Новогодняя Магия

Чейзер сидел пунцовый лицом, улыбался и качал головой. Тут поднялась и потрясла сжатой в кулачок ладошкой Лайза:

- Эй, а у нас для всех подарки!

- Какие подарки? – прокатилось вдоль скатерти возмущение. – Договаривались же все подарки дарить завтра, чтобы на Магию не тащить…

- Не те подарки, - подключилась Элли. – Эти мы нашли тут – разгадали загадки, и получили семечки желаний. Разгадали столько, чтобы каждому по одной…

- Вот вы «гадалки», - хмыкнул Рен.

Но от семечки никто не отказался; одна упала и мне на ладошку – пузатая, похожая на подсолнечную. Я покрутила ее в руках и бережно положила в карман.

- А Стив научил меня кататься на коньках, - радовалась Тайра. – А лед какой прозрачный – на метр в глубину все видно. И тако-о-о-ой ровный…

- А Стиви просто сдриснул от футбола…

- Ну, тогда и Дэлл «сдриснул», - парировал док.

- Мы были заняты, - как ни в чем ни бывало объяснил Одриард.

- Петарды начиняли? – блудливо поинтересовался снайпер.

- Петарды-петарды… Тебе просто завидно.

И взгляд всего стола в сторону Меган, сделавшейся похожей на факел. Довольный, впрочем, факел.

*****

Воду она притащила ему в тазике, в котором иногда мыла овощи. Пес хлебал жадно – половину выпил, половину расплескал на полу лужей.

- Охламон. А пожрать у меня нету, не рассчитывай.

Спустя десять минут, после того, как песенная передача прервалась очередной рекламой, Изольда отдала ему булки.

*****

Ели и пили в удовольствие. Исчезала с тарелок еда; взлетали вверх бокалы, звучали тосты. Тяжелый год, но интересный. В чем-то радостный, в чем-то печальный, в целом – чудесный. Старый провожали с радостью, новый ждали с предвкушением. Набирало обороты «Новогоднее шоу» на экране. Доставали хлопушки.

- Дин, а как празднуют у вас? – интересовался Дэйн, жуя мандарин – по половинке за раз.

- Так же. Праздничным столом, наряженной елкой, подарками.

- А по телеку что идет?

- Сначала «Голубой огонек»…

- Про педиков, что ли?

Я едва не подавилось шампанским – Дэйн, он и есть Дэйн.

- Нет, шоу такое.

- Почему «голубой»-то?

- Потому что раньше телевизоры у нас были черно-белыми, и отсвет от их экранов казался голубоватым.

- Черно-белые телевизоры? Хм, стильно.

Мда, вот уж взгляд со стороны.

- Не знаю, стильно или нет, но в шестьдесят втором других не было. Моя мама еще была маленькой…

- Шестьдесят второй – это давно?

- Давно. Сейчас у нас две тысячи шестнадцатый.

- Как интересно…

К нашей беседе прислушивался Халк. Спросил с любопытством:

- А ты тоже росла с черно-белыми телевизорами?

- Нет, я уже с цветными. Прогресс не стоял на месте. А вот те, кто постарше, помнят именно такие – черно-белые. У бабушки моей до сих пор один такой в чулане.

- Ладно, сначала «Огонек», а потом что? – чавкал Эльконто. – Музыка?

- И музыка тоже. К двенадцати ночи толкает речь президент.

- Главный мужик вашего мира?

- Ну, не мира – нашей страны. Он говорит о том, что надеется, что в следующем году все будет хорошо.

- Почему надеется? Если наш Дрейк захочет, чтобы все было хорошо – будет хорошо.

Я смеялась.

- Да, но наш президент – не Дрейк. Видишь ли, наш надеется, что все будет хорошо, потому что в других странах есть другие президенты, и они всегда боятся, что о чем-то в будущем не договорятся.

- Мда. Короче, вам нужен свой «Дрейк».

- Возможно.

