Во имя твое, Восния
- Автор: Легитимный Легат
- Жанр: Неотсортированное
Читать книгу "Во имя твое, Восния" полностью
Паренек с черными мешками под глазами, чертыхнулся и извлек из телеги небольшую табличку, хлипко прибитую к колышку.
– Сюды? – незатейливо спросил он.
Полони раздраженно кивнул. Молот ударился об колышек раз-другой, и табличка с названием укрепилась в земле, чуть заваливаясь в левую сторону.
– Отныне, господа, здесь будет деревня «Злато»! – оскалился Полони, указывая на колышек. – Единственная в своем роде! Названная лично господином Годари, в день победы над мятежниками. – Вдали кряхтели помощники, отмеряя шагами отрезки. – Равноудаленная от других сел, да близко к главной дороге, лучше места и не сыскать…
– О-ох, – протянул капрал, так и не став понятным в своих чувствах.
Дорога почти заросла – ходили по ней с телегами не чаще раза в месяц. Рут впечатленным не выглядел. Опрокидывал в себя флягу, на этот раз куда реже и умереннее: вот что бывает, когда забыл прихватить запасы.
– А вот и ваш надел, – заговорщически подмигнул мне помощник графа.
Я посмотрел на свой отрезок, и, казалось, тоже забыл что-то очень важное. Вот он, начинается от кривого пня с муравейником, уходит вглубь леса. Худые ели, изъеденная жуками древесина…
– Как думаешь, Рут, – я выплюнул травинку и кивнул на свои владения, – здесь будет что-нибудь расти?
Приятель отхлебнул из фляги, прищурился, приценился. Ветер толкнул кроны к западу, и ближняя ель опасно затрещала. Рут дернул плечами.
– Полагаю, хорошие ели. Может, парочка дубов.
Друг соображал в земледелии явно побольше моего. Полони уже вскочил на свою кобылу и принялся кричать на помощников. Я потер переносицу.
– Дубы, значит, с елями. Оно и видно. Скажи, для чего нам пригодились дубы?..
Сейчас-то и вешать на них некого. Война закончилась, по крайней мере, здесь.
Глушь вдали от сел и воды, бурелом из старой хвои и лиственницы. Первый надел первого мечника Крига, сына убийцы короля, ученика Саманьи и Финиама.
– Что касается ограждения, – уверенно болтал помощник графа, – я могу посоветовать вам искусного плотника, и…
«И тот несомненно возведет лучший загон посреди голых холмов». – я рассмеялся, запрокинув голову. Не земля – настоящее золото.
– Что-то не так? – заволновался этот осел.
– Нет-нет, все в полном порядке. – По крайней мере, в таком порядке, который царит в Воснии уже не первый век. Я отсалютовал, то ли новенькой земле, то ли помощнику графа, который никогда и не был солдатом. – Доброго вечера. Мы, э-э, вернемся чуть позже. Поехали, Рут, – я развернул скакуна.
Шайка счастливчиков, которым придется обустраивать «Злато» неуверенно топталась на заросшей дороге. Не прошло и минуты, как я потерял их из виду, свернув за небольшой холм. Рядом неспешно вышагивала кобыла Рута, ветер принес запах сливянки.
– Чтоб ты знал, гиблое всхолмье с той стороны, – Рут оглянулся через плечо, и ткнул пальцем себе за спину.
– Ага, – ответил я, не меняя направление.
Поле безразлично скользило по левую сторону от нас. Я вытянул жилку мяса из зубов, проверил седельную сумку, не замедляя коня. Кажется, Рут совершенно перестал удивляться моим выходкам.
– Так куда путь держим? – невозмутимо спросил он.
Холмы окружали со всех сторон: невысокие, пологие, лысые и заросшие кустарником. Никчемные, слишком дорогие холмы. Я сжал поводья.
– Зависит от того, где водятся твои прекрасные вдовы.
– О? Что я слышу… – приятель искоса глянул на меня, потом покачал головой с явным одобрением. – Неужто первый мечник, гроза Крига, меняет флаг на старую воснийку?
– Мгм, – я спрятал улыбку.
Рут оскалился и зачесал волосы со лба на затылок.
– Тогда мы на верном пути.
