Измена. Верну тебя, жена

Глава 8

Лиля

— Годы идут, а список ваших поклонников только пополняется, Эльвира Леопольдовна, — улыбаюсь я, видя вошедшего в холл Модного дома курьера, держащего большую охапку белых лилий.

— Каждая моя маленькая победа как плевок в морду бывшему мужу, — отвечает восхитительная начальница. — Пятнадцать лет уже этим мотивируюсь. Представляешь, какая я злопамятная стерва?

Кириянова — женщина с большой буквы, акула бизнеса и талантливый кутюрье.

Сегодня на ней стильный брючный костюм глубокого сапфирового цвета с острыми наплечниками. Ее стрижка пикси уложена в творческом беспорядке, а на отшлифованном косметологами лице яркий макияж.

Парень в красной кепке и в футболке с фирменным логотипом цветочного бутика останавливается посреди холла и мечется взглядом между нашими лицами, лицами девчонок-коллег и дорогих клиенток.

— Извините, а кто здесь Весна? — растерявшись в «малине», спрашивает курьер.

Услышав его вопрос, перестаю улыбаться, застыв за стойкой секретаря. «Весна моя» — так называл меня дома Захар.

— Это я… — тише, чем когда смеялась с Кирияновой, отвечаю ему.

— Вам цветы от поклонника, — кивает курьер и протягивает через стойку охапку лилий. — Подождите, это не все.

Парень торопливо возвращается на улицу, а я, вцепившись в ароматную композицию, так и стою на месте, приковывая взгляды окружающих.

Вскоре курьер снова заходит с такой же охапкой лилий, а потом еще… и еще…

Кто-то из девчонок убегает за вазами, но позже я понимаю, что их не хватит. Букетов столько много, что они не помещаются на стойке — приходится просить курьера складывать их на пол.

— Полсотни! — всплескивает руками Эльвира Леопольдовна. — От кого этот опт? Может, ты объяснишь, Лили, где водятся такие поклонники? А то я начинаю завидовать.

— Цветы от мужа, — еле слышно шепчу я, опустив голову.

— Если муж раскошелился на столько цветов, то поводов для радости нет, — хмыкает начальница и, обогнув стойку, останавливается рядом со мной. — Что он натворил? — наклоняется к моему опущенному лицу и выясняет осторожно.

— Пятьдесят букетов за измену… — говорю, сдавливая подступившие к глазам слезы. — Я узнала о ней позавчера. И это была не разовая ошибка.

Шуршание упаковочной бумаги, которую коллеги разворачивают, чтобы расставить цветы в вазы и ведра, скрывает наш с начальницей разговор от посторонних ушей.

— Захар?! — ахает приглушенно Эльвира. — Да на него все наши девчонки молятся, какой он у тебя заботливый муж. И мне в свое время здорово помогал отбиваться от конкурентов…

— Захар, — вздохом вторю его имя. — Он объяснил свой поступок любовью к жесткому сексу… уж простите за такое откровение.

— Так укуси его за яйца, раз он любит пожестче, — заявляет начальница на полном серьезе.

Я краснею и слабо улыбаюсь на совет Кирияновой.

Невольно вспоминаю дни, когда еще не знала о предательстве. Были у Захара вспышки неконтролируемой похоти, а я всякий раз пугалась, когда муж пытался нагнуть меня в ванной, шепча на ухо, что я его «маленькая шлюшка». Или когда во время обычного секса он ускорял ритм так сильно, что его пах шлепками ударялся о мои ягодицы, и мне казалось, что это так громко, а ведь в доме мы живем не одни. Я тормозила мужа и отвечала отказом на просьбы кончить мне в рот, потому считала неприемлемым. Какая в этом необходимость?

В такие моменты мне почему-то казалось, что муж злится на меня за что-то, но не хочет рассказывать и таким образом отыгрывается. А это оказалось его пристрастием. Я об этом и не догадывалась…

И не знала бы по сей день, если бы Захар не показал мне действиями, как он любит на самом деле.