На короткий момент я задумалась о том, а нужен ли нам свой «Дрейк»? Каким был бы наш мир под руководством Комиссии? Тема после шампанского казалась слишком сложной, и я ее бросила.

- В общем, речь, а потом бой курантов из столицы – самых больших часов. Вот, когда они отмеряют двенадцать ударов, официально наступает в сердцах жителей Новый Год.

- Забавно все у вас устроено, - Эльконто улыбался. – Надо бы как-нибудь к вам…

В этот момент от дверей залаял Барт.

- Ух, ты! Майки с Марикой, наконец, пожаловали. Айда встречать!

*****

После съеденных булок пес лизал ей ладонь, а Изольда, чувствуя, как скользит по коже теплый влажный язык, утирала слезы. Напилась, расчувствовалась. Непорядок.

- Ты чего ко мне прибился-то, а? К старой и немощной? Привязался бы к кому помоложе, чтобы гуляли с тобой, палки кидали, колбасой кормили. Я ж не зарабатываю столько – на колбасу…

Псу не было никакого дела до колбасы. В темной комнатушке его светлая голова была похожа на медвежью – такая же огромная, покатая, почти безухая. Вот точно белый медведь, не иначе.

- Куда я с тобой? У меня тут гости… Обязанности. Будешь пугать прихожих. А гулять, когда?

Он привалился к ее ноге теплым боком – мол, разберемся, ты не ропщи.

Но Изольда роптала.

- И имени у тебя нет. Неверно оно как-то… Слышь, я имя-то тебе выберу, вот только это не значит, что ты – мой, понял?

Мотался из стороны в сторону короткий хвост.

Где-то с давних времен стояла на полке многократно прочитанная книга – «рассказы народов Фризолии» - странные рассказы, почти мистические. И язык там свой, и слова диковинные. Старуха поднялась, отыскала книгу, долго листала ее в свете зажженной лампы:

- Вот, нашла! Белую Птицу они называли «Акгуш»! Красиво?

Пес гавкнул отрывисто и, как ей показалось, согласна.

- Ты – белый. Не птица, но то ж формальность. А там вождь такое имя носил… В общем, будешь у меня Агушей.

Новоиспеченный пес-лось Агуша продолжал вилять хвостом.

- И команды ты, поди, понимаешь? Ну-ка встань?

Громадная туша нехотя поднялась на четыре лапы.

- Вот диковинный! Ляг!

Легла, сложилась, как танк – сначала расщеперила и согнула ноги, затем привалилась на них массой сверху.

- Наученный, видишь? Может, ты «чейный»?

Агуша молчал; начинался «Городской фейерверк» - последнее и самое главное шоу уходящего года. Изольда тут же вернула книгу на место и заторопилась к телевизору:

- Все, не мешай, смотреть буду. И не привыкай ко мне, понял? Не привыкай.

*****

Новый год – это всегда священное таинство, где каждый и порадуется, и погрустит. Поблагодарит за хорошие дни, встречи и события, погрустит о том, чего еще не случилось. Вновь загадает желание. С каждым новым годом мы делаемся еще чуть-чуть старше, опытнее, мудрее, а вместе с тем и практичнее, спокойнее, что ли…

Но это про мой мир – про родной.

А здесь не грустил никто. Никто не терял времени, потому как оно существовало лишь номинально, никто не старел, не приближался к финальной черте – здесь все оставались вечно молодыми и оттого веселыми. Горели над столом свечи-салютики, взрывались хлопушки – сыпали серпантин и конфетти в недоеденные салаты.

Хорошего друг другу желали смачно и густо, как себе.

А после вывалили во двор – на ту самую поляну, где объятая сиянием гирлянды (я знала, знала, что она будет гореть!), стояла великолепная новогодняя елка. Рвалось небо салютами – их запускала Магия – шумела, трещала, провожала старый год вместе со всеми; галдели, сияя от счастья, задрав головы, благодарные гости.

