Весенний Маскарад

* * *

Рэйчел всегда везло. И она это знала и пользовалась этим. Единственная дочь богатых состоятельных родителей, получившая два прекрасных образования и одно из них — за границей, она проживала в шикарной загородной вилле, имела всё, что только хотела иметь и ни в чём себе не отказывала. Машины, шубы, путёвки на фешенебельные курорты, доступы в самые дорогие элитные ночные клубы, бриллианты, счета в банках. Всё было её — едва ли не с самого рождения! Когда зашла речь после окончания университета о работе, она ни в какую не захотела идти на поводу у советов своего папочки «охмурить» богатенького женишка, чтобы сидеть дома и ничего не делать. Не такова её деятельная натура, чтобы сидеть на попе ровно! Рэйчел всегда хотелось независимости от родителей. И ещё ей хотелось исполнить мечту. Прославиться. Она невероятно амбициозна.

Решив сменить фамилию, чтобы ничто не связывало её с отцом — крупным известным олигархом, в свои неполные двадцать два Рэйчел открыла бизнес. И уже три года как он процветал — ведь ей всегда везло. Два года назад она познакомилась с Николасом Трейпилом, молодым талантливым художником, старше её на десять лет. Они стали любовниками, Николас без памяти влюблён в неё и безгранично счастлив. Но он ничего не знал о ней — к своему счастью или несчастью. Ей всегда везло, в особенности в искусстве лжи и обмана ей не было равных. И в искусстве маскироваться, выдавать себя не за ту, какая она есть. Опасное качество для женщины. И она поистине опасная женщина. Прекрасному созданию двадцать пять — а она порочна и коварна как сто самых развратных ведьм-душегубок. Но глядя на её ангельское лицо, разве можно об этом подумать? Что за бред?!

Николаса, его редкостный уникальный талант и его любовь она использовала в хвост и в гриву. Наивный молодой мужчина полагал, что она сама ослеплена любовью, и пребывал на седьмом небе, считая, что повезло именно ему. Себя она выдавала перед ним за обычную провинциальную кокетку, приехавшую покорять город и работающую кем придётся. Она говорила, что обожает высокое искусство. И заставляла его рисовать копии дорогих полотен живописцев прошлых веков. Она говорила, что каждая его картина, подаренная ей — бальзам на душу. Что предел её мечтаний — собрать коллекцию копий этих полотен и открыть музей для бедных, малоимущих граждан, которые не имеют возможности посещать музеи и выставки, чтобы приобщиться к шедеврам живописи. Николас самозабвенно рисовал. Его уникальный талант, почти сверхъестественный дар, заключался в том, что он превосходный копировщик. Жадно разглядывая репродукцию картины, он улавливал все самые мельчайшие оттенки красок, и с потрясающей точностью переносил на своё полотно. И делал это за рекордно короткое время! Если подлинный шедевр мастер рисовал годами, то на такую работу у одарённого Трейпила уходило максимум от недели до двух.

Трейпил до того скромен, что не понимает своего дара, считая, что он всего лишь художник-посредственность. В ранней молодости он пытался продавать картины, но успеха не достиг. Он зарабатывал на жизнь тем, что рисовал иллюстрации для нескольких мелких издательств. Квартира в тринадцатом доме по Васильковой улице ему досталась от деда, тоже художника. Несмотря на бедность и постоянную угрозу полной нищеты, Трейпил был счастлив. Ведь с ним вот уже два года живёт его Муза! Впрочем, она не всегда жила в этом доме. Она приезжала к нему на красной машине тогда, когда ей было нужно. Она объясняла любовнику, что у неё очень много работы. А Трейпил даже ни разу не спросил и не догадался спросить, откуда у бедной девушки из маленького города красная тачка и норковые полушубки. Он ослеплён любовью.

По иронии судьбы, дядя Трейпила, господин Джаспер Годдс — известный в научных кругах культуролог и историк, а также действующий директор Музея Дерва. Некоторое время назад он просил иногда племянника помогать в реставрационных работах некоторых картин из музея. Отношения между дядей и племянником всегда оставались в высшей степени дружеские и доверительные. Когда произошла кража рапиры из музея, расстроенный Годдс рассказал эту новость племяннику и попросил под самой страшной клятвой никому не говорить об инциденте. Николас сильно распереживался из-за дяди, ведь Годдс склонен к сердечным заболеваниям. Рэйчел застала своего любовника в раздраенном состоянии и, конечно же, выпытыла из него большую тайну.

— Пропала вещь редкой ценности. Оружие, наградная подарочная рапира, принадлежащая самому королю Александэру. Её украли из музея, можно сказать, прямо на глазах моего дяди. Только… Это очень конфиденциально, Рэйчел. Пойми меня, — он огромными глазами смотрел на любовницу.

— О… — только и сказала она, изобразив полный шок.

