Дикие (15 глав)

Глава 3

Как только крестьяне заметили, что странные люди приближаются к ним, их тут же охватила паника. Они и так стояли ни живы, ни мертвы, наблюдая за пришельцами, спустившимися прямо с неба и напугавшими их до полусмерти, без конца осенняя себя крестным знаменем в надежде, что загадочное видение все-таки исчезнет. Однако время шло, но ничего не исчезало, и испуганным крестьянам невольно приходилось наблюдать за непонятными спорами незнакомцев. Дьякон Трифон – божий слуга, который находился среди собравшихся и к которому были обращены немые взоры людей, словно онемел, сам ничего не понимая. Потом опомнившись через некоторое время, вытащил из- за пазухи массивный крест и стал крестить им пространство возле себя на сколько это позволяла сделать короткая суровая нить, на которой висел божественный символ.

Его примеру тут же последовали остальные, как по команде вытаскивая из-за пазухи свои маленькие крестики и тыча ими в воздух трясущимися от страха руками. Побледневшие губы дьякона беспрестанно творили молитвы, даже не

смотря на то, что пересохшая гортань мешала шевелиться языку.

– Мамка, это что? -послышался в тишине высокий звонкий голосок ребенка, только что подбежавшего к своей взволнованной родительнице, теребя ее за подол юбки и желая немедленно получить ответ.

И тут же на него все зашикали, пытаясь упредить от ненужных громких вопросов, дабы не привлечь внимания незнакомцев, а мать, схватив драгоценное чадо за руку, невольно прикрыла своей мозолистой ладонью любопытный чумазый ротишко.

«Это что» – требовательный возглас ребенка, нарушивший напряженную тишину и молчаливо застрявший в голове каждого присутствующего, словно эхо прокатился по поляне, заставив людей задуматься, наконец, о каком-то реальном объяснении происходящему.

И тут дребезжащий, знакомый всем голос юродивого Степки дырявого, прозванного так из-за многочисленных впалых оспин, разбросанных по всему лицу, словно пригоршни свекольных семян по намытому сосновому полу, назидательно произнес страшные слова, заставив сердца селян застучать еще сильнее.

– Это божья кара! Вот ужо, будет вам теперь!

После этих слов руки с крестами задвигались еще проворней, а шепот молитв летящий из уст людей, зазвучал усердней прежнего, сливаясь в единый, монотонный гул, похожий на шелест листвы, охваченной предгрозовым усиливающимся с каждой минутой ветром.

– Уходят! Уходят! – посмотрите, они уходят! – воскликнул широкоплечий конюх Сидр, увидев, что незнакомцы направляются в сторону одного из чудовищ, окутанных какими-то веревками и рогатинами, доставивших их на себе с неба, а женщина, отставшая от них, усаживается в другое – черное, с огромными блестящими глазищами. И тут же, со всех сторон понеслись облегченные вздохи и слова благодарности Господу, что отвел он нечистую силу, услышав их молитвы.

Однако спокойствию крестьян не суждено было долго продлиться, и через некоторое время, завидев приближение незнакомцев, теперь уже целенаправленно шагавших в их сторону, люди запаниковали.

Дьякон Трифон внезапно побледнел и выронил крест из трясущихся рук, который, ударившись о пуговицу его платья, тут же привлек к себе внимание окружающих. Стоящая рядом с ним девица Ефросиния взялась руками за голову, и с возгласом «Господи, помилуй мя, грешную», попятилась назад, маленький курносый старичок Прохор, искусный травник-знахарь, внезапно приложил руку к сердцу, а потом ухватился за свою седую жидкую бороденку, как за спасительную соломинку. Юродивый пророк, проскользнув меж людьми под общий шумок, легкой прытью наладился в дальние ряды и даже крепкий как дуб чернобородый верзила Мишка- крепыш, не знающий себе равных в кулачных боях, боязливо ссутулившись, попытался спрятаться за спину трясущегося дьякона.

