Вкусы жизни

ЧАСТЬ 4. ВКУС МЕСТИ – ВТОРАЯ ЖЕРТВА

– Витаона, ты хоть понимаешь, что ты натворила?!

Я сидела на жутко неудобном стуле в кабинете папочки и слушала его, сложив руки на коленях и опустив очи долу. Прямо пай-девочка, даже платьице розовое (узнать бы кто мне подсунул эту жуть в гардероб, убила бы на месте), если не считать кинжала, который я не выпускала из рук. Образно говоря. Он покоился в ножнах на предплечье и расставаться с ним я не собиралась ни за какие коврижки.

А папочка расхаживал передо мной, шипел, плевался яростью и осколками страха. И… И больше ничего не делал. Раньше бы он меня выдрал как не знаю кого, а теперь даже пальцем не трогал. Это придавало странную пикантность очередному выговору и приводило обоснованным опасениям, что он придумал что-то более изощренное, чем порка. От этой мысли хотелось ежиться, поэтому я просто гнала ее подальше.

Подальше-подальше. Как можно дальше.

Разложив по полочкам все мои идиотизмы, папочка остановился и яростно воззрился на меня. Ну что я могла ему сказать? Что со всем согласна? Этак я себе яму еще больше вырою. Что Солтиса бы еще неизвестно когда достала бы? Ну… Это не оправдание, да. Как и желание воткнуть в него клинок.

Так что оставалось только молчать и изящно пялиться на носки своих туфель. Тоже розовых. Убью гадину!

– Итак, кто у тебя следующий в очереди? – спокойно поинтересовался папочка, будто это не он только что расхаживал тут огнедышащим драконом, обещая распять меня за то, что не усвоила его уроки.

От удивления я подняла глаза, натолкнулась на полный ярости темный взгляд папочки и тут же вновь уставилась в пол.

– Витаона, я жду.

– Колин, – прошептала я внезапно осипшим голосом и откашлялась. Не хватало еще мне говорить как… И тут я поняла, что чуть не сказала "как мама". Как та мама, которую я знала всю жизнь.

Я замерла в ступоре, еще раз кашлянула и повторила более четко и внятно:

– Колин. Следующим будет Колин.

Выглядеть перед папочкой малолетней дурой я не собиралась. Хоть и выглядела, но это помимо моей воли.

– И как ты собралась это делать?

Я неопределенно пожала плечами, продолжая изучать узоры на ковре. Золото на коричневом – красиво, благородно. И можно уцепиться взглядом, чтобы больше не поддаваться на провокации.

– Замечательно, – с изрядной долей язвительности отозвался папочка и вздохнул. Судя по звукам, еще и лоб потер. – И это моя дочь…

Он вздохнул еще раз и продолжил:

¬– Нам повезло, что у Колина день рождения через неделю, и я приглашен. Ты отправляешься туда тоже – как подарок.

Очень легко обещать себе не поднимать взгляд, но если огорошивают таким образом…

Растерянно моргая, я смотрела на папочку, силясь понять, что он имеет в виду.

– Я?!

Папочка криво улыбнулся, и в этой улыбки не виделось ни капли радости.

– Ты. Среди всех прочих подарков. Я постараюсь, чтобы он выбрал тебя для первой ночи праздника, а дальше уже сама.

– Но, папа… – мой голос задрожал, как я не пыталась взять себя в руки. – Зачем ты…

Зачем ты отдаешь меня ему – это выговорить я не смогла.

– Да потому что ты идиотка! – папочка не выдержал и взорвался, заставив меня втянуть голову в плечи. – Зачем тебе нужно было посвящать обряд Сайе? Не могла кого-нибудь попроще выбрать? Бога Смерти, к примеру? Или Безымянного? Те тебя бы просто проводили к себе. А ты представляешь, что с тобой сделает Сайе, если не получит свои две жертвы? Хоть чуть-чуть представляешь?

