Кровь, молоко и шоколад. Часть 1

Глава 3

След из хлебных крошек вел к Кармен, красной машине Локи, которая так и осталась припаркованная на окраине холма Скорби. В свою очередь чувства Фейбл странным образом обострились. Опять же, она снова и снова спрашивала себя, что если все это последствия запретного заклинания, которое она использовала, чтобы завладеть душой Локи во вчерашнем Дримори.

Что беспокоило ее на самом деле, так это противное ощущение в желудке, когда она шла по следу из хлебных крошек. Может, всему виной ее любопытство. Может, она просто хотела проверить Кармен. Но чувство было на самом деле неприятное.

Она не удержалась и, упав на колени, начала подбирать с земли сухарики и хлебные крошки, и тут же есть их. Она хотела хлеба аж с самого утра.

— Хочешь? — Она предложила несколько Пиквику, которого, казалось, несколько смущал сам факт того, что их подняли с земли. Фейбл и не догадывалась, каким избирательным был Пиквик, когда дело касалось еды.

Уже ближе к Кармен, она заметила чей-то силуэт за запотевшими стеклами машины. Она сомневалась, что кто-нибудь захочет угнать Кармен. Должно быть, это какой-то бедолага, вне сомнений, что Кармен сможет за себя постоять.

— Как поживаешь, красотка? — Фейбл погладила Кармен по капоту. Она заметила, что Пиквик закатил глаза. Пиквик, должно быть, подумал, что Кармен всего лишь подумала, пронеслась мысль у Фейбл.

Должно быть, это несколько странно с ее стороны думать, что к Кармен нужно относиться как к девушке. Тем не менее, Фейбл было плевать. Каким-то образом, она гордилась своими сегодняшними странностями.

— Вот ты где! — завопил Аксель, пиная дверь изнутри. — Тебе пора было уже давно проснуться, соня.

— Что ты позабыл в машине Локи? — Фейбл скрестила руки на груди, стараясь не рассыпать сухарики.

— Пытаюсь завести ее, — ответил Аксель. — Разве не видно?

— Зачем? — спросила она. — Ты ведь знаешь, что только Локи мог ездить на Кармен.

— Да, знаю я. Знаю, — ответил Аксель, вытирая масло с перемазанного лица.

Фейбл рассмеялась.

— Видишь? Вот что выходит, когда пытаешь подкатить к машине Локи.

Кармен дернулась единожды, заставляя Акселя вылезти.

— Я лишь пытался припарковать ее в более безопасном месте, — оправдывался Аксель, сдерживая себя, чтобы не пнуть Кармен по бамперу. — Теперь, когда Локи мертв.

Пиквик пронзительно закричал.

— Не упоминай о нем при Пиквике, — потребовала Фейбл. — Он ведь должен был быть его новым хозяином.

Аксель остановился и посмотрел на нее, словно увидел впервые. Потом снова перевел взгляд на Пиквика, он выглядел так, словно хотел закричать. Фейбл со вздохом посмотрела на него, достав несколько хлебных крошек с ладони, она проглотила их.

— Хватит есть мой Синебородый Хлеб, — предупредил он ее.

— Он называется Синебородый Хлеб? — спросила Фейбл.

— Новое блюдо в «Пузатой и Чудовище», — ответил он, утирая лицо рукавом. — По мотивам сказки про Синюю Бороду.

— По крайней мере, звучит лучше, чем тот Мертвецкий Хлеб, что ты притащил на прошлой неделе.

— По крайней мере, признай, он был вкусный, — Аксель поморщился. — Кроме того, ты что, подобрала с земли сухари и съела их? Я просто бросал их всю дорогу к машине. У меня с собой целая сумка.

— Мне нравятся сухарики, — ответила Фейбл. Пиквик кивнул.

— А что сталось с твоим внешним видом? — спросил Аксель. — Ты выглядишь как мальчишка.

— Точнее, сорванец. Мне нравится.

— Если парни из-за этого не будут к тебе приближаться, тогда я счастлив, — сказал он.

— Можно мне попробовать? — Фейбл протиснулась мимо него и уселась в машину. Ей больше не хотелось продолжать разговор с Акселем в том же духе, будто бы она слишком мала для свиданий.

— Как будто ты умеешь водить машину, — усмехнулся Аксель. — Ты ведь знаешь, что Кармен работает без ключей, верно?

— Я в курсе, Аксель. Ее нужно пнуть, чтобы она завелась, — ответила Фейбл, все еще дожевывая сухарики. — Но мне жаль пинать тебя, моя красненькая машинка, — Фейбл погладила руль.

Пиквик и Аксель обменялись взглядами и закатили глаза. Фейбл все видела, и сдержала смех. Но после, то странное ощущение в ней усилилось. Она почувствовала себя более взрослой, чтобы впредь говорить подобную чушь. Она почувствовала себя более мужественной. Она ведь задира и потому должна быть бессердечной. Она сидела тут и жевала сухари, болтала с Акселем, в то время как Шу пришлось перенести все эти невзгоды после смерти Локи. Как она могла стать такой безответственной и наивной? Тем не менее, ей нравились ее мысли, словно кто-то другой внутри нее разговаривал. Может ей стоит рассказать Акселю, как она назвала себя Гретель этим утром?

— Так, где же Шу? — Фейбл ощутила потребность спросить.

— В подвале, — ответил Аксель, когда зазвонил телефон.

— Что она делает в подвале?

— А ты как думаешь? — Аксель достал телефон из кармана. — Оплакивает тело Локи.

— Оу. — Фейбл перестала жевать. Пиквик погрустнел.

Аксель прочел имя звонившего. Его выражение лица изменилось. Фейбл не могла понять, что оно значило, но одно она знала наверняка, он возбужден.

— Мне нужно ответить, — бросил он, убегая. — Даже не вздумай включать радио Кармен. Если попытаешься, машина начнет дико трястись. Поболтаем позже, сестренка! — Он нажал на кнопку, и где-то в поле раздалась его болтовня.

— В подвале? — прошептала Фейбл. — Как думаешь, может нам следует быть с ней или же оставить ее наедине со своей Истинной Любовью? — спросила она у Пиквика.

Вместо Пиквика ответило радио. Из колонок полилась мелодия, у Фейбл от удивления открылся рот. Радио играло лишь в присутствии Локи. Как такое вообще было возможно?

Когда песня закончилась, ведущий поблагодарил Фейбл Крамблувуд и Попугая Пиквика за внимание. Ведущий объявил, что следующая песня будет прощальной и посвящается она единственному и неповторимому Локи Блекстару, исполняют единственные и неповторимые Воинствующие Тыквы. Когда песня заиграла, что-то произошло с глазами Фейбл. На этот раз это был не зуд. То были слезы. Много слез, от осознания того, что Локи на самом деле больше нет, быть может, навсегда.