Моя новая маска

Глава 44

В конце лета, по совету кёрсты Тиан, я наняла Линку репетитора — в школьной программе появится иностранный язык, и поскольку раньше брат не получал должного домашнего воспитания, то с языком у него был полный швах.

— Понимаете, Элен, — как-то виновато проговорила кёрста Тиан, — я даже не додумалась проверить знания Линка в этой области. Считается, что с четырнадцати лет мальчики обладают уже достаточным словарным запасом, потому в школе они сразу начинают проходить грамматику. Мне очень жаль, Элен, это мой упущение…

Теперь несколько расстроенный Линк по два с половиной часа в день занимался с пожилой кёрстой Боннер — преподавательницей франкийского языка, ежедневно навещающей его по утрам.

Дама чем-то напоминала мне кёрсту Тиан — была также требовательна и въедлива. Помимо утренних занятий она ежедневно писала двадцать пять-тридцать новых слов для Линка и на следующий день обязательно проверяла новые знания. Так что и вечерние прогулки братцу пришлось сократить.

Очень радовало то, что память у него была прекрасная и зубрежка ему давалась сравнительно легко. А утром кёрста Боннер заставляла его говорить на франкийском и составлять с новыми словами предложения, так что забыть выученное он просто не имел возможности.

За тот месяц до начала занятий, что кёрста посещала наш дом, Линк окончательно смирился с необходимостью учебы и, в целом, начал находить в уроках некое удовольствие.

— Знаешь, Элен, кёрста Боннер говорит, что законнику обязательно знать франкийский. А еще она сказала, что его даже в университете преподают, и что первый свод законов был написан именно на нем! — тут он тяжело вздохнул и заключил, — так что ладно уж, пусть она ходит. Она хоть и строгая, но не вредная.

Я улыбнулась про себя тому, как изменилось отношение Линка к жизни и учебе от момента моего пробуждения в этом мире. А ведь прошло меньше двух лет!

В первый школьный день я, по уже устоявшейся традиции, позавтракала с Линком, проводила его в школу, выпила чаю с кёрстой Тиан и ушла в свой кабинет. Сегодня мне еще предстоит после обеда посетить мастерские, но до того момента я хотела поправить кое-какие выкройки.

На углу стола горничная оставила свежие газеты — после возвращения с курорта я выписала для себя «Столичный Вестник», который выходил трижды в неделю, «Театральную жизнь» — небольшой еженедельный листок, сообщающий о новых премьерах, успехах и провалах — скоро вернется Марсель и мне хотелось быть в курсе светских новостей.

И неделю назад добавила еще несколько «желтоватую» газетенку под названием «Болтушка», где печатали статьи о моде, новых товарах, светских приемах, щедро сдабривая это все изрядной дозой городских сплетен. Однако сегодня я пропустила все деловые новости, а до театральных просто не добралась.

«Двойная жизнь кёрсты Филоны Эгреж», — набранный крупным шрифтом заголовок бросился мне в глаза, едва я взяла в руки резко пахнущий типографской краской лист «Болтушки».

Заголовки меня просто потрясли! Я не идиотка и давным-давно здраво оценила моральные качества кёрсты-опекуна — гнилая тетка, что уж там. Однако, попасть на первые страницы городских газет — это еще ухитрится нужно!

Продолжила чтение — «Болтушка» щедро делилась скандальными новостями со своими читателями:

«Репутация светской кёрсты должна быть безукоризненна! Многие годы именно такой и обладала прекрасно известная в лучших домах кёрста Филолона Эгреж. Мы не можем упомянуть дома известных чиновников и честных людей, которые гостеприимно распахивали свои двери для этой женщины, дабы не бросить тень на имена почтенных владельцев…».

Еще целый абзац подобного бла-бла-бла, и наконец, я с волнением начала читать описание сути скандала.

Жил был на свете кёрст Пойтер. Пятнадцать лет назад, будучи еще молодым и полным сил, упомянутый кёрст женился на некой девице, чье девичье имя газета не сочла нужным указать.

Кёрст получил за девушкой хорошее приданое, в которое, в том числе, входили богатейшие земли в нескольких сельско-хозяйственных районах. Земли давали отличный доход, молодая жена обожала мужа и первые несколько лет семья жила мирно и счастливо, девять лет назад Айлюс благословил семью рождением ребенка.

Поскольку за спиной каждой юной не бедной кёрсты стоят умудренные жизнью родственники, то брачный контракт пары предусматривал наделение всех рожденных в браке детей изрядной долей фамильного имущества, в частности, из приданого жены детям отходило две трети земельных угодий.

Земли самого кёрста Пойтера к этому времени сильно подешевели, так как управленцем он оказался не самым удачным и предпочитал вкладывать деньги в весьма разорительные увеселения. Так что маленькой кёрсте с рождения принадлежал изрядный кусок земли, а также, по условиям брачного контракта, одна треть фамильного гарнитура с рубинами работы небезызвестного ювелира Роганто.