В какой момент явился Дрейк, я не заметила. Пришел тихо, как обычно, обнял сзади – родной, теплый. Стоял и тоже смотрел на небо.

- Как ты это сделал? – спросила я тихо.

- Я? Я ничего не делал.

- Но как все это сумела Магия?

- Как? Она же, как кристалл с множеством граней внутри. Живой кристалл. Всегда подставит нужную в правильный момент. И будет красиво.

- Очень красиво.

Народ Дрейка не замечал – народ вдруг обнаружил, что у ели накрыт скатертью стол, на котором дымятся чашки с какао, и заторопился за напитками.

А к какао прилагалось по завернутому в серебристую фольгу печеньицу – каждое поименно. Оживление усилилось. Все разобрали свое, заметили, наконец, Начальника, радостно поздоровались, принесли нам две кружки и два печенья:

- С вашими именами.

Кажется, удивился даже Дрейк.

Сверкающая разноцветными огнями поляна, сосновый лес вокруг, сияющий блестками снег… Какао пахло изумительно. Свое угощение я развернула сразу же… и удивилась. Внутри фольги на тонкой белой полоске значился текст: «Перламутровая нить»

- Дрейк, Дрейк… А что такое «Перламутровая нить»?

- Книга.

- Книга, которую мне нужно прочитать? А про что она?

- Про трансформацию мыслеформ.

- О, тогда точно для меня.

К Майклу Морэну, как к человеку знающему, приставали с вопросами:

- Майки, а что значит мое послание? Тут написано «Шесть с половиной секунд…» - заглядывала проводнику в лицо Лайза.

- А мое? – вторила Элли. – Сказано «Соглашайся на Марао» - это о чем?

- Эй-эй, - отмахивался от вопросов Майкл, - вы поймете это чуть позже. Это вам подарки от Магии – подсказки для жизневажных моментов, которые повернут вашу судьбу в лучшую сторону. Бесценные, между прочим, подарки.

- Но я пока не понимаю…

- А пока и не нужно. Просто запоминайте советы.

- Ух, ах…

- А в моем «Ответь «нет» Фрэнсису Перье».

- А у меня: «Прогуляйся возле фонтана Ллье четвертого февраля». Интересно, зачем?

- А у меня…

- А что у тебя? – я повернулась к Дрейку и впервые в жизни успела поймать тот момент, когда его лицо вытянулось от удивления. – Что там?

И прочитала слово «Илай» на коротком бумажном клочке.

- Кто это? Чье это имя?

Дрейк Дамиен-Ферно молчал так, будто разом разучился говорить.

- Эй… - я трясла его за рукав. – Скажи мне… поговори со мной… Дрейк?

- Ты, правда, хочешь знать?

Голос хриплый и... смущенный?

- Конечно, хочу.

Он заставил меня повернуться спиной, снова обнял – на этот раз очень крепко, напряженно. И прошептал:

- Илай или Илаил – это то, как я хотел назвать нашего сына.

- С-с-сына? Я… уже?

- Нет, но, значит, оно грядет, Дина.

И мир закружился от счастья; рвались в воздухе салюты, исходил волнами благодарности миру стоящий позади меня мужчина.

От автора.

Чудеса случаются, когда вы их не ждете. Вот берут и случаются. Даже, если год был тяжелым, даже если «всяким-разным». Мы – есть. Если вокруг вас есть те, кто любит, кто заботится, о ком заботитесь вы – счастье есть. Поверьте, главное, здоровье, а все остальное приложится – мы сможем. Достигнем, добьемся, дождемся и получим. А нет, так и не нужно было, значит. У нас есть главное – этот самый момент, этот день, наше любимое тело и тот друг, который в голове. Вы сами.

Здоровья вам! Счастья, удачи, отличного настроения, море обнимашек и щедрую на чудеса жизнь. С Новым Годом, вас! С Новым счастьем! Мы все – каждый-каждый – этого достойны.

Люблю вас!

Вероника

Конец 2016 года.