Хозяйка бобового стебля

— Тяжеловато выходит… Сбросим вниз.

Арфа на этом начинает звонко дрожать.

— Только меня бросать не вздумайте! А лис ваш где-то в доме, не здесь. Он за дверь выскользнул, когда твой, — обращается к Жене, — муж явился.

От этого она вздрагивает, бросает взгляд на Карсона, и, слегка покраснев, отходит от него.

— Джек! — зовёт. — Кыс-кыс-кыс! Пора домой!

Он на удивление быстро отзывается и несётся к ней, держа в пасти расшитый золотом красный пояс. Будто бы от халата. Возможно, Джек обнаружил спальню великана и похозяйничал в ней.

Но как только он подбегает ближе то, будто дурной игривый пёс, бросается в сторону, всем видом своим предлагая Жене поиграть в догонялки.

— Джек! — с отчаянием вскрикивает Женя. — Ты человек, блин! Человек!

Это «вдохновенная речь» не слишком-то меняет ход его мыслей, поэтому приходится поиграть.

Чёрный лис рыкает и бьёт хвостом по земле. С каждым выпадом Жени он всё больше удаляется, всё стремительнее уворачивается.

Наконец, она хватается за пояс, но лис умудряется вырвать его из слабых пальцев едва ли не в тот же миг.

— Чёрт! — Женя останавливается.

Она вспоминает, что уже много раз использовала магию, пусть и неосознанно.

Надо как-то взять её в руки, приучить, приструнить…

Карсон же каким-то образом умудрился сразу перетянуть пса на свою сторону. Чужого огромного двуглавого пса.

Жене надо брать с него пример. Тем более магия принадлежит ей, и едва ли она строптивее цербера…

— Так… Стань человеком! Джек, я не хочу, чтобы ты вырвался из рук, когда мы будем спускаться! Или убежал тогда, когда мы будем на земле… Там же дровосек!

Её передёргивает. Становится страшно и больно за Джека. В теле лиса у него прав ещё меньше, чем у женщин в этом мире, и это просто ужасно…

— Пожалуйста…

Слова начинают чувствоваться как-то по-особому. Будто бы они имеют свой цвет, вес, силу, ощущение… Её просьба мягкая, золотистая, тёплая…

— Джек, обернись человеком! Помнишь каким ты был там, в таверне?

Лис резко останавливается. Так резко, что задние лапы не успевают замедлиться и съезжают вперёд, оказываясь по сторонам от его головы. Но вот он переставляет их и оборачивается к Жене, скаля нахальную пасть:

— Я был там в постели с тобой, детка.

Это отчего-то заставляет Женю разозлиться. Плохая из неё ведьма — он должен быть стать человеком, а в итоге животное и внутри и снаружи!

— Никакая я тебе не детка! Обернись человеком! — это ощущается, как что-то колкое и красное, ярко-красное.

Она этого не видит, но и глаза на мгновение наполняются будто бы вином, а из носа вытекает капля крови.

Джек вдруг вскрикивает, раздаётся оглушительный хлопок, и вот он уже стоит перед ней в полный рост.

Голый…

И смотрит ошалело, боясь поверить своему счастью.

Карсон выходит к ним как раз в этот момент. Они все застывают в как бы прихожей, что выводит на широкое крыльцо заднего двора великана. Мебели почти нет, пол из тёмного дерева, как и стены, кроме одной — она сплошь стекло. И напротив Жени обнажённый всклоченный небритый мужик…

Карсон выхватывает свой кинжал, делаясь вмиг жёстким и грозным.

— Это Джек! — вскрикивает она. — Это я сделала!

И даже порывается подбежать к нему, но останавливается и отводит взгляд.

— Самое время снять это платье… хоть прикроешься.

Джек её будто не слышит, он ощупывает себя и улыбается так, что становится заметно отсутствие у него одного дальнего зуба.

— Я человек! Я мужчина!

Карсон хмыкает на это и… начинает снимать с Жени то жуткое, свадебное платье.

— Я помогу…

Она смеётся…

— Да уж… мужчина. Я это сделала! Вы видели, господин инквизитор? — улыбается, глядя на Карсона.

