Я тебя проучу

Глава 16

Припарковавшись возле моего дома, Богатырев минуту смотрит на меня пронзительно и даже гневно. Между нами рухнули барьеры, все было решено, но стоило мне снова столкнуться с мужским свинством, как Богатырев стал казаться очередными воротами в ад.

Вынув сигарету из пачки, чиркает зажигалкой, опускает стекло и делает долгую затяжку. Мне бы идти, а ноги онемели. Сижу прикованная к креслу и не могу пошевелиться. Я понимаю, что из-за страха могу обречь себя на одиночество, но и крутить роман сейчас сил нет. Недоверие изнутри точит.

— Я, Рита, не тот мужик, который достанет для тебя звезду с неба, — выпустив дым, произносит Богатырев. — Я не буду по выходным крутиться у плиты и бегать по дому с тряпкой, чтобы сделать тебе приятное. Я не принесу тебе завтрак в постель восьмого марта, и на день рождения не стану выворачиваться через задницу, чтобы угодить с подарком. Я никогда не назову твою маму мамой и не буду потакать твоим капризам, если они меня бесят. Все, на что ты можешь рассчитывать от меня, это бабки, стабильность, защита и охрененный трах. А главное — ты знаешь, что я всегда говорю правду. Прямо в глаза.

— Ты многое скрываешь, Платон. Это равносильно обману.

— Если что-то скрываю, значит, тебе не надо об этом знать. — Он опять затягивается сигаретой.

— Однажды ты скроешь от меня любовницу. По этому принципу.

— Я семь лет мастурбировал, думая о тебе. Ты уже выработала у меня иммунитет к любовницам.

Украдкой гляжу на его мощную руку на руле и, сглотнув, отворачиваюсь. Интересно, если скажу ему, что хочу быть одна, он отступит? Или эта гора мышц не будет давать мне прохода, пока снова не подчинюсь?

— Ты как-то сказал, что ради меня готов убить. Нормальную женщину это должно напугать.

— Ты нормальная женщина?

Этим вопросом Богатырев опять приковывает мое внимание к себе. За последние дни я неоднократно доказала свою «нормальность», так что смысла спорить нет.

— Тогда почему ты выбрал меня?

Его глаза опасно поблескивают, когда он делает очередную затяжку.

— Я взрослый самец, Рита. Давно наигрался. Я доминант, который жаждет достойного противостояния. Мне не нужна пресмыкающаяся кукла, за цацки причмокивающая при отсосе. Я хочу волчицу. Дикую и необузданную.

Выбросив недокуренную сигарету, Богатырев резко отодвигает свое сиденье назад, выдергивает меня из кресла и усаживает на свои колени.

Край задравшейся юбки едва ли не впивается в бедра, а горячее мужское дыхание обдает мою шею рваным жаром. Словно языки пламени лижут кожу, раз за разом жаля в одно и то же место.

— Я, Рита, не сватаюсь, — шепчет он, пальцами отодвинув мои волосы и заглянув в мои испуганные глаза. — Я перед фактом тебя ставлю. Чтобы знала, что тебя ждет, когда поженимся.

— Поженимся? — переспрашиваю чуть ли не по слогам. — Ты поди и Сашу удочерить собрался?

— Она мне не чужая, чтобы ее удочерять. Я намерен через суд доказать отцовство и получить на нее новое свидетельство о рождении.

— Они потребуют анализ ДНК. Где гарантия, что я тебе не вру и она действительно твоя дочь?

Он усмехается, чуть склонив голову и сощурившись.

— Не очень-то она похожа на тебя. И еще меньше на твоего бывшего. Гены, Рита, не сотрешь. Она даже характером в меня. Ты это знаешь.

Его крепкие объятия и напористость дарят мне не просто ощущение комфорта и тепла, а надежду, что с этим мужчиной я обрету свое счастье. Пусть он не такой, как все, и многие его черты я ненавижу. Пусть мы с ним разные, и объединяет нас лишь два фактора — одинаковые предпочтения в сексе и общий ребенок. Но наверное, именно он — тот, кто мне нужен. Ведь это без него я не могу дышать, а не без Ярослава.

Обвив его шею руками, я прижимаюсь лбом к его голове и закрываю глаза. Просто ловлю мгновенье. Наслаждаюсь.

