Двойная тайна для босса

Глава 1. Лера

Восемь лет спустя

- Танюшка, ты сможешь меня прикрыть сегодня перед начальством? Я ничего, как всегда, не успеваю, нужно Ваню завести в спортивную секцию, а Валюшку на танцы.

Мама с вечера слегла с давлением, и отвезти детей на занятия она не сможет, а я, как назло, проспала. Добрую часть ночи просидела над статьёй, чтобы закончить её и отправить сегодня вечером в печать, но из-за этого всё пошло кувырком.

Глаза до сих пор пощипывает, словно кто-то бросил в лицо добрую порцию песка. Голова раскалывается. Наверное, мне нужен отпуск. Я ведь уже несколько раз пропускала его, чтобы получить выплату и внести платёж побольше в счёт долга.

- Лер, я бы рада, да вот только не получится. У нас сегодня смена начальства.

- Как смена начальства?

Всё падает из рук, и я испуганно смотрю на дочь, прижимающую к себе рюкзак со сменной одеждой.

- Продал нас Михалыч, Лерка. Тут кипишь такой. Новый владелец к себе всех вызывает по одному, поэтому советую тебе прямо сейчас рвать когти на работу.

Вот же!

Что такое не везёт, и как с ним бороться?

- Спасибо, Тань. Поняла. Постараюсь примчаться как можно быстрее.

Отключаю телефон и виновато смотрю на дочь. Она всё понимает без слов и улыбается, хоть видно, что эта улыбка даётся ей с большим трудом. Сколько раз уже из-за моих проблем с работой она пропускала танцы? А она ведь так сильно любит их.

- Ва-ань! – зову я сына, и он выглядывает из комнаты. – Сегодня секция отменяется. Я не успеваю. Прости. Я придумаю что-то, чтобы вы больше не пропускали, но сегодня придётся остаться дома.

- Класс! – радуется сын. – Значит, буду играть в комп.

Он скрывается в комнате, а Валя обнимает меня.

- Мам, не переживай. Всё хорошо. Я пригляжу за братом.

Вроде бы двойняшки, а так сильно отличаются друг от друга. Оно и понятно, ведь Ванька нуждается в отце. Ему бы брать с мужчины пример, а живёт в сугубо женской компании. Подумываю о том, что предложение Вадима сблизиться с моими детьми было не таким плохим. В конце концов, мы с ним встречаемся и, быть может, однажды решим узаконить свои отношения.

- Спасибо, солнышко. Приглядывай за братом и бабушкой. Я тебе доверяю и оставляю сегодня за старшую. Только не ругайтесь с братом. Мне так больно от ваших ссор.

Целую дочь в макушку.

Им по семь, но какая же взрослая Валя. Она так много понимает, словно уже всю жизнь повидать успела. Ваня пока ещё ребёнок, капризный порой. Что только стоил их первый школьный год. С ужасом вспоминаю, сколько раз меня успели вызвать к директору и очень рассчитываю, что второй класс будет не таким проблемным.

Заглядываю к маме, чтобы убедиться, что она в порядке и спешу к машине.

Моя развалюшка старая, но со своими функциями справляется на «ура». Вот и теперь она не подводит, отзывается довольным урчанием мотора, стоит ключу зажигания повернуться. И я еду в редакцию, надеясь, что всё это запоздавшая первоапрельская шутка. Не мог Степан Михайлович продать нас, ведь он так дорожил своей редакцией, называл нас всех своей семьёй.

Даже не замечаю, как добираюсь до работы и ругаюсь себе под нос, потому что моё парковочное место занял дорогущий внедорожник. Наверняка машина нового владельца. Зачем ему какая-то маленькая редакция, если он ездит на такой дорогущей тачке? Паркуюсь рядом с мусорным баком, ворчу себе под нос и спешно залетаю в здание.

В редакции на самом деле творится какой-то хаос. Наша новенькая журналистка, Маша Прокопьева, рыдает за своим столом.

- Маш, что случилось? – спрашиваю у неё, испуганно озираясь по сторонам.

