Любовь серого оттенка

Глава 28

От переизбытка чувств я продолжительное время сидела на своей кровати, терроризируя взглядом бедные цветы. Именно сейчас они стали раздражать меня ещё больше. Слишком белые, слишком нежные, слишком чистые.

Слишком идеальные.

Больше нет сил смотреть на эту красивую формальность. Удовольствия от этого я всё равно не получу.

Выключаю фонарик и в полном мраке продолжаю сама себе трепать нервы. И перебороть это всё не могу, как бы ни пыталась. Не смирить маленького, агрессивного монстрика одними лишь выводами. Только мысли, а действий никаких. Лишь языком трепать умею, виню всех в бездействии, а сама сижу на своей мягкой кровати и боюсь хоть как-то изменить ситуацию.

А менять нечего, Аврора, нечего! Ты противоречь сама себе! Ты же уже всё решила! Или нет? Идиотская паранойя!

Плевать, я уже не контролирую себя. Какой-то необратимый процесс выращивает внутри меня «тёмную» Аврору без моего ведома. Если бы только из-за этого я не страдала в «светлом» мире, я бы спокойно стала полноценной.

Но мне нет места ни в одном из миров. И это пугает. Я везде лишняя.

Пришёл уже «тёмный» к дому? Могу выходить? Или он, отменив сделку, решил просто от меня избавиться? Нет, он бы тогда убил. Значит, он здесь.

Беру в руки фонарик, и, как только включаю свет, небо за окном озаряется мощной вспышкой. Молния пронзила тьму ломанной светящейся линией и привела с собой запоздалый гром. По шее прошлись неприятные мурашки из-за жуткого звука.

— Ну вот за что? — прошипела тихо-тихо, ругая погоду, которая совсем не кстати испортилась. Будто днём не может лить дождь.

Следующая вспышка дала начало ливню и новой волне моего раздражения. Но что насчёт «тёмного»? А если он пришёл?

Освещая себе путь, подлетаю к окну и открываю его нараспашку. Сильный ветер проник в комнату и скинул со стола одинокий лист.

— Ты здесь? — провожу пучком света по округе, но, не приметив никаких силуэтов, опускаю его. Всё-таки не пришёл. Ну конечно, не просто же так он торопился покинуть меня.

— Убери его. Быстрей, — раздражённый голос раздался будто прямо под носом. Я стала медленно опускать голову и, когда мои глаза приметили пальцы, держащиеся за край, я чуть ли не с визгом отлетела от подоконника. Фонарь глухо упал на пол и стал освещать пространство под кроватью.

Я сначала замерла в надежде, что никого не разбудил этот шум. Но потом колени начали медленно сгибаться, а дрожащая рука тянуться к источнику света. Когда рукоятка была обхвачена моими пальцами, я приготовилась посветить прямо на окно.

— Даже не смей, — глубокий и парализующий голос заставил застыть напуганное тело. Но где-то в подсознании я понимала, что это человек, с которым я больше всего хочу встретиться. — Пустишь?

— Ты ведь, — челюсть слегка трясётся, но пальцы продолжают уверенно сжимать уже нагревшуюся рукоятку.

— Не узнала? Так подойди и понюхай, — выдыхаю с облегчением и выключаю единственный свет.

— Зачем же так пугать? — встаю на ноги и медленно иду в сторону окна.

— А почему так долго?

— Я много думала.

— Ну как обычно. Так пустишь? Или мне дальше сидеть на подоконнике?

— Да, конечно.

— Конечно, пустишь или, конечно, сиди на подоконнике?

— Конечно, пущу. Только давай очень тихо, и, пожалуйста, сними обувь.

— Какие мы чистюли, — послышалось шуршания, а затем звуки закрывания окна. И наконец холодный ветер перестал дуть по полу.

— Сегодня мы посидим у меня? — я перешла на шёпот.

— Ну ты же не против, — в следующую секунду в меня полетела промокшая одежда, которую я всё же успела поймать. — Молодец, совсем ловкая стала.

— Ты снял одежду? — я растерянно забегала глазами по скрытой во мраке комнате и отодвинула от себя тяжёлую толстовку, с которой немного капала вода.

