Бессердечное небо

Тори близко наклонилась ко мне и прошептала:

— Если мы когда-нибудь станем королевами, первым моим законом будет то, что никому не позволено пялиться на нас. И это, вероятно, решит и твою маленькую проблему с преследованием.

— А? — рассмеялась я, и она дернула подбородком, указывая через мое плечо.

Я оглянулась, обнаружив, что Орион снова идет по пятам и смотрит на меня.

— Что ты собираешься сделать, бросить меня в тюрьму? — с издевкой спросил Орион.

— Нет, наказание за подобное преступление — ежечасные удары по члену, — усмехнулась Тори, но затем ее взгляд устремился в небо, и веселье тут же угасло, ее мысли снова вернулись к Дариусу. — Он знает, как сюда добраться? — спросила она с беспокойством.

— Мы можем отправить ему сообщение, — твердо сказала я и посмотрела на Хэмиша. — У тебя есть атлас, который можно одолжить?

— Абсо-лютно, — сказал он, многозначительно кивнув. — Но сначала вам нужно пройти внутрь и принести свои звездные клятвы. У нас есть атласы, которые зачарованы так, что держат наше местоположение в строжайшей тайне. Единственные, кто может поделиться своим местоположением, — это официальный Круг тайных хранителей.

— И кто они? — поинтересовалась я.

— Очень преданные роялисты, которые могут указать другим, как найти Берроуз. Только избранные знают о нашем местонахождении, дабы гарантировать, что его никогда не смогут найти те, кто желает нам зла. Конечно, вы, дамы, будете приняты в Круг, как и Наследники, если вы того пожелаете, — объяснил Хэмиш, когда мы вошли внутрь, следуя за нами.

— Мы серьезно собираемся вступить в К.О.К.К.¹? — прошипела Тори, и из моего горла вырвался смех.

Мы вошли в небольшой вестибюль с деревянными полами и старинными часами из красного дерева, доминирующими в помещении. Хэмиш обошел нас, когда мы все выстроились в ряд, и входная дверь захлопнулась за нашими спинами, оставив нас всех в небольшом пространстве.

— Сделайте и меня членом Круга, — настаивал Орион, и глаза Хэмиша метнулись в его сторону, а затем снова устремились в даль, и Сет фыркнул от смеха.

— Не игнорируй его, — прорычала я, и мои плечи мгновенно напряглись, а Хэмиш в тревоге посмотрел на меня, закрыв рот рукой.

— Но, миледи, он Опозорен властью, — в ужасе прошептал он эти два слова, едва сумев их выговорить.

— Не для меня, — прорычала я.

— Я-я-я… — заикался Хэмиш, пытаясь осознать услышанное.

— Вот это заставит его посмотреть на меня, — пробормотал Орион, а затем рассек большой палец своим клыком, перевернул руку и размазал кровь по внутренней стороне предплечья. Знак Гильдии Зодиака появился под его кожей, словно живая татуировка, а серебряный меч, испещренный созвездиями, выглядел настолько неземным, что почти светился.

Хэмиш издал звук, похожий на крик задушенного гуся, а затем упал на колени, его глаза закатились к затылку, когда он потерял сознание и упал на пол неловкой кучей.

— Что ж, не сработало, — прокомментировал Орион, когда я поспешила вперед вместе с Тори и Джеральдиной, помогая ему встать на ноги.

— Клянусь звездными сосками, — пробормотал он, приходя в себя. — Панталоны на луне — о, Боже, простите мой язык, миледи. Я не видел знак Гильдии Зодиака уже много лет, и видеть, как его носит не кто иной, как Опозоренный Властью Ф… — Он отпрянул и застонал от этих слов. — Простите меня, Опозоренный Властью Ф… — Он снова громко выругался, и Орион проматерился себе под нос, а Наследники рассмеялись.

— Ты там, — обернулась Джеральдина, указывая обвиняющим пальцем на Макса, который удивленно посмотрел на нее, его смех мгновенно стих, когда он в замешательстве указал пальцем на себя. — Да, ты, неотесанный чурбан, сейчас же принеси моему отцу стул!