- Этот новый босс – зверь настоящий! На всех срывается, называет никчёмными, говорит, что весь персонал сменит. Не знаю, какая муха его укусила. Мне дал один шанс – либо напишу громкую статью до вечера, либо окажусь на улице.

Я хмурюсь.

Всё-таки пришёл он сюда с определёнными целями.

Что хочет от нас?

Планирует поднять до редакции мирового уровня?

Ладно…

Пока я не видела его и знать не знаю, чего он хочет. Надеюсь, что он успокоится. Работу мне терять сейчас никак нельзя. Детям нужно оплачивать курсы, ремонт в квартире доделать, долги выплачивать, в конце концов. Придётся плясать под его дудочку, стиснув зубы.

- Лерка, ты опоздала! – верещит Таня, налетев на меня, стоит только зайти в наш с ней кабинет.

- Что случилось? Расскажи мне, как этот новый владелец попал сюда? Почему Степан Михайлович нас отдал без боя?

- Да был бой там, только нашу редакцию поглотили за долги какие-то. Короче… Ты осталась последняя. Иди к нему на поклон поскорее. Он уже всех работой успел загрузить и тебя вызывал.

Я киваю, прижимаю к себе бумаги со статьёй, над которой работала всю ночь и понимаю, что пока действую на адреналине, главное, чтобы он поддерживал и дальше, а то начну блеять в кабинете нового босса, как испуганная овечка.

- Он на месте Михалыча?

Таня лишь кивает на мой вопрос и скрещивает пальчики.

Неужели там всё настолько плохо?

- Ле-ер! – останавливает меня голосом коллега, и я оборачиваюсь. – У него такая задница…

Глаза широко распахиваются от изумления. К нам в редакцию пришёл монстр, готовый разбрасываться людьми направо и налево, а Танька думает о его заднице? Вот даёт. Она неисправима. Покачиваю головой и спешу на встречу с «чудовищем», ведь именно таким он и представляется мне, судя по впечатлениям коллег.

Стучусь в дверь, но стоит услышать приятный мужской голос, как ноги тут же подкашиваются.

Да не может такого быть.

Мы восемь лет не сталкивались.

Нет…

Это какая-то ошибка.

Открываю и окончательно впадаю в ступор, видя перед собой ЕГО.

Дмитрий Вересов собственной персоной.

Сидит в кресле директора и с лукавой улыбкой глядит на меня.

Горло сдавливает удушливый ком, но я быстро беру себя в руки. Если Вересов специально выкупил редакцию, чтобы насолить мне, у него ничего не получится. Я пережила уже боль нашего расставания, все слёзы выплакала. Прошло восемь лет. На что он рассчитывает?

Теперь он просто владелец редакции.

А я его подчинённая.

Если только это не чья-то злая шутка.

- Лера? – спрашивает мужчина, словно не узнал меня.

- Дмитрий Анатольевич, доброе утро! – отвечаю ему как полагается и приближаюсь к столу. – Прошу простить меня за опоздание. Степан Михайлович был в курсе того, что я всю ночь работала над статьёй.

- Интересно. Спишь с ним? – хмыкает бывший.

Его слова бьют хлёсткой плетью, а я молча сглатываю обиду и с невозмутимостью гляжу на мужчину.

Какое ему дело, с кем я сплю?

Если он за кем-то и должен следить, так это за своей женой, если не разбежались ещё. Я не интересовалась его личной жизнью, не искала встреч с ним и не знаю, как у него обстоят дела на личном. Не решаюсь разглядывать бывшего, чтобы не подумал, что у меня снова вспыхнул интерес к нему.

- Впрочем, можешь не отвечать на мой вопрос. Что за статья такая?

Я протягиваю бумаги, а мужчина внимательно смотрит на них.

С каких пор его заинтересовала журналистика? Помнится, раньше он ненавидел прессу, называл лжецами и говорил, что гореть в аду всем, кто пишет ложь. У него был строительный бизнес, дело, которое ему досталось от отца. Что изменилось теперь?