Красивый холл с золочеными рамами на окнах, стенами из красного дерева и роскошными кожаными диванами будто растворяется, и я снова оказываюсь в серой бетонной коробке, на которую похож кабинет Суворова.

Я опять лежу распластанная, как лягушонка, на том пропитавшимся сексом столе, отчаянно борюсь с подступающим оргазмом, чтобы доказать мужу, что мне это не нравится, что я не разделяю его пошлые интересы.

Но, если быть откровенной с собой, каждое погружение его пальцев в мое тело взрывало целую сотню маленьких адреналиновых бомб, настолько это было чувствительно и непривычно. Пальцы растягивали, хлюпали во мне вместе с влагой, которая предательски текла из меня, и доставляли удовольствие, в которое я верить отказываюсь.

А муж, оглушенный похотью, отказывался слышать мои протесты и, навалившись, ловил губами мои стоны.

Эти воспоминания такие реалистичные и яркие, что у меня пульсирует внизу живота.

Я снова пугаюсь этой реакции. Приземляюсь в кресло и кладу ногу на ногу, чтобы хоть как-то облегчить томительные спазмы.

— Спасибо за совет, Эльвира Леопольдовна, но пусть его яйца облизывает теперь женщина, с которой он мне изменил.

— Тебе виднее, — не спорит начальница и забирает со стойки нужные документы. — Тогда приступим к рабочей волоките: не забудь позвонить моему бывшему мужу и напомнить, что у его младшего сына завтра день рождения. Пусть явится.

— Хорошо, — киваю я на автомате.

— И еще… — успев отойти на пару шагов, Эльвира хмурится, рассматривая бумаги, и вновь возвращается к стойке. — Отпущу тебя на недельку в отгул за счет компании.

— Это необязательно, я в порядке…

— А мне кажется, что нет, — трясет бумагами. — Ты расписалась в графе директора, а я не припомню, чтобы передавала тебе полномочия. Выходка мужа все-таки подкосила тебя, Лили, и хорошо, что это ерундовые бумаги, но в таком состоянии ты можешь совершить непоправимые ошибки. Поэтому даю тебе время зализать раны, — бросает документы на стойку.

— Простите, Эльвира Леопольдовна, я все исправлю, — спохватываюсь.

Никогда прежде я не была настолько рассеяна, однако в словах Кирияновой есть доля истины: я действительно не могу найти свою точку сборки, отравившись ядом предательства.

— Натали тебя подменит.

Но возвращаться одной в пустой дом, где каждый кирпичик напоминает о муже, мне совершенно не хочется.

И раз уж выдалась такая возможность, заберу Аленку из садика пораньше. Когда я с дочерью вместе, боль, раздирающая душу на части, притупляется. Пусть временно, но я меньше думаю об измене, и тогда становится легче дышать.

Вызываю такси. Приехав на место, вхожу в здание.

— Девушка, а вы кто? — недоверчиво вскидывает бровь воспитательница и так смотрит на меня, будто я какая-то бродяга, заглянувшая на огонек.

Я, остановившись в дверях игровой, тоже буравлю ее взглядом, не найдясь с ответом.

— Вы чего?! — звонко пищит Аленка. — Это же моя мама! Мамуленька!

Лишь ее нежный голосок прерывает наш зрительный батл. Все же это не то место, где следует проявлять негатив. Слишком много маленьких свидетелей, и потому первой выжимаю улыбку я.

— Да, я Лилия Павловна Суворова, — обнимаю подбежавшую Аленку.

— Простите, — цедит воспитательница. — В основном Алену забирал папа, а вы так редко появляетесь в саду, что я вас сразу и не узнала.

— Не стоит извиняться. Наоборот, спасибо за бдительность.

Я благодарю женщину, но мне становится грустно — из-за работы меня даже воспитатели перестали узнавать.

— Как насчет пообедать в кафе? — предлагаю дочери, выйдя из садика. — В твоем любимом, с комнатой развлечений.

— Давай! — соглашается Аленка.

Уж кто-кто, а она всегда была легкой на подъем.

«В гостях у Смурфетты» сегодня многолюднее, чем обычно, громче играет музыка, работают аниматоры в костюмах Маши и Медведя. Несколько столов сдвинуты для большой компании. Похоже, кто-то здесь отмечает праздник.

