Со вкусом малины

42. Злые белки и Лера

– Злого тебя даже белки боятся! – посмеиваюсь над своим ухажером.

Мирон позвал меня в парк кормить белок и голубей. Первые упорно прячутся, а он бегает по кустам, с настойчивостью маньяка и огрызается: «Я тебе обещал белок! Ща все будет!».

У нас отношения изначально навыворот были и снова все повторяется. Нормальные люди сначала выгуливают своих девушек, для притирок, так сказать, а потом пытаются под юбку залезть. Мой мужчина наверстывает упущенное, устроив мне сейчас походы в кино, кафе, на колесо обозрения… теперь вот парк. Подозреваю, что имеется список, где Мирон ставит галочки. Смешной. Мне просто с ним хорошо, от того, что он рядом. Мы беспечно влюблены и учимся доверять друг другу. Даже планов никаких не строим. Есть «здесь и сейчас» – хватает пока и этого.

Замечтавшись пью кофе, делая пометки в блокноте о планах на неделю вперед: закупка, санитарный день, акция к Дню мартовских котов, где будут пирожные в виде котиков.

– Ах, ты дрянь! – получаю по лицу от неизвестной блондинки и хлопаю глазами, держась за ноющую от удара скулу.

– Эй! Ты кто? – выставляю перед собой руку, чтобы сдержать эту ненормальную.

– Жениха у меня увести захотела? Я тебе покажу, как чужих мужиков отбивать! – орет на все мое кафе, пугая посетителей.

На визг выбегает из кухни Маша. Руки ее по локоть в муке. Она вытирает их об передник и встает рядом.

– Слышь, припадочная! – дергает ее за хвост.

Блондинка взвизгивает и держится за голову. Мы тупо смотрим на волосы, которые остались у Машки в руке. Не сразу доходит, что подруга выдрала накладные. Ее и трогать уже боишься, вдруг еще что-то отвалится.

– Мирон мой, поняла! – окатило меня фонтаном холода и выбило почву из под ног, что это не ошибка.

– Что ты несешь, кошка драная? – размахивает волосьями Маша. – Вик, не слушай ее! – поворачивается ко мне. Видно же, что придумывает. Не верь ни единому слову! – выступает адвокатом Мирона.

«Почему так холодно?» – оборачиваюсь на распахнутую дверь.

Мирон пыхтит как медведь, переводя взгляд с одной на другую.

– Лера, ты что здесь забыла? – цедит, прищурив глаза.

Все присутствующие поворачиваются к блондинке.

– Мирон, скажи им, – машет на нас рукой. – Мы скоро поженимся! Скажи…, – от ее крика закладывает уши.

Все снова поворачивают голову к Мирону.

– Пацан! Разрули уже! Дайте спокойно кофе выпить! Развели балаган! – ворчит мужчина за столиком у окна.

Зеленые глаза Машки темнеют, она сигналит мне: «убью, пусть только скажет не то». Давно освоенный телекинез между нами сбоя не дает. Посылаю ей взгляд: «я не верю этой курице». Первая к нему шагаю и кладу руку на плечо.

– Мирон, – зову, чтобы ответил. Пусть скажет, чтобы эта мымра убиралась куда подальше.

Пауза затягивается, разрывая нервы, как струны. Одна, вторая – лопаются, звеня в моей голове.

– Лера, мы уходим!

Рванули не струны. Упал весь оркестр вместе с дирижером, отыграв мне похоронный марш. Всхлипнула. Я не выживу – мотаю головой. Шаги удаляются. Ее каблуки прошлись по осколкам моего сердца. Сюр какой-то. Еще утром целуя, говорил, что любит. Машка стоит столбом и таращится на двери. Достает из передника телефон и жмет вызов:

– Клим! – рычание львицы. – Какая еще нахр-р-рен Лер-р-ра?