— Я позвоню тебе завтра, Платон.

— Точно не хочешь, чтобы я остался?

— Мне надо самой с этим смириться. Не дави на меня, пожалуйста. Лучше займись мамой. Узнай, что там за клиника, куда хочешь ее отправить.

Отодвинувшись, пальцами глажу его волнистые волосы на затылке. Не верится, как мы, два совершенно разных человека из параллельных миров, сумели найти друг друга. Слегка касаюсь губами его губ и отстраняюсь. Слезаю с колен, беру сумку и выхожу из машины. Махнув на прощание рукой, закрываю дверь. Не жду, пока Богатырев уедет. Сразу иду домой.

В почтовый ящик больше не заглядываю. Хватит. Даже если в нем что-то лежит, подождет.

Уже снимая туфли в прихожей, слышу, как тихо поскуливает мама где-то в гостиной.

— Ма-а-ам? Са-а-аш? Я сегодня пораньше… — Вхожу в комнату и вижу плачущую на диване маму. В ее дрожащих руках записка и любимая мягкая игрушка Саши.

— Рита, прости меня! — навзрыд причитает она, подорвавшись с дивана и кинувшись ко мне в объятия. — Я не думала, что она… Она…

Вырвав записку из ее руки, пробегаюсь глазами по строчкам, написанным уже знакомым мне почерком.

— Рита, я не знала-а-а… Она приехала на твоей машине и сказала, что ты попросила отвезти Сашу в офис… Что вы с Платоном хотите сводить ее в парк после работы… Она же… Она же… твоя подру-у-уга…

Мир вмиг угасает от осознания, что Мадлен похитила мою маленькую девочку.

«Без паники, Рита…» — с этого требования начинается послание стервы, которую до недавнего времени я считала лучшей подругой.

Опустившись в кресло, смотрю в листок, а перед глазами все плывет. Мама всхлипывает у моих ног, прижав к себе игрушку Саши. Она раздавлена, напугана, винит себя и ждет моей поддержки.

«Без паники, Рита.

С твоей дочерью все в порядке. Она чудная девочка, и у меня рука не поднимется причинить ей боль.

Если мамочка все сделает, как ей прикажут.

Не звони в полицию, не сообщай о случившемся Богатыреву, ни с кем не связывайся. Жди курьера. От него узнаешь дальнейшие инструкции.

Только от тебя зависит, увидишь ты еще свою дочь или нет.»

— Я не понимаю… не понимаю, — рыдает мама. — Она приехала, попила у нас чаю, заболтала меня… У меня и мысли не возникло позвонить тебе, Ри-и-ита… Я поливала цветы, когда Мадлен мне позвонила. Я решила, что они что-то забыли, а она… Она… Говорит, Мария Николаевна, я там в прихожей в ящике шкафа для Риты кое-что оставила. Глупостей не делайте, вы же умная женщина. И скинула звонок… Я письмо нашла, и сердце чуть не остановилось. Разве так шутят?! Давай ей перезванивать, а ее телефон уже отключен.

— Почему мне сразу не сообщила? — едва шевелю языком.

— Так я минут десять назад письмо нашла… Как раз собиралась тебе звонить… Что у вас случилось, Рита?! — в истерике вопит она. — За что она так?! — Выронив игрушку, хватает меня за плечи и трясет. — Давай в полицию звонить?! Поговорим с участковым, объясним, как дела обстоят… Или нет! Платону! Он точно решит, как лучше поступить…

Дверной звонок мерзким холодным пиликаньем обрывает маму. Замерев на месте, округляет мокрые глаза и что-то бессвязно шепчет. Понимаю, что от нее сейчас помощи не добиться. На эмоциях только хуже сделает. Поэтому самой приходится идти к двери.

Курьер, молодой парнишка, протягивает мне большой бумажный конверт и листок с ручкой.

— Миронова Маргарита Андреевна? Тут распишитесь.

Медленно выводя корявую подпись, поглядываю на жующего жвачку парня. Он явно не в курсе происходящего. У него даже бейджик с логотипом курьерской службы. Он просто доставщик. Что в отделении выдали, то и развозит.

— До свидания, — говорит мне, уже разворачиваясь.

Я его не держу и успеваю закрыть дверь до вылета плачущей мамы в коридор.