Он усмехается, уже совсем по-доброму.

— Видел, моя ведьмочка…

— А теперь ты, — выдыхает она, — снимаешь с меня свадебное платье.

— Так я ведь околдован, — шепчет он в ответ.

— Эй, вы, может пойдём отсюда? — похоже совсем не понимает Джек, зачем они возятся с платьем, прослушав всё, что только можно было. — Сейчас великан явится со своей псиной!

— Эх, — печально вздыхает Карсон.

Когда Женя, наконец, избавляется от уродливого белого балдахина, она швыряет им в Джека.

— Надевай!

Для приличия несколько секунд сдерживается, а затем срывается на смех, взявшись за руку Карсона.

Он же сдерживается до последнего, заразившись её весельем. А Джек так и стоит с платьем в руках и выглядит таким испуганным, будто ему предлагают вновь влезть в лисью шкуру.

— Э-э, прямо взять и надеть? На себя?

— Если тебя не волнуют приличия, — на самом деле и её они не волнуют, лис за это время видел её разных в ракурсах и обстоятельствах, а она вообще его мыла, — то подумай хотя бы о том, что спускаться будет холодно. Давай быстрее.

Она поднимает с пола пояс и подаёт ему.

— Чёрт, — чмыхает он, будто всё ещё до конца не избавившись от лисьих привычек и набрасывает на себя платье. — А что, мне почти впору! Ну, как, велико, но не спадёт, — подвязывается он поясом. И будто красуется, отчего Карсон всё же принимается хохотать.

— Боже, ты похож на Рафаэлку беззубую! — улыбается Женя.

А Джек прячет улыбку.

— Разглядела же, посмотрите-ка на неё!

— Поспешим, — окликает их Карсон, открывая дверь. — Лучше поскорее спуститься, а то как бы великан не пошёл за нами.

Глава 43. Да ничего

Вилли следил за ним с тех пор, как заметил Карсона у своего сарая. Потом, проезжая мимо него — а он не видел и не слышал Сона, просто знал, кожей чувствовал, как тот следит, затаившись в лесу — понял всё. И смирился. Смирился с тем, что отныне ему предстоит сделать — победить Карсона в бою или сбежать.

Вилли адекватно оценивал свои силы. Шанс, пусть и маленький, но шанс на победу у него был. Однако сбежать — вот лучший вариант! Но последовав за Карсоном (хотел узнать, приведёт ли тот помощь и откуда) Вилли понял, что удача сегодня на него стороне.

И вот он дождался пока Сон скроется в небесах. Убедился что он не спускается, а значит, рассудил Вилли, там надолго. И, наконец, вышел из своего укрытия.

Двор Джилл выглядит иначе. Стало более чисто и открыто, что сейчас лесорубу не нравится. Пусть и понимает он, что здесь нет ни прохожих, ни соседей, да и сама мать его невесты, возможно, уже ушла — эту деталь он умудрился упустить, буравя взглядом бобовый стебель. Однако как-то… неуютно.

И Вилли встряхивается, усмехается зло и криво, сгоняя с себя неуверенность, и подходит к стеблю.

Он избавится от Сона! Пусть даже сгинет вместе с ним и Джилл. Останется придумать, что делать со спасённой Карсоном девчонкой… Вдруг она уже всем рассказала о том, кем был её похититель?

Ну да ладно, в случае чего слова её некому будет подтвердить и Вилли уж как-нибудь очистит своё имя! Может быть, даже вернётся к первоначальному плану и убедит всех, что девчонка эта душевно больна. Или является ведьмой… С этим сейчас строго. А ему поверят.

Со временем, но поверят! Он… Да и ведь он не хотел её убивать. Остальных тоже. Сам не знает, зачем делала всё это… Ему просто… Просто хотелось и нравилось.

— Это не значит, что у меня нет чувств, — зачем-то произносит он вслух и заносит над стеблем топор.

И по округе разносится глухое и влажное: тук-тук, тук… Тук.

***

Спускаться назад отчего-то оказывается физически сложнее. Хотя почему «отчего-то»? Причин для этого хоть отбавляй! Взять даже скопившуюся за всё время усталость и стресс. К тому же Женя подозревает, что истощена ещё и магически.