Он несколько раз кивнул, оглядываясь в поисках стула, наткнулся на Калеба, затем выбежал из комнаты и через минуту вернулся с тремя деревянными табуретами в руках.

Он расставил их, пока Джеральдина отгоняла его, и Хэмиш опустился на один из них, вытирая лоб и приходя в себя.

— Мы не должны больше медлить. Мы обязаны начать давать звездные клятвы, — настаивал Хэмиш, подзывая меня и Тори вперед. Он взял каждую за руку, затем сделал длинный вдох и улыбнулся нам. — Клянетесь ли вы, Тори и Дарси Вега, никогда не раскрывать местонахождение этого места Лайонелу Акруксу или кому-либо из его верных последователей, и никогда не говорить ни о ком, кого вы увидите здесь, в его глубинах? И клянетесь ли вы также никогда не причинять тяжкого вреда и не убивать ни одного человека здесь, в Берроузе?

Мы обе согласилась, и между нами раздался хлопок магии, затем Наследники двинулись вперед, принося следующие клятвы. Когда все произнесли обеты, а Хэмиш, наконец, справился с клятвами Ориона, пока тот блеял между словами и был вынужден смотреть в окно, а не прямо на него, Хэмиш снова встал и повел нас к богато украшенным старинным часам.

По высоте и ширине они были в два раза больше меня, и выглядели словно из сказки, с тонкой резьбой по дереву и позолоченными деталями, мерцающими в слабом свете. Присмотревшись к золотому циферблату, я осознала, что часы не просто показывают время, они показывают фазы луны, положение созвездий на небе и фазы четырех равноденствий. За стеклянным окошком в форме солнца раскачивался красивый маятник, непрерывное тик-так-тик-так наполняло комнату, а вблизи звучало еще громче.

— Чтобы войти, вы должны только озвучить свои намерения по отношению к Вега. Часы определят истинность вашей души, — драматично произнес Хэмиш. — Никто с дурными намерениями не сможет проникнуть в наше любимое убежище.

Джеральдина поднялась первой, откинув голову назад и обращаясь прямо к циферблату часов.

— Я не желаю зла нашим истинным королевам. — С поддержкой отца она шагнула вперед и открыла дверцу в часах, за которой оказался темный проход, освещенный горящими бра на стенах. Она шагнула в него, и дверь мгновенно захлопнулась за ней.

Тори прошла следом, глядя на часы с циничным хмурым видом, который выражал, что она не уверена, стоит ли разговаривать с часами, но она все равно заговорила.

— Я не желаю зла Вега.

Она открыла дверь и шагнула внутрь, и я двинулась вперед, повторяя слова и направляясь за ней.

Широкий туннель уводил нас в сторону, прокладывая путь под землей, который скрывался вдали, освещенный горящими факелами, стены которого были вырезаны из самой земли. Когда я последовала за сестрой в прохладный туннель, я тут же направилась к ближайшему бра, огонь питал мои магические резервы, пока мы ждали, когда нас догонят остальные.

Наследники предстали перед нами, и я почувствовала тяжесть слов, которые они только что произнесли, сидя в темноте и ожидая, пока один из нас их признает.

— Думаю, теперь все ясно раз и навсегда, — сказал Калеб с однобокой ухмылкой, разряжая напряженную обстановку.

— Что мы лучшие друзья? — спросил Сет, покачиваясь на носочках и возбужденно глядя на нас.

— Я никогда не думал, что такое произойдет, — сказал Макс, проводя рукой по своим коротким волосам и ухмыляясь нам.

— Это потому, что ты был подлой рыбой, когда встретил Вега, — заметила Джеральдина. — И я не совсем уверена, что твои подлые замашки остались позади, мальчик Макси.

— Да ладно, Джерри, что еще я должен сделать, чтобы доказать свою ценность? — сетовал Макс.

