Ты моя жена. Настоящая
- Автор: Лана Пиратова
- Жанр: Любовные романы
Читать книгу "Ты моя жена. Настоящая" полностью
Глава 20. Василиса
Никогда еще я так не хотела домой. Находясь на больничной палате, я решила для себя, что больше никогда никуда не поеду. Никуда.
То, что я пережила за эти дни…
Я не помню, как потеряла сознание. Последнее, что всплывало в памяти, — синяя гладь воды и все пошло кругом. Дальше — провал.
Когда я впервые услышала пикающий звук, я подумала, что умерла. Почему-то именно эта мысль первой выстрелила в моем ожившем мозгу.
Попыталась открыть глаза. И не смогла.
Поднять руку. Тоже безрезультатно.
Но я дышала. Вернее, воздух как-то сам поступал через нос. Я ощущала в нем что-то.
Все это в первый раз длидось очень недолго. Как вспышка. И потом опять провал.
И в следующий раз я прихожу в себя от знакомого голоса. Очень тихого, едва различимого. Но я узнаю его.
Давид.
Где я?
И что он тут делает?
Значит я не умерла?
Я слышу голос, но разобрать слова не могу. Голова не соображает, потому что знакомый голос постоянно перебивает чужой.
Так продолжается несколько раз. Глаза все еще не открываются. И тело не слушается.
Потом эти вспышки сознания становятся все реже и реже и постепенно я уже не слышу голоса, лишь эхо. И я понимаю, что, наверное, это конец. Мне сложно даже вслушиваться. И какая-то усталость накрывает меня. Мне хочется отключиться, не напрягаться.
Я не чувствую свое тело. Расслабляюсь. Уже даже не предпринимаю попытки что-то изменить.
Скоро все кончится.
Но тут резкий толчок. И еще. Меня как будто подкидывает, но я снова падаю. И опять.
Я сопротивляюсь. Не хочу. Мне хорошо тут. Где тихо и спокойно. Но меня не оставляют в покое. Трясут. А потом больно сжимают.
Я впервые за долгое время чувствую боль. Пытаюсь стонать, но получается лишь глубокий выдох.
А потом я чувствую тепло. Нет, даже не тепло, ожоги идут по лицу.
Что это?
Я горю?
И, наконец, я слышу. Слышу опять этот знакомый голос. В самое ухо. Едва различимо.
Мое имя. И слова. Слова, которые возвращают меня к жизни. Заставляют сердце биться чаще. И дышать. Самой дышать. Из носа что-то вылетает и я впервые за все это время делаю вдох сама.
Это настолько потрясает, что я открываю глаза.
И сразу передо мной лицо Давида.
Он внимательно смотрит на меня и целует. Вот откуда эти ожоги.
И мне хочется ответить ему. А еще плакать. Потому что я больше не хочу возвращаться в ту темноту.
Пробую приподнять руки, но вдруг возле нас оказывается сразу несколько человек и они отталкивают Давида от меня.
Я ничего не могу поделать. Просто смотрю, пока его фигура не исчезает за дверью.
Каждую минуту новой жизни я боялась, что все, я опять упаду в пустоту, но мне дарили надежду. Врачи. Но, прежде всего, Давид.
Он буквально жил у моей кровати, а, когда уходил, мне самой не хватало его.
Я понимала, что он нужен мне. Но это только беспокоило меня еще больше.
Давид говорил очень красиво, но искренне ли. Я не была уверена.
И даже его слова любви… не знаю… мне так хотелось верить. Но оказаться опять обманутой я не была готова.
Сегодня мы должны вылетать домой. Для меня нужен спецборт и, вроде как, Давид договорился.
Неужели, я, наконец, окажусь дома?
Последний разговор с врачом. Я уже привыкла к нему. Я понимаю, как много он сделал для меня.
— Ну что, — с улыбкой заходит он. — Приедешь еще в гости?
Мотаю головой.
— Но созваниваться все равно будем, — подмигивает мне. — Мне нужно будет следить за твоим здоровьем. К тому же, твой случай я включу в свою научную работу.
Я лишь киваю.
Все это время меня беспокоил один вопрос, но я не решалась задать его. Сейчас последняя возможность. Я должна.
— Я хочу спросить, — говорю несмело. — Можно?
