Специалист по нечисти

Глава 12

На следующий день я первым делом позвонил по номеру на визитке. И услышал низкий недовольный голос Рыкалова Владимира Петровича. Правда, как только тот выяснил, что именно я хочу, тут же сменил гнев на милость. И заверил, что может принять меня в любое время.

А когда я сказал, что готов сегодня, не откладывая дела в долгий ящик, пригласил вместе пообедать. Надеюсь, ни Наташа, ни Зоя не узнают, что вместо них я предпочел общество богатого, судя по всему, мужика. А что? Я не из этих, но полмиллиона рублей есть полмиллиона рублей. К тому же интересно, что это за мужик? Такие деньги зарядил, чтобы просто поговорить. И это я еще могу отказаться. Что называется: «Знаешь, как заинтриговать дурака? Завтра расскажу».

Кстати, именно так удалось провести Костяна. Он все допытывался, что за валькирии ворвались ко мне во двор? Не помогла даже опустевшая бутылка коньяка. Я ему пообещал все рассказать, когда мы окажемся наедине. Соврал, конечно. Просто оттянул момент, когда удастся придумать хоть что-нибудь стоящее. Друг, к примеру, уже сегодня три раза позвонил. Всяко не просто спросить о моем самочувствии. Брал бы пример с Васильича. Он даже бровью не повел. Мол, заходили тетеньки и заходили. А то что с оружием – может, у них такие ролевые игры?

Последний раз Костик позвонил, когда я уже подъезжал к Владимиру. Поэтому я с чистой совестью сказал, что работаю и отключился. Надо ведь действительно что-то придумать. Мне даже казалось, что рассказать другу правду проще. Ну подумает, что я сумасшедший и все. А тут же предыдущая ложь рождала новую, эта следующую. И создавалось ощущение, что это снежный ком будет расти постоянно.

Встречу Владимир Петрович назначил в одном из самых крутых ресторанов города, на Крепостной. Я много раз проезжал мимо, но внутри никогда не был. Настала пора посетить.

Митьку я оставил снаружи, в машине. Негоже молодому и неокрепшему черту по таким заведениям бродить. Еще наберется плохих манер. И так хватило того, что после конца вчерашней вечеринки они все остатки спиртного с бесом уговорили. С другой стороны – не подрались, уже круто. Так глядишь, может, и подружатся.

Да и некогда было Митьке. Он полностью растворился в телефоне и музыке. Я немного подумал и добавил ему все альбомы «Короля и шута». А что, по его теме. А там что ни песня – своя история. Судя по тому, что черт в наушниках напевал «Охотник Себастьян», Горшок и компания ему зашли.

А я с чистой совестью отправился на встречу. Интерьер оказался интересный, нечто вроде закоса под средневековье: беленые стены, разноцветные витражи, камин, деревянные столы. Правда, вдоволь всего рассмотреть мне не удалось – путь преградила хостес.

– Извините, мы сегодня закрыты на спецобслуживание.

– Странно, а мне тут встречу назначили. Владимир Петро…

Договорить я не успел, потому что милая девушка тут же извинилась и повела меня к единственному занятому столику. Раньше аренда ресторана для одной мимолетной встречи восхитила бы Мотю. Рубежник Матвей Зорин, коим я теперь и являлся, посчитал это дешевыми понтами. И как выяснилось, не зря.

Говорят, первое впечатление можно произвести лишь один раз? И надо очень постараться. Многие поэтому надевают костюмы, чистят ботинки, в принципе моются. У меня сразу после «барского жеста» стал складываться нехороший образ Владимира Петровича. А когда я увидел его, он и вовсе утвердился.

Было ему около пятидесяти, может, чуть больше. Коренастый, короткостриженный, с поломанным носом и сбитыми костяшками. Явно боксер в прошлом, который теперь изредка поколачивал грушу.