Я с недоумением читала этот поток сведений, не слишком понимая, при чем здесь биография моего несостоявшегося мужа?! Однако, решив понять все тонкости, снова уткнулась в текст статьи: «Примерно два года назад мать юной кёрсты серьезно заболела и, хотя к ее услугам были лучшие доктора, в начале этого года ушла в чертоги Айлюса.

Юная девятилетняя кёрста осталась очень богатой наследницей и единственной, на данный момент, наследницей своей бабушки по материнской линии — почтенной вдовы кёрсты Марго Гестор.

Надо сказать, что отношения тещи и зятя не складывались почти с самого начала брака. Кёрста Гестор считала зятя слишком падким на светским удовольствий, расточительным и глупым. После смерти дочери она попыталась добиться опеки над внучкой, но суд отказал ей по вполне очевидной причине — у девочки есть отец!

Так богатая малютка, брошенная на нянек и бонн, осталась одиноко жить в своем поместье, пока легкомысленный отец развлекался в столице.

Однако, после смерти жены кёрст Пойтер вдруг обнаружил, что весьма стеснен в средствах, так как хорошо ли, плохо ли управлялись земли дочери-сиротки — деньги невозвратно поступали на банковский счет до ее совершеннолетия или замужества.

Некоторое время в столице даже ходила сплетня, что кёрст собирается вновь жениться на богатой сироте, однако, увы, об этом поступке точных сведений собрать не удалось. А наша газета, как вы все прекрасно знаете, почтенные читатели, публикует только точную и достоверную информацию!

Управление землями внучки было поставлено из рук вон плохо, и почтенная кёрста, опасаясь дурных финансовых последствий для любимой крошки, обратилась в небезызвестную контору «Пинч и сыновья».

Результаты слежки потрясли сердце любящей бабушки: контора «Пинч и сыновья» предоставила неоспоримые доказательства /в том числе и показания бывшей экономки кёрсты Филоны Эгреж, чье имя сейчас назвать мы не можем, дабы не помешать судебному процессу/, свидетельствующие, что ее зять, кёрст Пойтер, прекрасно проводит время в объятьях своей давней любовницы, этой самой кёрсты Эгреж.

Какое падение нравов! Не выдержав даже приличного полугодового траура искать светских развлечений просто неприлично!

Особенно скандально в свете этих сведений выглядит то, что уже полгода упомянутая кёрста Эгреж появлялась на всех летних балах в роскошном рубиновом ожерелье.

Да, да, уважаемая публика! В том самом ожерелье, которое унаследовала маленькая осиротевшая кёрста!

На вопросы светских знакомых эта женщина, не стыдясь, заявляла, что данное ожерелье — последний подарок покойного мужа, при этом она не забывала утирать фальшивую слезу и горевать о том, что, хотя её покойный Алуизиус и покинул ее так рано, но в ее глазах он останется лучшим мужчиной в мире — что прямо говорит нам о том, что выходить замуж за своего обедневшего любовника кёрста намерений не имела!

Почтенная кёрста Марго Гестор всю жизнь обладала незаурядной силой воли, однако, мысль о том, что зять так позорно разоряет ее обожаемую внучку, даря своим любовницам принадлежащие юной кёрсте украшения, привела в скромную вдову в такой гнев, что вчера вечером, на светском рауте в небезызвестном доме знаменитого мецената и театрального покровителя, кёрста Гестор сорвала драгоценное рубиновое ожерелье своей внучки с шеи падшей женщины и публично высказала свое негодование зятю.

По сведениям нашего корреспондента, который имел честь получить приглашение на этот званый вечер, законники кёрсты Гестор уже подготовили документы. Вдова собирается оспаривать права опекунства на основании пунктов 3.2 — «… ненадлежащее исполнение опекунских обязанностей…» гражданского судебника.

Редакция нашей газеты выражает свою солидарность с решением хозяина вечера, который потребовал от кёрсты Эгреж и ее любовника кёрста Пойтера, цитируем: «…немедленно и навсегда покинуть его дом!».

Надеемся, что суд рассмотрит данное дело со всей беспристрастностью и не позволит безрассудному отцу, забывшему о чести и достоинстве, злодействовать дальше!

С почтением к читателям «Болтушки» — собственный корреспондент газеты — Амбервиль Зорм»

Все это я читала в полном обалдении, слабо представляя, коснется ли меня этот скандал и что нужно делать?!

Конечно, вряд ли кёрста Эгреж протянет свои жадные ручки к опеке надо мной и детьми. Она запятнала свою репутацию — дальше некуда!

В чем-то я даже, пожалуй, могу ее понять — выходить замуж за разоренного любовника — удовольствие так себе.

Однако, мне-то теперь что делать?! В голове крутился клубок несвязных мыслей и я, схватив газеты, выскочила из кабинета — нужно срочно обсудить это с кёрстой Тиан!