Но — она бросает взгляд на чертыхающегося и плюющегося Джека в свадебном платье — зато результат налицо.

Бедному Карсону приходится тащить на себе все сокровища и временами помогать ей, поддерживать, следить, чтобы никто не упал.

В лицо дует ветер. Холодно. Хочется домой. Хотя бы в дом Джилл.

Как же всё-таки хорошо, что у Карсона есть такой огромный авторитет перед собаками. Вот только надолго ли хватит цербера? Им как можно скорее нужно спуститься и уничтожить стебель.

— Бобовый стебель, — говорит она с усталой улыбкой. — А великан — Боб. Символично, не так ли?

— Даже думать не хочу, — усмехается Сон, и всё вглядывается вниз. Ждёт, когда можно было бы сбросить сумку с золотом, не опасаясь, что оно разлетится на долгие мили вокруг и потеряется.

Как вдруг стебель начинает вибрировать.

— Чёрт, — настораживается Джек, хватаясь за ножку одного из гигантских листьев, — что это? Вы заметили?

Карсон собирается что-то ответить, как стебель начинает наклоняться в одну сторону, медленно, но неуклонно, затем выпрямляться и наклоняться в другую.

— Нехорошо… — шепчет Сон и приближается к Жене, чтобы в случае чего точно успеть её подстраховать. — Давайте быс…

Но его прерывает сотрясающий небеса крик великана:

— Я догоню вас и сброшу вниз!

И дикий лай пса вдогонку к этому.

— Надеюсь, он не сорвётся, попытавшись полезть следом…

Джек в ответ смотрит на Сона дикими, непонимающими глазами:

— Да уж лучше бы сорвался!

Но Сон отмахивается:

— Я ж не про великана!

Жене становится так жаль, что Сон не может оставить пса себе… Ей и вправду не хотелось бы, чтобы это страшилище упало. Да и великана это тоже касается.

— Если он полезет, стебель разве не согнётся? — со страхом спрашивает она. — Надо торопиться…

— Я надеюсь, — отзывается Сон, — что мы раскачиваемся лишь поэтому… Потому что в таком случае, нет, не думаю, что боб не выдержит Боба. Однако, ты права, надо спешить!

Только вот великан спускается куда быстрее их… И вот уже наверху видна сквозь пелену тумана его широкая спина и ноги.

— Моя жена! — кричит он. — Моя!

А Джека передёргивает, он невольно косится на своё платье.

— Надеюсь, он это не про меня…

Женя окидывает его наряд взглядом и шепчет:

— У нас во время войны из таких платьев делали парашюты… Я что-то такое слышала. Но едва ли мы сможем соорудить что-то подобное. Арфа, а у тебя нет идей?

Но она лишь звонко выкрикивает из сумки:

— Бежать! Бежать! Бежать! — и уже великану: — Пупсик, хочешь сыграю тебе напоследок что-нибудь успокаивающее?

Но великан на это ревёт и приближается к ним ещё стремительнее.

— Разорву тебя на части, повыдёргиваю струны, предательница!

И арфа замолкает.

Но когда великан уже почти спустился до них, стебель наклоняется в сторону ещё сильнее и уже не выпрямляется. А с земли доносится странные звуки.

Карсон прислушивается, отвлекаясь от Боба, и бледнеет.

— Кто-то рубит стебель.

Женя чувствует, как страх сдавливает горло и сковывает движения. Нет, нельзя этому поддаваться. Эмоцию нужно использовать себе во благо.

Она шепчет своё желание, и тёплая сила обволакивает всю троицу. И… срывает с бобового стебля, словно созревшие плоды.

Ветер успевает подхватить крик Джека: «Я не могу погибнуть, как девица в подвенечном платье!», и всё заглушает треск боба.

Стебель падает на землю, словно срубленное тяжёлое дерево, и крушит собой лес и сарайчик, чудом не задевая своими щупальцами-усами дом матери Джилл. Из которого как раз выбегает она и принимается причитать да плакать, уже будто бы не особо боясь Вилли.