– Но…

– Молчать! – вот теперь папочка был в настоящей ярости, не чета предыдущей. – Думаешь, почему в храмах не жертвуют Сайе? Не только потому, что каждая последующая жертва должна быть не хуже предыдущей. А потому что она должна понравиться Сайе. Ты меня слышишь? Понравиться! И никто точно не знает, что или кто понравится Сайе. Никто! А если жертва не понравится, то он заберет не только незадачливого жреца, но и весь его род до третьего колена. Ты поняла?

– Но… – я почувствовала, как у меня дрожат не только губы, но и пальцы, руки, колени – все.

– Что "но"? – гнев слетел с отца, смыв все чувства, кроме бесконечной усталости. – Ты не знаешь, чего мне стоило вытащить тебя с Дальних пределов. И твою мать. А теперь по твоей милости погибнем все мы.

Папочка вздохнул, пытаясь взять себя в руки.

– Три поколения, Витаона. Три. Были бы у тебя дети, остался бы жив твой дед и он бы смог родить потомка. А так… Так Сайе заберет весь наш род.

Я не выдержала и заплакала, уткнувшись в руки.

– Я не знала!

– Еще бы, – усмехнулся папочка, возвращая себе обычное состояние и даже не подумав подойти ко мне успокоить. – Будут еще о таком рассказывать юнцам. Тебе еще повезло, что Сайе понравилась первая жертва. Видимо, в ней что-то было. Будем надеяться, что понравится и вторая.

Отец вновь устало потер лоб.

– Выбери еще третью жертву. Максимум за сутки, чтобы я сумел придумать, как тебя к ней доставить.

Я всхлипнула и вытерла слезы. Третья жертва. Солтис и Колин являлись членами Совета. Значит, третий тоже должен быть из Совета, да еще понравиться Сайе. Откуда я знаю, кто ему понравится? Откуда?!

Хотелось скатиться в позорную истерику, бросаться подушками, бить посуду и стены, но я только кивнула.

– Как успокоишься, расскажешь мне, откуда ты знаешь процедуру жертвоприношения Сайе, – спокойным, бесцветным, и оттого очень страшным голосом обронил отец. – Пока ступай.

Оглушенная всем узнанным, я поднялась с кресла и, не говоря ни слова, пошла к себе. Ровным, деревянным шагом, тщательно следя за каждым движением, чтобы не расплескать ничего по дороге. Впасть в истерику в коридоре – это унизительно.

Только у себя я дала себе волю. Как я сумела удержаться от разбрасывания заклинаний, я не знаю, но все остальное выполнила по полной.

Тяжело дыша, я остановилась посреди комнаты. Вокруг легкими снежинками летал пух из распоротых подушек, валялись осколки ваз и цветов, обломки стульев и кресел. Странно, что кровать осталась целой, даже непорезанной.

Раздался тихий стук в дверь и тут же в нее просунулась рыжая голова с растрепанными вихрами:

– Юледи?

Глядя в зеленые раскосые глаза сахеса, я облизнула губы. Вот. Вот то, что мне сейчас нужно.

– Иди сюда.

– Юледи, – в голосе сахеса послышался страх, рассыпающийся разноцветным сладким горошком конфет.

– Разве я не твоя госпожа? – я приподняла одну бровь.

– Да, но…

– Иди, – я добавила в голос приказ, не позволяющий ослушаться.

Я не знаю, чего ожидал сахес, но не поцелуя. Я обхватила его за шею и целовала – сначала мягко, потом все требовательнее. Молчаливое недоверие расползалось шелковыми винными лоскутами, ласкающими кожу, и через несколько минут сахес нерешительно обнял меня за талию. Руки с узкими кистями оказались настоящими, крепкими, как я люблю.

Одно из несомненных преимуществ платья – от него можно не избавляться, а просто приподнять, так что вскорости оказавшись на кровати на слабо постанывающем сахесе – люблю быть сверху, всегда и везде, а мужчинам можно просто распустить шнуровку на штанах, чтобы высвободить себя для одной из основных радостей жизни, я мягко двигалась, глядя на любовника, залитого пеной розовых кружев. Ну и что, что я его фактически использовала. Дарю свое тело на это время, значит – любовник.