А в её хитрой змеиной черепной коробке уже лихорадочно всё заработало.

«Украсть такую вещь… Кто? Кто же этот мастер? О… Неужели меня опередили? Я должна знать…» — думала она с накатывающим возбуждением.

Рэйчел порывисто встала. Николас в изумлении смотрел на неё:

— Куда ты, Рэйчел?

— О… я только что вспомнила, что забыла отправить отчёт своему начальнику. Он меня убьёт! Уволит! И я останусь совершенно без средств к существованию! Поцелуй меня, Николас! Я ещё заеду к тебе.

Она поспешно ушла. Бедняга Николас остался волноваться в одиночестве. Он даже не заметил, что его любовница не сказала ни слова поддержки и соучастия в адрес его несчастного дяди.

Рэйчел гнала как сумасшедшая, нарушая все правила дорожного движения.

— Нужно быстрей заняться этим делом. По горячим следам. Чёрт, почему я узнала об этом только сегодня? Когда всё произошло? Лишь бы эти остолопы Хьюис и Хеймель были на месте!

Контора располагалась в злачном районе, в полуподвале большого многоквартирного дома, со стороны двора. Едва не сбив ограждение, Рэйчел кое-как припарковалась и хищной кошкой, почуявшей крысу, выскочила из машины. Громыхая каблуками по оголившемуся весеннему асфальту, она доцокала до лестницы и спустилась. Отворив хлипкую дверь, она прошла мимо задымленного сигаретами коридора, в котором располагались фотоателье и ремонтная мастерская, и ворвалась в дверь без вывески в самом конце.

Там находился небольшой, но чистый с виду кабинет, весь уставленный современной офисной мебелью, с полками, трещавшими от бешеного количества папок и бумаг. В кабинете три стола: центральный стол большой, из полированного дуба, с кожаным креслом, и два небольших, по обе стороны, дешёвых как школьные парты, с неудобными табуретками.

За левым столом сидел тип бандитской наружности и без зазрения совести листал журнал с голыми женщинами. За правым столом сидел его товарищ и раскладывал на компьютере пасьянс «Косынку». Едва Рэйчел ворвалась в комнату, туповатые лица сотрудников приобрели испуганно-подобострастное выражение. Пасьянс тот час был свёрнут, а журнал задвинут далеко в приоткрытый ящик. Подобно мегере оглядев своих «остолопов», каждый из которых отличался ещё и дюжим ростом и массивной комплекцией, хрупкая Рэйчел прошипела:

— Если не хотите, чтобы я вас сегодня же убила — за работу. У нас новое дело.

— Кого на этот раз брать будем, босс? — отозвался тип слева. — Бабушку Морзил? Или дедушку Пэхта? Я слышал, в их коллекции пополнение на одного Рембрандтуса…

— Заткнись, Хеймель! И слушай сюда! И ты тоже уши разуй, Хьюис, — плотно закрыв дверь и кинув полушубок на вешалку, она прошествовала за свой стол, уселась в кресло и закинула ногу на ногу.

Затем она пробуравила каждого из двух подчинённых взглядом, от которого у них кровь застыла в жилах. Она ведь опасная женщина!

— Из музея Дерва пропала древность. Если мы её найдём и перехватим — сорвём гигантский куш! Это не картина, которую можно перемалевать и размножить. Это королевская регалия, с бриллиантами, изумрудами, рубинами, сапфирами и финифтью. Так что начинаем действовать. Хьюис, ты идёшь в музей и окучиваешь Годдса. Хеймель, ты помогаешь мне с необходимыми бумагами и ксивами. Годдс должен нанять нас уже сегодня, слышите? Если вы провалите мне это дело — ровно в восемнадцать ноль-ноль ваши простреленные головы будут валяться на свалке по переработке отходов.

Хеймель и Хьюис с трудом удержались от того, чтобы не икнуть. Босс сегодня лютовала! Глаза Рэйчел светились огнём. Настоящая бешеная тигрица. От такой добра не жди!

На столе Рэйчел зазвонил телефон. Пробуравив своих сотрудников плотоядным взглядом с полминуты, чтобы ещё заставить звонящего понервничать, Рэйчел изобразила на своём лице самое добродушное ангельское выражение и сняла трубку, отвечая чистым ласковым голосом:

— Вы позвонили в Детективное Агентство Хордерн, специализирующееся на пропаже антиквариата и предметов искусства. Чем мы можем быть Вам полезны?

Взяв трубку, Рэйчел не заметила, как из-под неё выполз довольно большой паук и деловито спрятался в ворохе бумаг на столе. До пауков ли ей дело?! Бизнес Рэйчел процветает! И Рэйчел не могла упустить возможность осуществить мечту. И прославиться. Мечту совершить такую кражу предмета искусства, которая войдёт в историю как самое гениальное преступление.