Среди нас 3

* * *

Места в вахтовке хватило впритык. Печь топить не стали. Всё равно быстрее до кремля доедем, чем она успеет салон прогреть. Это Коляну хорошо: подвинул бегунки в нужную сторону да тёплый воздух в ноги направил. В будке о такой роскоши можно только мечтать, хотя это очень странно. Могли бы и предусмотреть пару вентиляционных шахт для удобства пассажиров. Хотя и так сойдёт — не графья, потерпим.

Загрузились быстро. Колян врубил первую передачу, и наш грузовик, рыкнув дизелем, пополз вперёд. Сугробы этой машине нипочём, она и худшее бездорожье способна преодолеть в два счёта. Три моста — это не шутка. Мы по осени, когда лес вывозили, почти по самую раму в грязи тонули, а «Уралу» хоть бы что. Знай себе тянет, изредка задом повиливая. Когда мы на эти вахтовки наткнулись, я думал Колян от радости штаны намочит. Однако впоследствии убедился: есть от чего. Этой технике цены нет, не зря её на Дальнем Востоке так уважают.

Всю дорогу я дремал, постукивая на кочках головой о стенку кузова. Мысли путались, а сознание находилось где-то между сном и реальностью. В один из таких моментов в уши ворвался гул голосов, словно меня окружает толпа людей. Он то нарастал, то сходил на нет, вычленяя из общего фона отдельные, ничего не значащие фразы. И вдруг я будто провалился в бездонную пропасть, чтобы в следующее мгновение оказаться в странном месте.

Это не было комнатой, но и открытым пространством его не назовёшь. Некий пузырь на пересечении потоков энергий и материй, которые переплетались, образуя причудливые фигуры. Лишь спустя несколько ударов сердца я понял, что всё ещё нахожусь в кузове вахтовки, которая мчится сквозь снежные завалы. А формы, сплетённые из разноцветных искр и потоков — люди и предметы интерьера.

Миг — и всё это сжалось до размеров атома, а я уже смотрел на то, что мы называем планетой. Её структура была настолько сложна и неописуема, что все наши познания и научные труды, накопленные за тысячелетия, выглядели детским рисунком. Человечество не смогло познать и миллионной доли процента от всех тех процессов, которые определяли саму суть существования Земли. Всё, что мы знали и умели, всё то, что делало нас великой цивилизацией, являлось лишь песчинкой истинных возможностей. Где-то мы оступились, а поднявшись, потеряли верное направление и пошли не в ту сторону.

И снова, всего за мгновение мир сжался до пределов галактики, окончательно уничтожая всё, что мы знали о процессах формирования звёздных систем. Мы копошились даже не в песочнице, создавая куличики и представляя себя великими созидателями в этот момент. Наше познание сущего больше походило на тыканье слепых котят в пушистое брюхо матери-кошки. Притом на той стадии, когда без её помощи они даже не способны отыскать сиську, чтобы поесть.

А ещё скопление звёздных систем очень сильно напоминало нечто живое. Из тех же потоков были сотканы люди в будке вахтовки, они даже сплетались аналогичным образом. И то место, что образовывало центр масс, излучало сознание. Оно мыслило, диктовало условия, создавало законы, которым подчинялось всё.

Эти существа были повсюду. Некоторые образовывали группы, другие находились в гордом одиночестве, и все они одновременно являлись единым целым. Множество энергетических потоков связывало их между собой, создавая бесконечную сеть сознаний, по которым непрерывно метались импульсы.

Всё то, что мы представляли хаосом, на самом деле имело порядок. Невероятный, колоссальных размеров и совершенно непостижимый для простого человеческого понимания, но в то же время объяснимый одним словом «жизнь».

— У тебя нет права находиться здесь, — внезапно прозвучал в голове приятный, с бархатными нотками голос.

— Кто ты? — ляпнул я первое, что пришло на ум. — Ты бог?

— Нет, я не совсем подхожу под понятие, которое ты вкладываешь в это слово. Более важно: кто ты и как ты здесь оказался?

— Человек, — ответил я и зачем-то уточнил: — С планеты Земля.

Голос не ответил, но я почувствовал, как меня за мгновение будто разобрали на атомы и снова собрали обратно. А затем по всему пространству пробежала волна, будто говорящий со мной обменивался информацией с другими существами. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем голос появился вновь.

— Я понял: вы случайный эффект отмирающей ветви.

— В смысле — случайный? И почему отмирающей?

— Ваше существование — ошибка.

— Почему? Кто это решил?

— Смотри, это твоя ветвь.

Вселенная вновь сократилась до галактических масштабов. Не знаю, что именно хотел показать мне голос, но я увидел лишь очередное звёздное скопление с очередным ядром разума в центре.

— И что я должен увидеть? — спросил я у невидимого собеседника.

— Смотри, — не стал вдаваться в объяснения он.

Галактика плавно отдалилась, не резким скачком, как было до этого. И когда существ вокруг стало сильно больше, я наконец увидел то, о чём говорил голос. Мы были отрезаны от других. Нет, никакой видимой границы или ещё чего-то подобного я не заметил. Однако все импульсы, что постоянно метались между сущностями, проходили мимо. С нами никто не общался. Да и на фоне других мы выглядели более блекло.

— Но почему? Что с нами не так?

— Разум.

— Я не понимаю…

— Мне сложно оперировать в рамках твоих знаний. Они слишком скудны.

— Так объясни на своём языке.

И в следующее мгновение меня захлестнул поток информации. Он был настолько огромным, что сознание просто смело, будто волной цунами. В один миг я разлетелся на триллионы осколков, которые попросту в ней растворились.