и я прикрыла веки. Распрямив плечи, глубоко дышала, чувствуя, как Давид положил руки мне на талию.

– Расправь руки, ‒ прошептал мне он на ухо.

– Не могу, я боюсь, – ответила я ему.

– Я рядом, – он крепче прижал меня к себе. – Доверься мне.

– Хорошо, я попробую.