— Ты можешь попробовать стать менее хлопотной форелью, полагаю. — Она повернулась к нему спиной и направилась по туннелю, покачивая бедрами. Но пока все шли следом, я стояла на месте, высматривая Ориона, который едва был виден в темном углу коридора.

Хэмиш проскочил мимо него, низко поклонился мне и пригласил следовать за ним, но я застыла на месте, когда мы остались вдвоем.

— Ждешь меня, Голубок? — с ноткой веселья в голосе спросил Орион.

— Ты кажешься несколько одиноким в темноте, — заметила я.

— Мне всегда нравилась компания тени, — возразил он. — Кроме того, я Вампир. Мне не бывает одиноко. Одиночество — лучшее, что мне удается.

— Что ж, тогда, пожалуй, я пойду одна, — легкомысленно сказала я, и он рванулся в мою сторону так быстро, что у меня закружилась голова; ухмылка исказила уголки его рта, когда он взял меня за руку.

— Оказывается, я наслаждаюсь компанией твоей тени больше, чем любой другой, — сказал он низким голосом, от которого у меня участился пульс. — Так что иди вперед и уходи от меня, Голубок, но я буду прямо за тобой.

Мы оба не двигались, его пальцы крепко сжались на моей коже, и тепло этой единственной, невинной точки соприкосновения вызвало извержение вулкана в моем теле. Этот мужчина был самым пьянящим из всего, что я когда-либо знала, его аромат корицы, как наркотик, наполнял воздух, заставляя меня испытывать такой чертовский кайф, что я не в состоянии мыслить здраво.

— Спасибо, — вздохнула я. — За все, что ты сделал сегодня. Я была бы мертва, если бы не ты.

Его глаза полыхали какими-то темными эмоциями, и я почувствовала, как сама ткань моей души взывает к тому, чтобы я приблизилась к нему.

— Ты в порядке? — прошептала я, думая о Кларе. — Твоя сестра… — Эмоции обожгли горло при мысли о прощании с Тори. Как Орион вообще стоит на ногах?

Он опустил голову, на его лбу пролегла складка, и между нами воцарилось тяжелое молчание.

— Честно говоря, Голубок, я думал, что сломаюсь от того, что снова потерял ее. Но я… чувствую облегчение. — Чувство вины промелькнуло на его лице, и я затаила дыхание, ожидая продолжения, пока он не опустил глаза в пол. — Я оплакивал свою сестру долгое время, и сегодня увидел правду. Ее душа была в ловушке внутри этого теневого монстра, а теперь, ну… теперь она свободна. Она за Завесой, где ей и место. Она с моим отцом.

Противоречивость его слов заставила меня поднять руку и схватить его за подбородок, привлекая его внимание, так что его взгляд скользнул вверх и встретился с моим.

— Это делает меня бессердечным? — спросил он, ища в моих глазах ответ на вопрос, который казалось намного серьезнее, чем тот, который он озвучил.

— Нет, — призналась я, видя в его глазах старую печаль по поводу потери семьи, но там также было и принятие, как будто с него наконец-то сняли бремя. И я поняла. Как бы меня ни пугала мысль о том, что мне придется прожить жизнь без сестры рядом со мной, смириться с тем, что она страдает и хочет уйти из жизни, было гораздо хуже. Пока Клара была в когтях Принцессы Теней, у нее оставалась надежда, но, по крайней мере, теперь она избавилась от этих мучений. Она может снова стать собой за Завесой и, возможно, обретет там мир и счастье. — Я понимаю.

— Все потому, что ты слишком снисходительна к моим грехам, — пробормотал он, и его пальцы прошлись вверх по моей руке, по коже побежали мурашки, когда он сдвинул мой рукав, обнажая черный след от ладони, оставленный проклятием Лавинии. Но когда он резко вздохнул, я посмотрела вниз и увидела, что следа больше нет, кожа гладкая и нетронутая, словно она никогда не прикасалась ко мне. Шок потряс меня, когда я уставилась на невозможность, которая смотрит на меня в ответ. Как он мог исчезнуть? Что всё это значит?