А незваные гости приближались все ближе и ближе, и вот уже руки с крестами стали замирать в воздухе, словно парализованные, а глаза расширяться от суеверного ужаса, который с каждой секундой сковывал рассудок людей.

– Бежать! Бежать! – эта мысль сверлила голову дьякона Трифона, но страх, обуявший его, заставил ноги приклеиться к земле, а тело отяжелеть до такой степени, что рассудку было не под силу сдвинуть его с места. И вдруг кто-то крикнул – Текаем! И в тот же миг божий слуга ощутил на своей ноге чью-то тяжелую ступню, заставившую его вскрикнуть от боли, а заодно очнуться от губительного паралича, и он, моментально сорвавшись с места, бросился прочь, наскакивая на селян, которые тоже кинулись врассыпную.

Однако в этот самый миг за спинами убегающих прозвучал громкий голос пришельца.

– Постойте! Не убегайте, мы пришли к вам с миром, мы не сделаем вам ничего плохого!

Но люди, подстрекаемые паникой, и не думали останавливаться. Они неслись со всех ног, обгоняя друг друга.

– Вот дикие! – воскликнула Настя и стала хихикать, поглядывая на массовое бегство крестьян. Какие им подарки!

– Если они сейчас разбегутся, потом нам будет еще труднее вступить с ними в контакт. – Сказал молодой ученый и ускорил шаги, увлекая за собою девушек и Алексея. – Их надо задержать немедленно!

– Да, постойте же! Мы посланники Господа! И если вы сейчас убежите, он не простит вам этого! – Еще громче крикнул Игорь. – Остановитесь, пока не поздно!

И он, артистически хлопнувшись на колени начал громко читать какую-то молитву на старославянском языке, взывающую к Богу и креститься при слове аминь. Последняя выходка молодого ученого возымела действие. Люди, замедляя шаги, стали опасливо поворачивать головы в сторону молящегося. А через некоторое время толпа и вовсе остановилась.

После этого Игорь встал с коленей, повернулся к людям и низко поклонился.

– Я рад, что Господь внял моим молитвам и вразумил вас! – громко произнес он, чтобы все услышали его слова.

– Мы прибыли издалека! – и молодой ученый указал пальцем в небо. – И вскоре вновь отправимся туда, а сейчас я буду говорить с вами, и пусть кто-то один отвечает мне. Вот ты, подойди-ка поближе. – Игорь указал рукой на дьякона.

Трифон сделал, было, шаг вперед, но тут же в нерешительности остановился.

– Не робей, Трифон! – прошептал за его спиной седовласый свинопас Прокофий, – нечистая сила не станет осенять себя крестным знаменем, а если они господние посланники, еще чего доброго могут и разгневаться. – И старик легонько подтолкнул Трифона вперед. – Иди, ужо!

– Иди, иди, не робей, тут же загнусавил и юродивый Степка дырявый.

Трифон медленно направился вперед, ощущая с каждым шагом удары своего сердца, отдающиеся где-то в коленях.

– И вы, тоже идите поближе. Я хочу, чтобы все слышали, о чем мы с ним будем говорить. – Игорь жестом поманил к себе людей.

– Трифон, вздохнув с облегчением, приостановился и призывно взглянул на своих соотечественников, дабы они не оставили его в беде и тоже повиновались незнакомцу.

Толпа медленно направилась вперед, а Трифон, чувствуя поддержку за своей спиной, осмелел и даже ускорил шаг.

Остановившись на безопасном расстоянии от пришельца, дьякон вопрошающе взглянул на него, а потом перевел взгляд на Алексея с видеокамерой и на девушек, одежда которых заставила его невольно смутиться и опустить глаза.

– Чьи вы будете? – обратился Игорь к дьякону после короткой паузы.

– Мы боярина Куренцова, того, что из Благовещенской Слободы у Китай-Города.

– А здесь что делаете?

– Так здесь теперь тоже его вотчина, почитай уж месяцев пять, как его. Царь-батюшка даровал за заслуги.

