Вечеринка моей жизни

* * *

Маркос любил физическую работу. Ему нравилось оставаться после мероприятий с уборочной бригадой и наводить порядок. Расставлять все по своим местам. Готовить зал для следующего дня, чтобы он был в безупречном состоянии. Всю жизнь отец говорил ему усердно учиться, чтобы Маркосу не приходилось выполнять эту тяжелую физическую работу. И Маркос вырос, страшась ее, но правда заключалась в том, что теперь он наслаждался тишиной и ощущением того, что хоть как-то может контролировать свою жизнь. Уборка после большого праздника имела для него какой-то терапевтический эффект.

Его друзья в Калифорнии посмеялись над ним, когда он сказал, что возвращается в Юту, чтобы работать в свадебном бизнесе.

Бри была настроена настолько скептически, что они решили расстаться. Их отношения никогда не были напряженными. Секс на одну ночь между двумя одинокими взрослыми, которым нравилось общество друг друга, перерос в негласную договоренность. Не потому, что между ними возникла любовь или прочная связь, а потому, что они оба были порядочными людьми, которые устали от одиночества и имели столько проблем, что им было не до поисков вечной любви.

Бри работала помощником знаменитостей. Латиноамериканка, чья семья переехала из Мексики в Айдахо три поколения назад, она приехала в Лос-Анджелес с мечтой стать новой суперзвездой Голливуда. Но поскольку она была смешанной расы, ее агент отправлял ее на прослушивания только на роли уборщиц или других второстепенных персонажей, и она бросила эту затею.

– Мои предки пережили столько испытаний не для того, чтобы я скатилась до обслуживания столиков, получив роль статиста.

Он понимал, что она имела в виду.

Они познакомились, когда работали официантами, а потом один из ее друзей устроил ее на работу в качестве помощника знаменитостей. По крайней мере, она смогла попасть на красную ковровую дорожку. Не в той роли, которую она себе представляла в детстве, но все же. Они с Маркосом хорошо ладили. Вместе готовили и жили как пожилая супружеская пара, без какого-либо эмоционального багажа, который обычно приводит к расставанию.

Поэтому, когда он заявил, что возвращается в Юту, чтобы заняться семейным свадебным бизнесом, она покачала головой и сказала:

– Я люблю тебя. Не как родственную душу, а как человека, и я желаю тебе всего наилучшего. Но я не собираюсь ради этого в корне менять свою жизнь.

Он понимал ее на все сто и совершенно не обижался.

Но тем не менее, он скучал по их беседам и прогулкам. Она была хорошим человеком, возможно, единственным лучшим другом в жизни.

Бри стала тем связующим элементом, в котором он нуждался, облегчив ему возвращение к прежней жизни и не дав возможности взяться за старое – поддаться привычке сбегать.

– Ты бежишь вперед, – сказала она ему. – Я горжусь тобой.

– Вперед к чему? – спросил он.

Она пожала плечами и поцеловала его в лоб.

– К новому Маркосу. К возможности наладить отношения с семьей, которая тебя любит. Ты как блудный сын, но вместо желания брать, ты хочешь отдать. Это хорошо.

Они долго обнимались, а потом он сказал:

– Береги себя, Бри. Не отказывайся от своих мечтаний.

Она лишь улыбнулась, и он знал, что она не сдастся.

У него не было опыта в ведении бизнеса, но он мог притворяться до тех пор, пока не добьется успеха. Теперь, проведя первую свадьбу, он почувствовал, что его уверенность растет.

После того, как гости разошлись, мама Кензи заехала за ней вместе с детьми. Они были очаровательны, но боже, он не мог позволить втянуть себя в это. В его жизни и так царил полный хаос. Кензи нужно было какое-то время побыть одной, чтобы найти себя. Им обоим требовалось время, чтобы понять, как существовать, не завися от других.

Но не в одиночестве. Потому что это тоже было ужасно. Он знал это по собственному опыту.

Кроме того, Маркосу не требовалась ученая степень, чтобы понимать, что «Зачарованные сады» рискуют потерпеть банкротство после мероприятий, забронированных на осень.

С тяжелым сердцем он вышел из кабинета, убедившись, что свет везде выключен.

Подъезжая к округу Солт-Лейк-Сити, он сделал нечто неожиданное: составил план.

На субботу было забронировано два мероприятия. Две небольшие свадьбы. В воскресенье он собирался отдохнуть, а затем с новыми силами приступить к работе на следующей неделе.

В понедельник он планировал провести собеседование с новым вспомогательным персоналом и обговорить с Надей изменения, которые необходимо сделать для ее мероприятия.

Когда он приехал, в доме было тихо. Машина Хайди, ночной сиделки, стояла рядом с домом. Он почувствовал легкое облегчение от того, что ему не придется проводить время наедине со своим отцом.

Он открыл дверь, но его собака, Бандит, не выбежала ему навстречу, и сердце Маркоса сжалось. Бандита не было уже два года, но у Маркоса не хватало духу снять поводок с крючка у двери.

Он зашел на кухню и достал из холодильника диетический Доктор Пеппер – единственное пристрастие его матери.

Не в силах больше откладывать неизбежное, он направился в комнату своего отца.

Хайди сидела в кресле и читала ему. Она была белой женщиной лет пятидесяти, высокой и ширококостной. Ее розовощекое лицо выглядело юным, но короткие волосы уже были белоснежными. Маркос остановился в дверях, слушая ее приятный голос, похожий на голос воспитательницы детского сада, пока она читала «Маленького принца», когда-то любимую книгу его отца.

Вышедший три года назад роман Исабель Альенде, который его мама купила для поездки в Калифорнию, лежал непрочитанным на тумбочке в ожидании ее возвращения.

