Замыкающие. Печати Мирана

Глава 69: Тагер

Планета Миран, военный медцентр Бригстана

Тагер Вейс

Я вышел из своего отсека и направился небольшому крытому балкону, на который нам теперь разрешалось выходить, чтобы немного подышать воздухом.

Наше вынужденное заключение в военном медцентре почти подходило к концу. Угроза лихорадки благополучно миновала, все окружающие нас разумные вздохнули с облегчением, понимая, что наша планета избежала огромной беды. Оставалось уладить лишь формальности, а также официально предупредить экипаж “Нового начала” о том, как видят их дальнейшее пребывание на Миране местные власти, в свете того, что Зитар официально запросил их выдачи в связи со своим расследованием.

Я не поддерживал решение властей воспользоваться сложившейся ситуацией в нашу пользу, понимая, как нехорошо это выглядит с позиции попавших к нам женщин, хоть и был благодарен Совету за то, что он решил ту проблему, над которой мы с побратимами ломали голову не один день. А именно: как сделать так, чтобы Ия побыла немного с нами, познакомилась, узнала нас хоть немного и, возможно, захотела бы остаться на планете насовсем.

Ия вдохнула в ношу тройку новую жизнь, дала нам цель, объединила нас, напомнив, что наша связь крепче любых самых прочных уз. Я чуть не потерял ее снова в той аварии, и теперь не хотел отпускать еще больше. Пообещал себе расшибиться в лепешку, но сделать все возможное и невозможное, чтобы Ие было с нами спокойно, безопасно и хорошо.

И я видел, что хоть она и бесится, и бунтует, но все же сама что-то чувствует. Делает маленькие шаги навстречу нам, пусть и не очень очевидные пока для самой себя.

Очередной раунд бунта, разумеется, случился, когда мы рассказали ей о том, что приготовили для них наши власти. Мы совместными усилиями решили поговорить с Ией сами заранее, чтобы новости не стали для нее неприятным сюрпризом. Поберегли нервы Николаса, так сказать, предпочитая взять удар на себя.

Разумеется, Ия окатила нас потоком самой отборной брани. Да, работа в доках Дилоса явно очень расширила ее словарный запас, потому что даже у Зейна покраснела от стыда лысина.

Потом еще больше брани досталось Зитару и всем живущим там жителям до седьмого колена. Пусть Ия и была зитаркой по крови, но уклад своей планеты она не уважала и не принимала, и я был полностью с ней в этом согласен. Страшная планета. Жуткие устои. Чудовищные и несправедливые по отношению к женщинам порядки.

И пусть Ия хотела казаться сильной и смелой, я почти кожей чувствовал удушающую волну страха, которую она пыталась скрыть за этим своим эмоциональным взрывом, потому что наша женщина наверняка осознала, чем грозит ей и ее команде запрос властей ее родной планеты. Я видел, как сильно она боится попасть туда снова, как мучается виной за то, что возможно, именно из-за нее в том числе ее подруги попали сейчас в эту сложную ситуацию. Мы сочувствовали ей, успокаивали, осторожно подбирая правильные слова, постарались донести до нее, что ультиматум нашего совета - не самое страшное, что могло случиться. Просто она ценна для Мирана, ценна для нас, и наша планета старается защитить ее, пусть и преследуя собственные интересы.

Потом мы выждали немного времени и поговорили уже более-менее спокойно. За то время, пока мы ухаживали за Ией, то поняли, что зитарка склонна вспыхивать в моменте и часто следует за своими эмоциями и сиюминутными порывами, но потом этот запал гаснет, Ия также быстро включает холодную голову, и тогда готова говорить и действовать более рационально и взвешенно.

В общем, после довольно продолжительного непростого разговора госпожа Соль признала, что выхода для нее, по сути, просто нет. Мы дали ей время все обдумать, но знали, что с Мирана она улетать точно пока не будет. Это радовало и вселяло надежду на то, что мы успеем добиться ее взаимности. Все предпосылки для этого у нас, к счастью, есть.

И Зейн, и Вел теперь без лишних сомнений считали зитарку своей женщиной. Мы все чувствовали невыносимую тягу к ней, которая крепла день ото дня, делая окружающий мир ярче. Это объединяло нас, делая наши прошлые разногласия неважными и глупыми. Страшно было представить, что мы чуть сами по собственной дурости не ослабили наши энергетические нити. Чуть не уничтожили все то, что строили долгие годы. Если бы я остался с Ией на Дилосе, если бы я нашел ее раньше...

Но сейчас она рядом, нужно только не облажаться во второй раз.

Зейн остался у Ии, развлекая ее какими-то рассказами об учебе в академии и своей работе. Зитарка относилась к нашему “принципору” мягче всего, что и для меня, и для Веландра являлось поистине удивительным открытием. По ощущениям, энергия Зейна вообще ее не смущала и не пугала, а словно бы даже, наоборот, притягивая, да и сам наш, честно признать, довольно устрашающего и сурового вида побратим, не особо приятный в общении и временами даже жесткий и агрессивный, таял даже от взгляда зитарки, и выполнял малейшую ее просьбу, потому что это приносило ему радость и удовлетворение. Вот кто бы мог подумать?

Вел пока оставался немного в стороне, явно не зная, как проявить себя. Наш “светлый” всегда был закрытым и стеснительным, а после той ситуации с Зейном вообще закрылся окончательно. Так что он пока, похоже, предпочел занять выжидающую позицию, не надоедая нашей замыкающей своим вниманием. В принципе, с его энергией найти подход к Ие было довольно просто. Разумные сами тянулись к Веландру, стоило ему только достаточно расслабиться и раскрыться. Так как наши разногласия друг с другом были почти улажены, этому в данный момент ничего не мешало.

Меня Ия нарочно избегала, явно вспоминая нашу встречу в прошлом. Не знаю, о чем она размышляла в моменты, когда думала, что я на нее не смотрю, но судя по пятнам на щеках и странному рассеянному взгляду, воспоминания эти все же не вызывали у нее злости или сожаления. Да, Ия Соль, я тоже вспоминал тебя весь этот год почти каждый прожитый день. Ты не выходила у меня из мыслей, ты снилась мне ночами. Я искал тебя очень долго, и теперь просто не готов снова отпустить. Я обещал тебя найти, и я тебя нашел. И пусть даже ты делаешь вид, что этому не рада, но только это самообман. Энергия не лжет и чувствует то, что ты упорно отказываешься пока признавать.