Петрович (про себя я прозвал его так) оценивал меня секунды три, после чего все же поднялся и подал руку. Но как он это сделал! Тыльной стороной вверх, так, чтобы мне пришлось подстроиться. Забавно, но я знал этот психологический прием – таким образом собеседник показывал «кто тут папа». В фигуральном смысле, понятное дело. Едва ли он собирался меня усыновлять.

– Садись, заказывай че хочешь, – сразу перешел он на «ты».

– Спасибо, не голоден.

– Да ты не парься, за все уплочено, – улыбнулся Петрович.

Вот интересно, человек хоть все зубы может себе вставить, отбелить, а улыбка все равно останется неприятной. Как у гиены.

Петрович сразу «определил» с кем имеет дело по моему возрасту и одежде. Даже интересно, почему он все равно решился со мной поговорить. Либо авторитет Тихомирова был высок, либо Петрович откровенно отчаялся. Раз уж готов «базарить» с пацаном. Во мне он видел именно его.

– Вы просили встречи, я пришел. У вас десять минут, – сказал я коротко.

Петрович в этот момент как раз взял в руки вилку и нож, чтобы разрезать кусок мяса. И замер, на секунду обдумывая услышанное. После чего кинул вилку в тарелку, а нож оставил.

А меня вся эта ситуация стала откровенно злить. Было ясно, что Петрович – ребенок «святых девяностых». Наверное, у него нефиговый ангел-хранитель, раз такой неандерталец смог выжить. И не просто выжить, а приспособиться в новых условиях.

Вон он какой – в пиджаке, с дорогими «котлами», может позволить снять себе ресторан, чтобы показать очередному лоху, что он из себя представляет. Я даже удивлен, что охраны рядом нет. Наверное, снаружи в машине сидят.

Нет, про бандосов я знал лишь по рассказам отца Костяна. Да в детстве мельком видел «крутых». Но сразу понял, передо мной редкий краснокнижный экземпляр. Большинство его товарищей либо кормят червей, либо топчут зону. А он вот, сидит – жив, здоров и даже довольно упитан.

Я не дал совершить Петровичу глупость. А то еще начнет баловаться ножом, который для этого не предназначен, вдруг поранится. Посмотрел ему прямо в глаза и чуть-чуть придавил хистом. Самую малость.

И надо сказать, подействовало просто отлично. На языке Петровича это было сродни тому, как если бы я вытащил пистолет и положил на стол. Мол, смотри, будешь себя плохо вести, твой организм обогатиться свинцом.

– Ты это, извини. Костян мне говорил, что ты типа непростой. А я гляжу, вроде пацан пацаном. Джинсы, кроссовки. Не обессудь, короче.

Больше мне хотелось сказать какую-то невероятную глупость. Что-то вроде: «Пацаны не извиняются». И все, закончить этот неприятный разговор.

Хотя я отмел лишь слово «невероятную». И сказал просто глупость:

– Вы.

– Чего? – не понял Петрович.

– Не ты, а вы. И мне кажется, мы не с того начали. Можем попробовать еще раз. Матвей, специалист по… разрешению нестандартных проблем.

– Владимир… – Петрович немного подумал и все же отбросил отчество. Видимо, давая понять, что пошел на попятную и разговор теперь будет «без галстуков».

Не знаю, что заставило меня остаться. Любопытство? Петрович мне откровенно не нравился. С другой стороны, он же не салат «под шубой», чтобы всем нравиться. Даже бывших бандосов может кошмарить нечисть. А благодарность от них такая же, как от слезливых старушек. В общем, все идет на благо хиста.

Мы пожали руки и тут случилось странное. Я почувствовал внутри собеседника нечто чужеродное. Если бы я был первый день рубежником и не знал некоторых тонкостей, то сказал бы, что он нечисть. Бред, этого попросту быть не может. Перевертыш? Да какой он к хренам перевертыш? Тут что-то другое.

– Рассказывайте, что вас беспокоит?

– Это типа как у врача, да? – улыбнулся Петрович.

Правда, его веселья хватило ненадолго. Взгляд тут же посуровел, а сам боксер сжал кулаки. И мне почему-то беспокойство собеседника очень понравилась. Вот ничего не могу с собой поделать, но сопереживать ему трудно.