— Ну да. Она просто насквозь промокла, за окном всё-таки гроза и ливень. Я бы и штаны снял, но вдруг ты начнёшь покушаться. А это, прости меня, уже далеко не ладони.

— Я бы не стала тебя трогать, — и возмутилась, и смутилась одновременно. Странный, шипящий голос внутри моей головы захотел увидеть его именно в данный момент. Он настойчиво заполнял собой сознание. Да, я чувствую себя живой, когда мои плохие качества, противоестественные вещи начинают активно штурмовать идеальный мир, который годами выстраивали внутри меня, но и то, что они начинают диктовать мне, что делать, выходить из-под контроля, ставит в полное замешательство и пугает.

— Никто и не сомневается в этом. Мы все приличные люди, — давно заметила, что он очень любит сарказм в мою сторону.

— Прекрати издеваться.

— Я только начал.

— Больше никогда к тебе не прикоснусь, — обиженно кинула вещи в сторону кровати, не подумав, что постель будет мокрой. Глупо, очень глупо.

— Уверена? — представляю, как ехидно поднялся уголок его губ и брови слегка приподнялись.

— Ну, кроме предплечья. Оно вообще уже давно принадлежит мне.

— Да неужели, а мне что принадлежит? — лёгкие потребовали сделать глубокий вдох, и меня заполнил его потрясающий запах. Он приблизился ко мне, провоцируя весь организм на максимальное насыщение противоположной, но такой необходимой аурой.

— Ты уже всю меня под контроль взял, — протягиваю руку и начинаю кончиками пальцев ощущать тепло, исходящее от его кожи. Как же хочется прикоснуться. Мышцы руки сводит, я старательно контролирую их, чтобы рука не вытянулась вперёд. Сжимаю кулак, ногти впиваются в ладонь. Но эта боль совсем не отвлекает. Я испытываю странную жажду, голод. Начинается ломка из-за того, что я не могу удовлетворить потребность «тёмной» Авроры.

— Так сложно? — у меня галлюцинации? Или он правда переживает? Виски пульсируют, но руки всё равно продолжают тянуться к его телу.

— Невыносимо. Я не контролирую это. Нужен баланс, но я не знаю, как мне его найти. Я боюсь, что в один момент «тёмная» чаша перевесит, и тогда уже не будет пути назад.

— То есть, если «тёмная» сторона преобладает, человеку никогда не найти баланс?

— Нет, я не это имела в виду. Просто именно мне не справиться с этим.

— Я чем-то тебя питаю? Что именно тебе надо?

— Если бы я только сама знала, — тру рукой лоб, делая частые вдохи и выдохи. Нужен кто-то, кто сможет навести порядок в моей голове.

— Прикоснись, — ладонь замирает после его короткого слова, и я удивленно смотрю вперёд.

— Нет, нет, нет. Это не выход, — отрицательно верчу головой, хотя шёпот глухо твердит «да».

— Ну мы посмотрим, станет ли тебе легче.

— Тебе будет больно. Мы не можем находить решение каких-либо проблем, постоянно рискуя тобой.

— Я потерплю, — его голос даже не дрожит от волнения.

— Я сказала, нет и всё, — так же, как он, стою на своём, с полной серьёзностью отказывая и ему, и себе.

— Но я же вижу, что тебе чего-то не хватает. И это что-то — «тёмная» энергетика.

— Плевать.

— Ты раздражительна.

— Нет.

— Бесишься.

— Нет, — говорю громче, всё больше злясь.

— «Тёмная» Аврора требует.

— Я больше не буду повторять.

— Ты совсем дура? Я помочь пытаюсь. Нам надо как-то найти выход, чтобы все эти странные вещи нормализовались.

— У тебя тоже с этим проблемы?

— Вроде нет. Но всё может начаться в любую минуту. Например, в эту, — сильные руки впиваются в моё предплечье и заставляют ладонь разомкнуться. Подушечки пальцев касаются кожи, его тело слегка вздрагивает.