Он прислонился к дверному косяку, и Хайди, не прерывая повествования, бросила взгляд в его сторону. Ее ярко-голубые глаза напоминали незабудки, покрывавшие склоны каньона в июле.

Его отец, должно быть, что-то почувствовал, потому что он открыл глаза и посмотрел на него так пристально, что у Маркоса защемило в груди.

– Александр, – произнес он отчетливым голосом, отчего смириться с ранней стадией болезни Альцгеймера было еще тяжелее. Затем добавил на своем безупречном испанском с легким намеком на акцент гринго. – ¿Cómo estás, hijo?[23]

Сердце Маркоса болезненно сжалось. Он хотел убежать на край галактики. Куда угодно, лишь бы не находиться здесь. Александр был двоюродным братом из Уругвая, которого Маркос не помнил. Он провел год в Юте, когда учился в старшей школе, но из-за сложных условий по получению визы так и не смог вернуться, чтобы навестить их. Очевидно, они с двоюродным братом были очень похожи, хотя его отец всегда любил указывать на то, что Маркос – ленивый бездельник по сравнению с трудолюбивым Александром.

Но сейчас его отец смотрел на него с такой любовью и нежностью, что Маркос стоял как вкопанный, пока не пришел в себя.

После того, как его бешено колотящееся сердце немного успокоилось, он сделал глубокий вдох. Он не мог не улыбнуться в ответ на вопросительный взгляд своего отца.

– Hola, Papá, – ответил он.

Маркос никогда по-настоящему не говорил по-испански со своими родителями. Будучи самым младшим в семье Хокинсов, он не так хорошо владел испанским, как Сара, которая могла с легкостью общаться на обоих языках. Он все понимал, но не мог формулировать слова, которые рождались в его сердце. Еще подростком он так сильно расстраивался из-за этого, что перестал даже пытаться.

А теперь его отец считал, что он – Александр, его друг и старший племянник со стороны жены. Теперь пришло время Маркосу расплачиваться за упущенную возможность и молчание. Но накопившиеся проценты были слишком высоки и слишком болезненны.

Тем не менее, он уступил.

– Ты что-нибудь слышал от Маркитоса? – спросил отец, и его голос был таким нежным и любящим. – Твоя тетя хочет поговорить с ним, но он не перезванивает. Этот мальчик… – его отец замолчал, но Маркос догадался, что было недосказано: «Этот мальчик – плохой сын. Он разбивает наши сердца. Мы так беспокоимся о нем». И так далее, и тому подобное.

Конечно, его родители никогда не говорили все это вслух, но Маркосу и не нужно было слышать эти слова, потому что они безостановочно звучали в его голове.

– Я скажу ему, чтобы он позвонил, – ответил он по-испански с худшим акцентом гринго.

Его отец кивнул и закрыл глаза.

Хайди улыбнулась Маркосу и тоже кивнула, как бы говоря, что он отлично справился.

Почему он не пытался быть больше похожим на своего двоюродного брата, в то время, когда это действительно имело значение?

Сейчас это было чертовски больно.

Больно, что отец не узнавал его. Что его память застряла в днях, предшествовавших несчастному случаю. В те короткие мгновения, когда он узнавал Маркоса, в его глазах было обвинение, которого Маркос не мог вынести.

– Все в порядке, Хайди? – он спросил. – Тебе что-нибудь принести? Уже почти полночь.

Она покачала головой и потянулась.

– Я почитаю еще несколько минут, а потом дам ему лекарство и выключу свет. Сантьяго приедет утром в восемь, а завтра вечером его сменит Кармен. Тебя что-то беспокоит?

Его столько всего беспокоило.

Но какой смысл все это озвучивать? Что произойдет, если они обанкротятся? Кто будет платить сиделкам и за все то, в чем нуждается его отец?

Маркос не осуждал людей, которые отправляли своих близких в специализированные учреждения с уходом за больными, но он никогда бы не простил себя, если бы поступил так с отцом. Это было бы равносильно смертному приговору для его отца, и Маркос не мог допустить, чтобы это тоже было на его совести.

Хайди продолжила читать, а Маркос отправился спать.

Он пролистал свои социальные сети. Слишком устав от политических споров, футбольного соперничества и всего того, что в прошлом было для него важно, Маркос поспешно отложил телефон в сторону.

И тут у него возникло искушение поискать Надю. Сколько раз он безрезультатно пытался найти ее в сети Интернет? Он ведь даже не знал ее настоящего и полного имени, поэтому часами искал призрака. А теперь, как только набрал его в строке поиска, появилось бесчисленное множество сообщений. Статьи в газетах о ее таланте и достижениях. Она была первой латиноамериканкой в университете Бригама Янга, имевшей одни из лучших показателей в учебе.

На всех фотографиях она была либо одна, либо с друзьями. Ни на одной и намека на жениха. Очевидно, она удалила его из своих публикаций, как будто его никогда и не существовало. А может, Брэндон был тем, кто делал эти фотографии?

Их жизни во многом пересекались. Маркос был удивлен, увидев, что у них с Надей так много общих друзей, включая Джейсона Эрнандеса, ее зятя, который ходил в школу с двоюродным братом Маркоса, Александром, и играл с ним в бейсбольной команде средней школы.

Рассматривая ее фотографии разных лет, Маркос почувствовал, как защемило в груди. Так много общих знакомых. Их матери даже были онлайн-друзьями.

Одна фотография в ленте сообщений из ее студенческих лет просто ошеломила Маркоса. Это была фотография их группы друзей, которую Эрнан, его лучший друг, опубликовал, но не отметил его на ней. Маркос помнил тот день так, как будто это было вчера.