***
Трактир «Большак», один день в пути до Волока
Под низким потолком не жгли свечей. Из распахнутых настежь ставен неприятно дул сквозняк, да и взгляд редких посетителей не добавлял счастья. Наши чувства были взаимны. Под вечер разболелась спина, от седла ныла задница, и что-то неприятно похрустывало в левом бедре. Я надеялся, что избавление близко. Тошнота, ломота в костях – все это забудется после второй кружки хорошего пойла. А потом я искупаюсь в горячей воде и усну, как младенец, в мягкой постели.
– Заберешь свой меч в городе? – Рут тыкал пальцем в подзажившую ладонь и морщился. А потом тыкал снова.
– Посмотрим.
«Если вдруг на дороге нам встретится мешок с сотней золотых, я, может, и подумаю заглянуть в стены банка».
– Миленькое дело. – Рут понятия не имел, насколько я обеднел. – Еще скажи, что не будешь по нему скучать.
Я отвел взгляд, заметил подавальщицу и убрал локти со стола, чтобы не мешать ей.
– Вряд ли старым вдовам понадобится второй меч.
– Угощайтесь, – небрежно сказала подавальщица, и на столе образовалась выпивка. Рут подмигнул девице и остался без внимания.
Все стало как прежде. Ну, почти. Вечер только начался. Подумав, я попросил еще:
– И подайте солонины.
Подавальщица, явно хозяйская жена, осмотрела нас.
– Какой такой солонины?
Я пригубил разбавленное вино и поморщился. Кислее, чем забродивший суп. Отставил кружку подальше, к Руту, и постарался улыбнуться как можно дружелюбнее:
– Насколько мне известно, это лучшее блюдо Воснии. Из мяса делают. Подойдет любое, даже птица. Скажем, гусь или оленина. – Глаза подавальщицы округлились. Я засомневался. – Рут, подскажи, ведь любое пойдет?
Мой приятель подозрительно молчал.
– Эй, Буд, слыхал? – крикнула подавальщица, обернувшись, и заткнула тряпку за пояс дырявого платья. – Мясо просют!
Кажется, все посетители повернулись к нам – скрипнули стулья.
– Кого? – крикнули из-за печи.
– Оленину! Гуся! – подавальщица вдруг зашлась сиплым неприятным смехом. – Телка молодого!
Я втянул воздух носом и вдруг понял, что во всем трактире не уловишь и следа мясной кухни. Каши, овощные похлебки, хлеб. На нашу столешницу легла крупная тень.
– Вы где были в последний год, милейшие? – надвинулся хозяин. Широкий в плечах, да больно тощий.
– Дак энтот не отсюда, видно сразу, – отмахнулась, как от червяка, подавальщица. – Я тебе так, посмеяться…
– Хоть бы и не отсюдова, глаза иметь надо, – ругался то ли на нас, то ли на жену трактирщик.
Со стола в углу послышалась поддержка:
– Незрячий заметит, на кой тут глаза…
– Всю кровь выпили, ублюдки!
– У кумы скотину увели, оставили на сносях…
– …Двадцать серебряков до зимы! Откель их взять?!
Я отвел взгляд к столешнице и тихо попросил:
– Тогда хлеба. Свежего. Есть такой?
– Два серебряка, – отрезала подавальщица.
«Дороже капральского пайка пару лет назад».
Даже Рут не стал торговаться и сбивать цену. Хлеб тоже подали паршивый, полежавший. Мы доели молча: без особого аппетита, резво и даже оставили пару медяков сверху.
– А ночлег? – предложила эта несносная женщина.
– Благодарю, э-э, мы остановимся дальше, – я подождал, пока Рут выползет из-за стола, – там, где по карману.
Я мог поклясться, что ни одному слову не поверили.
– Счастливой дорожки, – неискренне пожелал трактирщик, вытирая руки об засаленное полотенце.
Когда мы вышли из таверны, я кожей ощущал, как прилипли к нашим спинам взгляды местных. Кто-то шумно сплюнул.
Уже на улице Рут беззаботно улыбнулся и повел плечами:
– Ну, в этот раз не было драки. Миленькое дело, коли спросишь… Эй! – вдруг крикнул он, оттолкнув меня рукой. – А ну, пошли вон!
У седельных сумок крутились дети лет шести-семи. Один вцепился в ремень и изо всех сил тянул на себя. Кобыла Рута шевелила спиной, словно поторапливала мальчишек освободить ее от ноши.
