Маленькое счастье Клары

Глава 39

Когда граф увидел готовые брусочки моего ароматного мыла, его удивлению не было предела. Он вертел их в руках, нюхал и наконец, сказал:

— Вы точно не родственница Травинки, которая варит для нашей Полин волшебный джем?

— Увы, дорогой супруг, — улыбнулась я, получая удовольствие от его реакции. — Я — обычная женщина, а не фея.

— Нет родная, вы не обычная женщина, — прошептал он, гладя мое лицо. — Вы — самое дорогое, что есть у меня. В вас есть стержень, скрытый за милой внешностью. И я горжусь, что у меня такая супруга.

— Филипп… — я прижалась к нему, вдыхая родной запах и решила, что пора бы подтвердить догадки мужа. — Я должна сказать, что вы оказались правы — у нас будет ребенок.

— Мое счастье безгранично, — он поцеловал меня в макушку и сильнее сжал в крепких объятиях. — Порой, я даже боюсь, что это сон и стоит мне проснутся, как снова окажусь в пустом доме, в холодной постели, без вас… Клара, вы мое спасение.

— Я готова спасать вас всю жизнь, особенно от холодной постели, — кокетливо произнесла я, и он шутливо шепнул мне на ухо:

— Да вы шалунья, графиня…

Я немного помолчала и спросила:

— Кого бы вам хотелось? Мальчика или девочку?

— Это наш ребенок. Разве есть разница, какого он будет пола? — казалось, граф даже удивился. — Дитя — плод нашей любви, дорогая. В нем уже течет кровь Рольэсов и мне абсолютно все равно, мальчик это или девочка.

— Ничего, у нас еще много времени впереди, чтобы обзавестись и мальчиками и девочками, — прошептала я, чем вызвала у него широкую улыбку. — Я не намерена останавливаться на одном ребенке.

Мы бы еще долго стояли обнявшись, но в гостиную вошел Ливен и его глаза весело блеснули при виде нас.

— Какая приятная картина. Влюбленные супруги, приближающееся Рождество и пылающий камин. Теперь я жалею, что решил сделать предложение Хенни на праздник — нужно было не тянуть и обручиться раньше.

— Что мешает сделать это прямо сейчас? — предложил ему Филипп. — Думаю, она с радостью примет твое предложение.

— Нет, мне нужно уехать в город, и вернусь я только к Рождеству. Хотелось бы насладиться помолвкой, провести время с будущей женой, а не делать предложение на бегу, — он вздохнул и посмотрел на меня. — Кстати, Хенни сказала, что у вас есть ко мне какое-то дело. Она выглядела возбужденной и загадочной. Графиня, я в нетерпении.

— Посмотрите, что у меня есть, — я указала на корзину с мылом, стоявшую на столике. — Что вы скажите на это?

Ливен с интересом подошел ближе и я, с замиранием сердца наблюдала за его реакцией.

Барон взял мыльный брусок, повторяя движения мужа — покрутил его в руках, потом поднес к носу и перевел на меня изумленный взгляд.

— Душистое мыло! Это сделали вы, ваша светлость?

— С помощью Хенни и слуг, — радостно сообщила я и сразу же спросила: — Вы не могли бы помочь мне? Хотелось бы, чтобы о нем узнало как можно больше людей.

— Конечно! — воскликнул Ливен, рассматривая брусок за бруском. — Вы позволите мне взять несколько штук? Поверьте моему чутью, графиня, это мыло произведет фурор в женском обществе.

— Берите сколько нужно, — я чувствовала радостный подъем и воодушевление. — Чтобы женщины могли выбрать понравившийся аромат.

Барон уехал, а мы с кузиной снова принялись за варку мыла. Чтобы оно не было таким темным и обладало лучшими качествами, — процессов варки-отсолки мы делали несколько, что конечно занимало больше времени, но оно стоило того.

При этом я начала добавлять в него молоко, цедру лимона, желтки, сливочное масло и даже зерна мака, чтобы был эффект скрабирования. Нас с кузиной настолько затянул этот процесс, что мы только и говорили о мыле, не успевая за потоком собственных идей.

Ближе к Рождеству, у Филиппа забрали первую партию молодого, мягкого сливочного сыра. Ко всему этому, на полках зрели головки, которым нужно было минимум полгода и больше. Помимо того молока, что давали коровы подаренные бароном, приходилось покупать молоко у крестьян, чтобы его было достаточно для изготовления продукции на продажу.

Но самым удивительным событием, стал приезд хозяина «Золота Голланды». Он лично посетил сыроварню и настолько восхитился сыром с тмином, что заказал всю будущую партию.

По этому поводу мы закатили настоящий праздник. Накрыли стол, собрали всех домочадцев и уже по устоявшейся традиции, передали корзину с гостинцами дворовым слугам.

За окнами шел густой снег, а в нашем доме было тепло и уютно. Смех, веселая возня Полин и щенка возле камина, аромат выпечки и запах смолы от горящих поленьев.

На день святого Николая, малышка получила свои маленькие подарочки, но самый главный подарок ждал ее на Рождество. Хитрюга догадывалась, что для нее есть сюрприз и всеми правдами и неправдами пыталась выведать у меня что это.

— С чем в этом году будут олиболены? — поинтересовался граф у Гуды, и я с интересом подняла голову, услышав незнакомое слово. — Я с детства ждал момента, когда наступят рождественские праздники, чтобы поесть пончиков.

— И с изюмом, ваша светлость и с яблоками, — ответила повариха и Полин тоже навострила ушки.

— А что это, тетушка Гуда? — девочка подбежала к ней и нетерпеливо завертелась рядом. — Это вкусно?

— Конечно! Можно язык проглотить! — женщина отложила вязание и сказала: — Это такие праздничные колобки, обжаренные в кипящем масле, с начинкой внутри.

— А почему они праздничные? — маленькая «почемучка» прилипла к Гуде, заглядывая ей в глаза.

— Потому что в дни перед Рождеством духи и древние боги спускаются на землю и богиня судьбы Перхта решает судьбу каждого человека, — зловещим голосом произнесла повариха и Полин замерла, ожидая чего-то страшного. — В эти ночи Перхта, в компании злых духов облетает зимнее небо, и может своим мечом проткнуть любого, кто попадётся на её пути!

Малышка весело взвизгнула и забралась ко мне на колени под смех Филиппа.

— Но если человек съест олиболен, то богиня не тронет его, — Гуда обвела всех горящим взглядом. — Потому что масло, которым пропитаны пончики, намаслит не только желудок, но и тело! И меч Перхты просто соскользнёт «как по маслу», оставив человека живым и невредимым!

— Я съем целую кучу пончиков! — заявила Полин и, спрыгнув с моих колен, помчалась к Блинчику. — И ты должен съесть много олиболенов! Я прослежу за этим!

— Нужно распорядиться, чтобы мужчины срубили ель, — сказал граф, и я обрадовалась, ведь так хотелось привычного праздника. Я, конечно, помнила, что традицию устанавливать ель ввели протестанты, но вот в каком именно веке это было, в моей памяти не отложилось. — В «Темном ручье» уже давно не было Рождества и сейчас мне хочется, чтобы здесь поселился дух рождения Иисуса.

Именно этот праздник должен стать началом всех замечательных традиций в нашей семье, подумала я, глядя на мужа. Из этих приятных мелочей складывается уют дома, его дыхание, то, что тянет скорее вернуться из путешествия, потому что дом — это не место. Это — чувство. Для будущего ребенка он должен стать крепостью от невзгод и маяком, огонек которого всегда приведет в родные стены.