— Ты сумасшедший?! — как бы я ни пыталась убрать свою руку, у меня не получалось. Он сильней меня во много раз. Мне остается только надеяться, что ему сейчас вполне терпимо.

На удивление это правда помогло мне: нет больше того странного голода, жажды, а главное, «тёмная» Аврора угомонилась. Она перестала требовать внимания, претендовать на главенствующее место в сознании.

Пальцы покоятся на его мышце, робко касаясь выпирающей ключицы. Его дыхание учащается, приводя в быстрое движение грудную клетку. Я слышу, как воздух жадно проникает в него и, не задерживаясь, рывком покидает уже дрожащее тело. Его губы приоткрываются, помогая легким собрать весь ближайший кислород. Сквозь зубы сгусток воздуха выталкивается диафрагмой, становясь шипением. Я понимаю, что ему сейчас очень больно, он злится всё больше с каждой секундой, но я, наоборот, становлюсь спокойней, и убирать ладонь от его тела совсем не хочется. Даже не замечаю, как его пальцы всё сильней сдавливают моё онемевшее запястье.

Неужели он забирает всё то, что беспокоило меня, себе?

— Чёрт! — с рычанием произносит он и отталкивает меня от себя так, что я падаю на ковёр. Один сильный удар по столу нарушает покой во всей квартире. Я вскакиваю и, натянув рукава кофты на ладони, иду в сторону стола, где, вероятно, стоял он. Он шепчет что-то невнятное и всё также неровно дышит. — Они проснулись. Я слышал, — улавливаю слова, которые ему удалось сказать, несмотря на боль.

— В шкаф, быстрей, — подталкиваю его. По пути он запинывает свою обувь под кровать. — Прости, — произношу я, когда дверца шкафа закрывается.

Не время сейчас сожалеть о содеянном, я должна лечь на кровать. Ударяюсь пальцем об край, но всё же нахожу уже влажную постель. Слышу шаги в коридоре и ещё быстрей укрываю всё одеялом, прижимая к себе одежду «тёмного». Дрожу от страха и от сожаления, но закрываю глаза, будто крепко сплю. А сердце всё сильней стучит в груди под малым действием адреналина.

— Аврора, ты спишь? — мамина рука касается моего плеча, но я не отзываюсь. — Бен, достань, пожалуйста, плед из шкафа, она вся дрожит.

— Нет, — открываю глаза и громко выражаю свой протест. — Не нужен плед.

Комната освещалась мягким светом настольной лампы. Я неестественно, «внезапно» проснулась.

— Мы слышали звуки, — мама поглаживает моё плечо, но в первый раз я не чувствую спокойствия от её заботы.

— Я просто упала с кровати, всё в порядке, — прикрываю рот одеялом, чтобы заглушить напрашивающийся кашель. Тошнит от накапливающегося комка, но мне удаётся умело, сквозь боль, задержать его.

— Но ты в одежде, тебе холодно.

— Мам, я уже не маленькая. У меня скоро свадьба, свои дети. Не надо обо мне беспокоиться, как о пятилетнем ребёнке. Если со мной что-то будет не так, я скажу тебе. А сейчас я очень сильно хочу спать, поэтому давайте не будем разговаривать, — тараторю, чтобы не замолчать из-за сожаления.

— Хорошо, спи, — мама немного обиделась, что я отвергла их заботу, но это помогло как можно скорей избавиться от нависшей над нами угрозы. И как только я перестала видеть свет под дверью, сразу откинула одеяло и приняла сидячее положение.

Я обманула маму и папу, спрятала от них «тёмного» в шкафу и ещё нахамила. Но сейчас это волнует меня меньше всего.

— Свадьба скоро, а я даже не приглашён, — он вышел из шкафа уже спокойным.

— У тебя всё в порядке? — поворачиваюсь в его сторону и через рукава пытаюсь нащупать его.

— Вполне. А у тебя?

— Всё замечательно.

— Это помогло?

— Да, большое спасибо. Ты не должен был…

— Только не надо начинать ныть. Я захотел — я сделал. Жив остался? Да. Значит, ничего страшного.

— Но тебе было больно, — веду рукавом по его плечу, с желанием обнять, но сделать этого не могу.