– Давай! – запищал вор, зачем-то связавшись с подпругой.
Кобыла фыркнула и взбрыкнула, второй мальчишка не удержал равновесие и плюхнулся в грязь.
– У-у, – взвыл он.
– А ну, по домам, олухи! – без особого усердия прикрикнула подавальщица.
Воры бросились прочь, едва поняли, что не успеют ничего стащить. Рут не стал их преследовать. Потрепал кобылу у гривы, неспешно подтянул ремни у седла.
– Эти только начали, – он кивнул в сторону бегущих детей. – Еще годик-два, станут мастерами. Возможно, нам стоит переночевать в прилеске. Ну, на всякий случай.
Возразить было нечего.
– И спать стоит верхом на коне, – проворчал я, проверив седло. – Чтоб не увели.
Мы торопливо собрались в дорогу. Угрюмые, выгоревшие на солнце и заплесневевшие от дождя хижины кренились к склону холма. Всего дюжина домов, небольшое село, в котором нам уже не рады.
Вот тебе и ночлег с мягкими простынями, теплой водой и солониной к ужину. Я с тоской смотрел на селян: у каждого, наверняка, есть спальное место.
В нос резко ударил тошнотворный запах. У ворот не было охраны, зато сидел кое-кто другой.
– Под-кха-йте на жись, – захрипел сгорбленный солдат, почти задыхаясь. То ли от пыли, то ли из-за болезни. На протянутой руке белели гнойники, рыжели странные пятна.
Попрошайка. На нем оставались подштанники болотного цвета и плащ, расшитый у горловины. Капрал? Грубый узел виднелся там, где обычно носят второй сапог.
– Милейше про-кх-шу. Под-кха…
Я пришпорил коня. Сиплый голос и смрад разложения остался позади.
– Заночуем, как стемнеет. Надо отъехать подальше от села, – я обернулся в сторону покосившихся ворот. За нами не было хвоста.
– Воля твоя, – Рут дернул плечами.
Запах грязного больного тела не преследовал нас, его сменили подмокшие луговые травы и вечная хвоя дорог. Но, почему-то, мне все еще было тошно.
***
На рассвете, дорога к Волоку
– Будеф? – Рут отломил кусок хлеба и придержал его над дорогой. Кобыла сонно перебирала копытами, вихляла вдоль дороги.
– Нет, спасибо. Что-то не лезет, – я прочистил горло, пытаясь проснуться.
Кобыла снова отшатнулась в сторону, и Рут цыкнул на нее, чуть не выронив последний перекус, что у нас был.
– А вря, – приятель разделался и со вторым куском.
Мы ехали по вытоптанной тропинке, и солнце почти вылезло из-за холма. Стало теплее.
– Дорога дальняя, – Рут взболтал флягу и остался недоволен: похоже, запасы сливянки кончились. – Чего расскажешь?
Я поискал взглядом хотя бы одну сносную тему для разговора. Гнилые пни у обочин? Хворые ели? Пасмурное небо, как серый флаг над землей? Соломенные крыши?
– Смотри-ка, деревня, – приятель сам завел разговор.
– Мгм.
За покосившейся оградой лежали растрепанные валки соломы.
– Коли не говоришь, тогда слушай. – Рут занялся любимым делом. – Была у нас одна забава, ну, в моем селе, где матушка жила. Как девица в подоле принесет, так всей семьей идут в поле, или на реку. Озеро тоже сойдет, – Рут задумался. – Братья ее, отец, жениха тоже можно, если нашелся, – приятель хмыкнул, – берут они все по камню, примерно равному на вид.
Солнце уже поднялось, а селяне еще не проснулись: больше всего шума создавал Рут.
– Называют имя, кто дальше всех камень бросит – так подарок и назовут. Вот так я свое имечко и получил, спасибо братцу моей матушки. Говорят, у него были длинные крепкие руки. И очень злой язык, теперь уж ясно. – Приятель задумался. – Я потом узнал, что какого-то служку нижних богов звали Рутом или что-то в этом роде. Брат такое имечко сосватал, поскольку нагуляла от моего папаши. Старался ведь дальше всех бросить, а? Хер их знает, в чем они с отцом не поладили и при чем тут я. – Рут почесал затылок. – Как думаешь, соврали?