Мы с Аленкой стоим у входа, как непрошенные гости, потому что администратору нет до нас никакого дела. Как, впрочем, и официантам, которые проходят мимо, упорно нас игнорируя.

Оглядываюсь: другие столики тоже заняты посетителями, но в дальней части зала все-таки есть один свободный.

Я вздыхаю, нехотя признавая, что если бы рядом был Захар, таких проблем не возникло. Он бы уже усадил нас с Аленкой. Да, брак с Суворовым меня совсем расслабил… Было легко и удобно спрятаться за спину мужа и ни о чем не волноваться.

— Ладно, Аленка, раз администратору не до нас, мы сами найдем себе место. Хватит нам топтаться у порога, — крепче сжимаю ее маленькую ладошку.

Доченька в ответ неуверенно кивает.

Веду Алену по залу и неожиданно слышу бархатный мужской голос:

— Лиля? Лилия Вознесенская!

Обернувшись, приоткрываю рот от изумления, видя того, кто меня зовет.

— Рома?! — выпаливаю я. — Вот так встреча…

Меньше всего на свете я ожидала встретить сегодня в детском кафе мужчину, за которого когда-то чуть не вышла замуж.

Роман Гордисанов, как и прежде, чертовски симпатичный. Высокий брюнет с опрятной стрижкой, стильно зачесанной к затылку, в черных слегка подчеркивающих упругую задницу брюках и белой рубашке, расстегнутой на две верхние пуговицы. И с белоснежной сражающей наповал улыбкой…

Ромка выглядит так, будто сошел с обложки журнала. Он из породы тех красавчиков, которых можно смело приглашать для съемки рекламы элитного мужского парфюма. Его внешность олицетворяет того самого принца, о котором мечтает каждая девушка.

— Не ожидал, но очень рад. — Роман идет от сдвинутых столов. — Ни капельки не изменилась, Лиль, только волосы длиннее стали, — внимательно рассматривает меня обсидиановыми глазами.

Аленка дергает меня за руку, и Рома опускает взгляд.

— Твоя сестренка?

— Ну ты, Гордисанов, и льстец! — смеюсь я. — Моя дочь Аленка.

Роман наклоняется к малышке и доброжелательно протягивает руку:

— Какая милая леди. Приятно познакомиться, можешь называть меня дядя Роман.

— Я… — негромко, с заминкой, отвечает Аленка, — я не знакомлюсь, — и, засмущавшись, прячется за меня.

— Вот как? — смеется Рома. Но, может быть, вы все же соблаговолите представиться лично, не используя маму как посредника? — шутливо продолжает общение.

— Алена Захаровна, — бухтит дочь, уткнувшись лбом в мое бедро.

— Кажется, я поспешил назвать вас милой леди. Вы больше похожи на серьезную даму.

— Да.

Роман выпрямляется, снова переключая внимание на меня.

— Ром, мы зашли пообедать, — говорю я, — а у вас, наверное, праздник. Не станем отвлекать, рада была увидеться.

Я уже хотела развернуться, как Гордисанов внезапно обхватывает мое запястье, но тут же убирает руку.

— Я здесь на дне рождения племянницы. Может, присоединитесь к нам?

— Как-то неудобно, — сомневаюсь я. — Тем более нас никто не приглашал.

— Думаю, Златочка не будет против, — взмахнув рукой, указывает на девочку немногим старше Аленки, в пышном розовом платье. — Племяшка будет рада познакомиться с новой подружкой.

Опустив голову к дочери, спрашиваю:

— Пойдем?

Дочь завороженно разглядывает аниматоров, устроивших для детворы интересные конкурсы, и, помедлив, все же кивает.

Люди за столом все незнакомые, кроме старшей сестры Романа Лены. Раньше мы с ней неплохо ладили, да и сейчас, спустя годы, я не замечаю в ее взгляде на меня ничего осуждающего. Лена доброжелательно здоровается и тоже приглашает нас сесть, спрашивает вежливо, как дела.