— Конечно, Василиса, почему ты спрашиваешь? Давай, задавай свой вопрос. А то скоро пора выезжать. Документы на выписку уже готовят.
— Когда я поступила к вам, — отворачиваюсь, не в силах скрыть смущение, — вы же проводили обследование? Вы проверяли мое состояние?
— Конечно. А что такое? Почему ты спрашиваешь?
— Понимаете, — я не знаю, как сказать, но нужно. Иначе это так и будет меня съедать изнутри. — Я не помню, что произошло. Вернее… помню, но не все… Наверное, не все…
Поднимаю на него взгляд. Он терпеливо ждет.
— Меня изнасиловали? — выпаливаю и опять отворачиваюсь.
Ответа нет слишком долго. Слишком. Я зажмуриваюсь. Смогу ля пережить это? Знает ли об этом Давид?
— Следов мы не обнаружили, — говорит, наконец, врач, — но мы не следователи. А полиция вами не занималась — запретили.
— Кто?
— Этого я сказать не могу. Простите. При нашем осмотре не было обнаружено доказательств половой связи.
Можно выдохнуть? Навряд ли. Почему-то слова доктора меня отнюдь не успокаивают.
— Василиса, — он подходит ко мне, — вам надо забыть о том, что было. Все будет хорошо. Иначе не может быть. Вы прошли такой сложный путь. Отпустите то, что произошло. Так вам станет легче. Поверьте моему опыту. И потом, — улыбается слегка, — у вас такой замечательный муж. Он так боролся за вас. Если бы не он… Я не должен так говорить, я врач, но, если бы не Давид, то вы, наверное, не выжили бы. У нас не было положительных прогнозов на ваш счет. А Давид верил. Вы знаете, сколько он потратил на ваше лечение? Я в своей практике встречал случаи, когда родственники, и даже мужья, отказывались от дальнейшего лечения. Не хотели нести траты. Напрасные траты. А Давид верил. Он вас очень любит. Это видно. Он так смотрит на вас. Все те дни он же не отходил от вас. Жил тут. Поверьте, это главное в вашей жизни. А не то, что произошло когда-то. Будьте благодарны Создателю за каждый прожитый день. И за такого мужа.
Я молчу. Не знаю, что сказать ему.
Дверь в палату открывается и входит Давид. Доктор улыбается мне и идет к Давиду.
— Все готово?
— Да, — отвечает Давид, не глядя на него. — Нас уже ждут.
Он идет ко мне, обнимает и целует в макушку.
От этого так тепло внутри. Я еще раз смотрю на доктора и он незаметно подмигивает мне. Потом уходит и Давид помогает мне собраться.
Мы едем в аэропорт, но у пункта контроля Давид вдруг берет мои ладони в свои руки и прижимает их к губам.
— Я должен остаться, — говорит тихо. — Ненадолго.
— Давид, — забираю руки и вцепляюсь в рукава его рубашки. — Почему? Что случилось? Давид? Полетели вместе.
Пытаюсь смотреть ему в глаза, но он отводит взгляд.
— Так надо, — повторяет упрямо. — Я скоро приеду. Ты будешь меня ждать. Будешь?
Берет мое лицо в свои руки и, наконец, смотрит в глаза.
— Давид, — шепчу я и чуть не плачу.
Нас окликают. Посадка заканчивается.
— Я не полечу без тебя, — говорю я.
Давид улыбается.
— Полетишь. И будешь ждать. А если не будешь слушаться, накажу. Помнишь про ремень?
Весело подмигивает. Я сама невольно улыбаюсь, но ненадолго. Тут же вспоминаю, что Давид не летит со мной. Что он задумал?
— Давид, пожалуйста, не делай глупостей, умоляю. Ради нас…
— Нас?
— Да, пожалуйста, Давид, полетели со мной.
— Нет, — уже строже говорит он. — Иди. Тебя ждут.
Наклоняется и целует меня в губы. Наверное, впервые за все это время. Сначала едва касается. Нерешительно. Я даже не узнаю его и сама тянусь выше. Но он быстро отпускает меня. Зажмуривается на мгновение. Разворачивается и уходит.
— Давид, — шепчу я ему в след и меня уже отвозят для контроля.
Весь полет я нервничаю и врач строго смотрит то на меня, то на приборы.