– А чьи вы были до Куренцова.

– Разные мы, а есть и беглые. Я, к примеру, из Ярославских казенных людей.

– А что это за место, божий человек, далеко ли до Кремля?

– До Кремля? Да почитай верст тридцать, тридцать пять.

Игорь удивленно приподнял брови.

– Надо же, а я предполагал, что мы находимся гораздо ближе к Москве.

Дьякон пожал плечами.

– Да, нет, отсюда только до ямской слободы верст семь будет.

И он указал рукой в сторону.

– Вон там вдалеке она уже виднеется.

Валерия, наблюдавшая за переговорами во все глаза, к своему великому удивлению обнаружила, что понимает почти все, о чем идет речь, а при слове царь-батюшка, едва удержалась, чтобы самой не спросить у испуганного низкорослого человека, какой царь находится сейчас на престоле. Семнадцатое столетие – уже закрепившееся правление Романовых, а какие именно годы, ах, как интересно! Она начала старательно копаться в памяти, вспоминая историю и со стыдом обнаружила, что кроме Петра Первого в этот период почти ничего не знает ни об одном монархе.

А Игорь, между тем, продолжал вести допросы несчастного дьякона с видом знатока, аккуратно выведывая у него необходимую информацию о том времени, в котором они очутились.

– Так, что это за место, божий человек?

– Зареченское село, или Куренцовское по – нынешнему.

– Село, говоришь?

– Село!

– Так, стало быть, у вас и церковь и барский двор имеется?

– Имеется, да только барин сюда редко наведывается, а в его хоромах титун проживает.

– Титун, это кто? – не выдержав, спросила Валерия, наклонившись к самому уху Игоря.

– Это приказчик. Доверенное лицо хозяина.

– А-а! – удовлетворенно кивнула девушка.

– И сколько же дворов в вашем селе? – продолжал свои расспросы Игорь.

– Около двадцати.

– О! Это немало! А ты, божий человек, какой чин имеешь?

– Дьякон я.

– А зовут тебя как?

– Трифон.

– И что же, Трифон, наш всемогущий царь-батюшка, Самодержец Всея Руси, в добром ли здравии находится?

Трифон испуганно перекрестился.

– Бог милостив, Бог милостив! И все мы молим его, чтобы царь и Великий Князь Московского и Всея Великия, Малыя и Белыя Руси самодержец наш вскоре поправился.

Валерия вновь наклонилась к Игорю.

– Царь-то какой? – спросила она, сгорая от нетерпения.

– Я и сам стараюсь это выяснить. – Прошептал ей молодой человек.

– А почему Вы не спросите у него об этом напрямик?

– Что Вы! Они должны думать, будто мы всемогущи, и уж, конечно знаем все о ныне здравствующем царе.

– А если сейчас на престоле Софья? – лукаво заметила Валерия.

– Софья, к Вашему сведению, никогда не находилась на престоле официально, она была правительницей и представляла интересы двух своих братьев царей – Ивана и Петра.

– А…

– Минуту терпения, Валерия, минуту терпения, сейчас я постараюсь все у него выяснить!

И Игорь, мило улыбнувшись девушке, вновь обратился к Трифону.

– А сильно ли занемог царь – батюшка?

– Да, разве ведомо нам, грешным! Однако поговаривают, что он уж, почитай, третью неделю не выезжает из Коломенского!

Игорь лихорадочно соображал. Коломенское, Коломенское. Да это же излюбленный дворец царя Алексея под Москвой! Конечно, молодой ученый как сейчас видел перед собой гравюру Тимма, с изображением великолепного альянса деревянных построек, выполненных в стиле средневекового зодчества, и надпись под ней «Дворец Алексея Михайловича в Коломенском».

Он повернулся к Валерии с победным блеском в глазах и прошептал ей скороговоркой.

– Похоже, мы попали сюда в правление Алексея Михайловича. Отца Петра Первого.