- Чепуха, - отмахивается мужчина, пробежав взглядом по первой странице. – Хотя… Можно взять в печать за неимением лучшего. Скоро тут всё изменится. Работать придётся больше.

- Как скажете, - отвечаю я.

Интересно, зачем он выкупил редакцию?

Знал, что я здесь работаю?

Или эта встреча стала для него сюрпризом?

По виду Димы не скажешь, что он сильно удивлён. Но зачем было снова сталкиваться со мной? К чему всё это?

Мужчина встаёт из-за стола, а я инстинктивно делаю шаг назад и кошусь на бумаги. По сути, они мне и не нужны: статья на флешке, и мне следует отправить её на вёрстку.

- Ты изменилась, - говорит Дмитрий, словно открыл неизвестную миру планету.

- Время идёт. Люди меняются. – Молчу несколько секунд, а потом всё же решаюсь посмотреть на него. Повзрослел. Возмужал. Стал более строгим, что ли? – Если вы одобрили статью, я могу передать её на вёрстку?

- Можешь.

Он говорит слишком сдержанно, но я чувствую, что внутри мужчины кипит множество эмоций. Об этом кричит и пульсирующая венка на шее, и дёргающиеся желваки.

- Если это всё, я пойду?

Сама не понимаю, что меня ещё держит здесь.

Разговор у нас точно не складывается, и я понимаю, что хочу как можно быстрее прекратить его.

- Неужели у тебя ничего не ёкнуло внутри? – спрашивает бывший, словно надеялся увидеть горем убитую женщину, которая до сих пор льёт по нему слёзы.

- Ёкнуло. Конечно, ёкнуло. Я рада, что вы решили внести изменения в работу нашей редакции. Надеюсь, что они пойдут только на пользу, и мы будем развиваться.

Понимаю, что он ожидал совсем не такой ответ на поставленный вопрос, но мне и сказать больше нечего.

Дрогнуло ли сердце, когда я увидела его снова?

Вряд ли у меня есть ответ на этот вопрос, потому что в груди появились смешанные чувства.

Вспомнила ли я болезненное прошлое?

Конечно.

Хотела бы что-то изменить?

Определённо, нет.

И если бывший снова появился в моей жизни, решив, что имеет право вернуться после неудачного брака, то он сильно заблуждается.

В следующую секунду в висках с силой постукивает мысль, от которой становится до одури тошно: он мог узнать мою маленькую тайну.

Испуганно гляжу на Дмитрия, но он выглядит опечаленным, словно рассчитывал, что я повисну у него на шее и буду рыдать, что восемь лет не жила без него.

Жила.

Стиснув зубы жила.

Впахивала, как не в себя, чтобы детей прокормить.

Жила.

И ему совсем необязательно знать всё это.

- С этого дня никаких опозданий быть не должно. Я поставлю в это гиблое место нового управляющего. Каждое опоздание будет вычитаться из заработной платы.

Дмитрий говорит так, словно хочет сделать мне больно за то, что случайно сломала его куличик в песочнице. Он сам испытал это неприятное, ноющее чувство, когда понял, что я изменилась и больше не лью слёзы по несбывшимся мечтам, и решил ударить этим же меня.

- Конечно. Я поняла вас. Больше никакой работы на дому, - парирую я, чувствуя, что из этой схватки выйду победителем.

Однако что-то подсказывает, что этому человеку плевать на работу.

Он снова появился в моей жизни, чтобы разбередить успевшие зажить раны.

Зачем?

Ответ на этот вопрос я пока не получу. Возможно, не получу никогда, если смогу держаться на расстоянии от этого человека.

Если ему и стало известно что-то о детях, я не отдам их, пусть даже не мечтает.

Выхожу из кабинета с гордо поднятой головой, вот только… Стоит прикрыть дверь, и под ложечкой посасывает неприятное предчувствие.

Ничего хорошего возвращение Вересова в мою жизнь не принесёт.

Отпустила ли я наше прошлое, когда клялась себе, что больше никогда не вспомню о нём и не унижусь перед этим мужчиной?

Отпустила, но пропускать всё через себя снова слишком больно.