– Короче, мы тут стройку затеяли. Слышал про хутор Придорожный? Вот рядышком решили этот… рекреационный кластер строить. Инвесторов московских подтянули, согласовали все короче, большие бабки на кону.

Я еле удержался на словосочетании «рекреационный кластер» из уст Петровича. Но продолжал кивать. Видимо, и неандертальцы с девяностых могут эволюционировать до серьезных бизнесменов.

– И, короче, на первом же объекте порожняк начался. Сначала силовой кабель задели, потом экскаватор сломался, затем прораб пропал, и вся стройка вообще встала.

– Человек совсем пропал?! – насторожился я.

– Да нет, забухал, как выяснилось. Потом нашли. Но суть в том, что сроки горят. Если я время промохаю, то на серьезные бабки попаду.

– Ну, разное бывает, – пожал плечами я. – Причем тут чертовщина?

А сам все ждал полного откровения. Было еще что-то и Петрович очень не хотел об этом говорить. Тот самый хист нечисти, который я ощутил в нем.

– Это не все. Я же сам туда поехал. Пиз… люлей всем раздал, короче. А к вечеру херня какая-то началась.

Он снова замолчал. Блин, задрал этот короткостриженный боксер с душой ранимой пятиклассницы. Так и придется из него каждое слово вытягивать?

– Что за херня?

– Говорить начал всякое. Не то, что думаю. Жену блядиной назвал. Мне Светка чуть пасть не порвала. Кореш звонил, я его на… послал в общем. Ну и вообще говорю херню всякую, короче. Я иногда из этого даже не понимаю ничего. Такие дела, Матвей. Со стройкой полбеды, но мне на следующей неделе с полпредом встречаться. Прикинь, че я там ему наплету?

– Может сказаться больным?

– Вы че, Матвей, угараете? – искренне удивился Петрович. – От такой встречи раз откажешься, второй не будет.

– Запрос получен, – кивнул я. – А вы можете продемонстрировать ну это… ваше неадекватное поведение.

– Оно как бы это… само. Я не всегда контролирую. Чаще всего под вечер.

Находиться до наступления сумерек в этой теплой компании мне хотелось меньше, чем слушать очередную перебранку беса и черта.

– Владимир, возьмите меня за руку.

– В смысле, пожать? А то как-то по-пидорски.

– Как хотите.

Сложный клиент. Заложник множества стереотипов. Мне еще подумалось, что он наверное очень несчастлив. Ну да я не психолог, слава нечисти. А простой рубежник. И дело у меня нехитрое.

Я пожал руку Петровичу, а левой прикрыл сверху. И прислушался к чужому телу. Нет, там что-то определенно было. Темное, нехорошее. Я подтолкнул это наверх, по пищеводу к самому горлу.

– Ишь чего удумал, выблядыш рубежный. Иди чертям жопу подотри, а потом приходи и мою понюхай. Я таких как ты ногтями давил, как клопов.

Глаза у Петровича при этом были жалостливые. Как у собачки, которая погрызла диван и теперь ждала неизбежного возмездия. Хотя я так понял, что все это говорил не он. Губы его, язык тоже, а слова чужие. Да и голос. Чуть повыше, но при этом хриплый. Как у старика.

Самое неприятное, что мне не удалось вытащить эту скверну. Как только надавил хистом сильнее, Петрович тут же закашлял. Словно задыхался. А вот эта мерзость застряла аккурат в районе горла.

За что люблю жизнь рубежника – каждый день новые вызовы. Вчера ты думал, что начинаешь хоть немного разбираться в этом мире. А сегодня понимаешь, что ни черта подобного.

Смерть клиента не входила в мои планы. Поэтому я ослабил хватку и нечто темное упало обратно, вниз. Там, где и прежде обитало. А Петрович закашлялся, но теперь уже нормально. Словно еда попала не в то горло.

– Матвей, че скажете? – спросил он, вытирая выступившие слезы.