— Успокойтесь, — просит в очередной раз. — Вы делаете только хуже. Все будет хорошо. Осталось чуть больше часа. Давайте, дышим ровно. И вдох, и выдох.
Я правда стараюсь успокоиться, но не помогает.
Я знаю Давида и уверена, что он что-то задумал. Поэтому так тревожно.
Полет проходит нормально и уже через несколько часов мы приземляемся в аэропорту на родной земле.
Я жадно вдыхаю прохладный воздух и радуюсь дождю.
Нас встречают и меня отвозят в клинику, с которой уже договорился Давид.
Каждый день я жду, что вот, откроется дверь и ко мне войдет он. Но нет. День проходит за днем, а я все одна.
Он даже не звонит. И чувство тревоги становится сильнее и сильнее.
Меня выписывают из больницы, а Давид все не появляется.
Из клиники меня забирает его охранник и отвозит к Давиду в дом. И теперь я уже там жду его возвращения.
Ну, что можно так долго там делать? Я чувствую, что что-то произошло.
Сильно переживаю.
За это время я, наконец, позвонила Вике. Оказывается, она не в городе и поэтому увидеться с ней не получится. Она долго и много расспрашивает у меня. И это понятно. Но у меня сейчас нет желания разговаривать. Поэтому я просто прошу ее потерпеть, когда мне станет лучше. Вот она вернется и мы встретимся и все обсудим. Обнимемся, наконец.
А пока каждое утро я просыпаюсь с надеждой, что именно сегодня вернется Давид.
Вот и сегодня я с утра проверяю телефон. Но звонков нет.
Иду на кухню и смотрю в окно.
И вдруг звонок! Я хватаю телефон со стола. Номер неизвестный. Но я сразу же отвечаю.
— Это Василиса? — спрашивает меня незнакомый мужской голос.
— Да, — отвечаю, а у самой сердце в пятки.
— Я от Давида, — говорит мужчина. — Меня зовут Тигран* и я адвокат. Нам надо срочно переговорить. Я знаю о вашем состоянии. Но могу ли я приехать к вам? Это правда срочно и очень важно. Для Давида.
Все время до приезда Тиграна я извожу себя догадками. Я чувствую, что произошло что-то плохое. Иначе зачем понадобился бы адвокат?
Пытаюсь занять себя хоть чем-то, но все мысли крутятся вокруг недавнего звонка.
Я знала, что Давид что-нибудь натворит. Знала.
Сижу на диване, поджав ноги под себя, и с нетерпением смотрю на стрелки часов на стене. Почему так долго? Он же обещал быть через полчаса, а прошло уже тридцать пять минут.
Наконец, раздается звонок в дверь. Я бегу и открываю, не глядя.
На пороге стоит незнакомый высокий мужчина и… мама Давида.
Мы не виделись с ней с того самого приема у них в загородном доме.
— Здравствуйте, — выдавливаю я из себя.
Зачем она тут? А это кто? Тигран?
Мужчина как раз протягивает мне руку.
— Тигран Алмазов, я занимаюсь делом Давида, — говорит он.
— Делом? — хмурюсь я и перевожу взгляд с него на Анжелику Рустамовну и обратно.
— Давайте пройдем, — отвечает Тигран. — Лучше присесть. Разговор серьезный.
— Да-да, конечно.
Мы проходим в гостиную.
— Что с Давидом? Где он? — спрашиваю я у мужчины.
— Давид в больнице, — я закрываю рот рукой, сдерживая крик.
— Почему? Что с ним? Он здесь? В какой больнице?
— Не здесь.
— Он там, Василиса, — Анжелика Рустамовна достает из сумочки салфетки и вытирает глаза. — В Эмиратах. Мальчик мой…
Тигран берет ее руку.
— Давид в больнице в Эмиратах, — говорит уже он. — Но это не самое серьезное, что произошло с ним. Врачи говорят, что угрозы жизни нет. Но есть угроза его свободе.
— Вы так витиевато говорите, — не выдерживаю я. — Он что? Что-то совершил? Его в тюрьму посадят?
— Да, не исключено, — говорит Тигран и я слышу всхлип мамы Давида.
— За что? — я вскакиваю. — Он не мог ничего сделать! Что там произошло?
— За покушение на убийство и причинение тяжких телесных.
Я обмираю, бледнею и падаю на кресло.