Zero. Обнуление

Брукленд, Вашингтон, округ Колумбия

Лицо Лорел Уорхерст, теперь на десяток лет старше, чем на фотографии, выражает недоумение, когда она, открыв дверь, смотрит на стоящую на пороге незнакомку.

– Простите, вы сказали, Рут? – спрашивает она.

– Учились вместе с Сэм в универе, – поясняет Эрика. – Были в одной футбольной команде по соккеру. Когда выиграли Кубок Уэстбрука.

– А-а… Да! Рут.

– Рут Шенберг.

– А-а… Припоминаю.

– Я так рада снова вас видеть, миссис Уорхерст. Извините, что нагрянула как снег на голову, но я надеялась, мы поможете мне связаться с Сэм.

– Сэм? Нет-нет, она здесь не живет.

– О, я знаю. Но, видите ли, она не отвечает на мои звонки, что очень странно, и я начала капельку тревожиться о ней, и вспомнила о вас, и подумала, а вдруг вы или мистер Уорхерст недавно получили от нее какую-нибудь весточку?

– Ну, знаете ли, с Сэм все запутано…

– Извините… Знаю. Я серьезно беспокоюсь. Даже после всего случившегося она всегда была на связи…

– Господи… Входите же, входите.

– Вы не против?

– Входите, – повторяет миссис Уорхерст и кричит наверх: – Джон! Это Рут, однокашница Сэм.

Полчашки кофе спустя Эрика скармливает Уорхерстам байки из студенческой жизни Саманты с подробностями, которые могут быть известны только настоящей подруге, а в обмен узнает вполне достаточно – рассказы, газетные вырезки об исчезновении Уоррена, – чтобы понять, что эти два человека действительно не имеют ни малейшего понятия о нынешнем местонахождении Сэм; ручательством тому вид искренней тревоги на лицах, как и их собственные звонки на сотовый Сэм, оставшиеся без ответа.

– И когда мы поняли, что Уоррен мог пропасть с концами, мы старались поддержать ее, как могли, но что ж тут на самом-то деле поделаешь? Это незнание грызет и гложет, – говорит мистер Уорхерст Эрике.

– И что же, так ничего и не узнали, куда девался Уоррен? – невинно любопытствует Эрика.

– Ничегошеньки. Испарился. Раз – и нету. Сэм до сих пор думает, что он где-то на Ближнем Востоке, что еще жив, но, по-моему… Ну, Лорел знает, я думаю, что все же надо учесть: вдруг у него была вторая, секретная жизнь, про которую мы не знали…

– Джон! – с упреком осаживает его миссис Уорхерст.

Сколько раз ей приходилось задувать огонек сомнений мужа? Несомненно, с течением времени все чаще и чаще.

– Что ж, бывали вещи и более странные. Тайная семья или типа того в каком-нибудь уголке мира. Смахивает на то, что у него был бизнес, с которым он не светился, никому про него не говорил. Финансовые проблемы. Вот так. И вечно мотался по заграницам. Это уж не первый раз, я бы сказал.

Встав, Эрика идет к каминной доске, уставленной снимками в широких серебристых рамках, копившимися годами как вещественные доказательства по делу ребенка: вот младенец в пеленках на одеяльце; вот она встала на ноги и играет; подросток с хоккейной клюшкой; студентка, пьющая лимонад через соломинку (аж щеки втянулись); в мантии выпускника со свитком в руках; в белом халате медсестры… А затем венец этой антологии – свадебное фото, которое Эрика берет в руки.

– Ох, – со вздохом произносит она наигранным тоном фальшивого участия, давшимся ей куда легче, чем сама ожидала. – Сэм была такой красавицей в день свадьбы! Мне так жаль, что я не смогла приехать…

В ее руках окаменевшее мгновение: счастливая Саманта в белом свадебном наряде рядом с тем, кто стал ей супругом целый час назад, и его левая рука служит подлокотником для ее правой. Значит, слева от Сэм – подружка невесты. А справа от Уоррена… лицо, заставляющее ментальные системы распознавания самой Эрики прокручивать внутренние базы данных ее собственного прошлого… И они выдают соответствие, от которого занимается дух: ей ухмыляется лицо, сохраненное в базе совсем недавно.

Эрике требуется минутка, чтобы взять себя в руки, прежде чем обернуться, и, разыгрывая как можно более непринужденный тон, она спрашивает добрую чету:

– А где Джастин теперь? Давненько я о нем не слыхала.

– Кто? – недоумевает мистер Уорхерст.

– Друг Уоррена, Джастин. По-моему, он сейчас где-то на госдолжности, как я слыхала… Какая-то большая шишка.

– Это тот чокнутый либерал, что мне все уши прожужжал? – улыбается мистер Уорхерст.

– Джон, перестань! Вряд ли Рут хочет говорить о политике.

Эрика очень медленно ставит драгоценное фото обратно на каминную полку.

3 дня 20 часов