— Почему ты его не остановила?! Он что-то знает! Он с ней заодно!

— Успокойся! — рявкаю зло. — Возьми себя в руки!

Быстро распечатав конверт, вынимаю папку с документами и мобильник — дешевый кнопочный сотовый, в книге контактов которого сохранен лишь один номер «Звони».

Нажав кнопку вызова, подношу маленький гаджет к уху и плетусь в кухню. Мне надо воды. Много холодной воды, чтобы остыть.

— А ты быстрая, Рита, — усмехается Мадлен.

— Где моя дочь?! — шиплю сквозь зубы.

— Тише-тише, подруга. Я же сказала, с ней все в порядке. Она сейчас качается на качелях. В новом платьице. Съела мороженое и сахарную вату. Классная у тебя дочь, Рита.

— Чего ты хочешь?!

— Я надеюсь, рядом с тобой никого, кроме твоей тупой мамаши? — Она перестает смеяться, голос становится резким, ледяным. — Учти, Рита, я не шучу. Нарушишь уговор — и ты никогда больше не увидишь Сашу.

— Ты не посмеешь ее тронуть!

— Тронуть? Рита, за кого ты меня принимаешь? Я не убийца. Есть масса других способов навечно лишить тебя ребенка. Ты прекрасно знаешь, в каких кругах у меня связи. Тебя собственный муж продал, помнишь? Вот с какими людьми я общаюсь. Они обязательно найдут место, куда пристроить Сашу, чтобы ты ее никогда не нашла. Она очень красивая девочка. Сутенеры за таких много дают…

— Заткнись, дрянь! — срываюсь я, желая только одного — придушить ее.

— Выпей успокоительное, что ли. Нельзя так нервничать. Сосуды в глазах полопаются.

— Отвечай, что тебе нужно?!

— Документы при тебе?

Я швыряю папку на стол.

— Дальше что?!

— Подпиши их у Богатырева в течение сорока восьми часов, и Саша вернется домой.

— Что там?

— Сама посмотри.

Открыв папку, лихорадочно перебираю бумажки. Трудно сообразить, что конкретно все это значит, когда все мысли заняты дочерью, но одно я понимаю точно — это передача права собственности. Богатырев не ошибся. Мадлен повязана с Разумовским. Все те два года, что она работала в нашей фирме, она лишь вредила. А я, дура, и не догадывалась, какая крыса рядом.

— Как я это подпишу?! — паникую, не в состоянии спокойно разговаривать. — Платон не идиот — подписывать документы, не изучив их! Как ты себе это представляешь?!

— Ну не знаю, — вздыхает Мадлен. — Соблазни его. Отсоси или дай в жопу, чтобы у него башню снесло. Устрой оргию. Он же озабоченный, бери его этой слабостью.

— Какая же ты сука, Мадлен.

— Каждый выживает так, как может. Ты тоже трахалась с Яром не по любви. Просто хотела доказать себе, что чего-то достойна. Дерьма ты, Рита, достойна. Сильно правильная и наивная овца.

— Мы же были подругами…

— Подругами? — смеется она. — Ты в каком мире живешь, Рита? Я была тебе нужна пережить неделю ада с Богатыревым, выносить ребенка, справиться с послеродовой депрессией и научиться любить себя. И не говори, что ты в этом не нуждалась. Во мне ты видела спасение. Так отплати же мне добром — подпиши бумаги. И запомни — без шума, Рита. Иначе… — хмыкнув, она скидывает звонок, и я слушаю монотонные гудки.

— Ну что там? — хрипло шепчет мама. — Что ей надо? Где она? Давай звонить в…

— Мы никуда не будем звонить. — Поднимаю лицо и гляжу на всхлипнувшую маму. — Не лезь, пожалуйста. Хуже сделаешь.

— Но Платон поможет.

— Он ее убьет. Его посадят, а Сашу мы так и не получим.

— Да она запугивает тебя! Откуда у нее такие силы и связи? Она же простая девчонка…

— Она не простая. Мы тебе врали, мама. Мадлен с восемнадцати лет спит с богатыми мужчинами и проворачивает махинации. Когда я ввела ее в нашу семью, я полагала, что с нами она так не поступит. — Собираю бумаги в папку и закрываю ее. — Я ошиблась.