Пока тело все больше возбуждалось, я сама успокаивалась, и когда сахес закатил свои зеленые кошачьи глаза, а меня затопила теплая волна оргазма, я поняла, кого я хочу взять третьей жертвой.

Директора.

Отъезд на празднование дня рождения Колина проходил в несколько нервозной обстановке. Когда я робко поинтересовалась, а не опознает ли меня Колин, папочка только рявкнул так, что я во избежание всяческих последствий решила затаиться, и продолжил ставить щиты. Основой нашего плана была неожиданность. Никто даже не может заподозрить, что я жива, так что тщательного сканирования быть не должно. Ключевое слово – не должно. Но – Колин был одним из исполнителей воли Совета, и я бы на его месте весьма тщательно отнеслась к дарам от того, чью дочь он убил. Пусть даже во благо общества, но убил же.

Колин испытывал тягу к совсем юным девушкам. Настолько юным, что будь они еще моложе, то Колин запросто потерял свое место в совете из-за морали, не соответствующей общественной. Поэтому личину, что на меня вешали, была на несколько лет младше меня и содержала такой привкус порочной невинности, что я сама чуть не закашлялась. Меня – и в такое?! Но пришлось терпеть. Кстати, розовое платье оказалось не только изощренным наказанием, но и необходимым элементом декора моей личины. Просто тошнотворно. Я предложила белое – цвет невинности, бла-бла-бла, но оказалось, что Колин предпочитает видеть на своих пассиях именно этот цвет, и от этого он мне показался еще большим извращенцем, чем раньше.

Сахеса, основное назначение которого было держать щиты, представили как воспитателя этого создания. Как может невинное существо стать порочным без вмешательства в разум? Никак. И совершенно понятно, какую именно роль в "воспитании" выполнял сканер, да?

Я благоразумно заткнула свой интерес в Дальние пределы и не поинтересовалась, откуда это папочка такие вещи знает и так мастерски сумел сделать личину. В таких случаях язык лучше держать за зубами.

Колин не подвел моих ожиданий и оказался параноиком. Его секретарь, похожий одновременно на сухой стручок гороха и жареную шкварку, собирался просканировать даже моих родителей, но, заработав недоуменный прохладный взгляд папочки, быстро извинился и поспешил заняться свитой и подарками.

Меня, как основной подарок, оставили напоследок, да еще и предупредили, что особо сильно вмешиваться в разум нельзя, потому что – ах-ах-ах! – может быть повреждена тщательная настройка, а ведь господин секретарь не желает, чтобы его господин отыгрался на нем за это? Нет?

Господин секретарь не желал, но все те десять минут, пока он проводил поверхностную проверку, я обливалась потом и ожидала крика "Взять ее!". И стрелы в затылок или в какое-нибудь такое же приятное место – не зря по всему периметру зала, прямо под потолком располагались крайне симпатичные дырочки. Одно то, что я сравнила его с горохом и шкваркой, показало насколько сильно я раздраконена в чувствах. Когда я нервничаю, я очень хочу есть. В этот раз я очень хотела есть и одновременно сводило живот, дрожали руки, потели ладно. В общем, полный комплект, хоть на выставку идеального выражения страха.

До сих пор в тайне горжусь из-за того, что я сумела не заорать и даже не вздрогнуть, когда секретарь Колина резко отступил от меня и взмахнул рукой. Он-то, конечно, таким образом показывал, что осмотр закончен, но я-то ожидала выстрелов!

Перевести дух я смогла только в выделенных нам комнатах. Папочка с мамой ушли еще до того, как закончилось сканирование – не по статусу следить за процессом, и по плану я их увижу только когда закончу второе жертвоприношение.

Это по плану. В идеале. Конечно, папочка обещал забрать меня, если что-то пойдет не так, но если "не так" окажется "совсем не так", то… То лучше не думать об этом.