Ренонс

* * *

Солнечный свет яркими нитями пробивался сквозь листву огромного дерева, одиноко стоящего в каменных джунглях. Вдоль границы света и тени дрожал обжигающий воздух, пространство рябило, плыло, перетекая в мираж водной глади, ниоткуда взявшейся на плавящемся асфальте. Футболка противно липла к телу, слух улавливал жужжание снующих вверху коптеров. Казалось, там, под солнцем, был другой мир. Огненный. Раскаленный и выгоревший. А тут, под спасительной сенью дерева, прохлада приятно обволакивала тело, возвращала в него жизнь.

— Папотька! Можно я взьму коцёнка?

Задрав зарумянившуюся мордашку, Анечка вопросительно смотрела на меня синими, как летнее небо, глазами. Ребенок-ангелочек: белобрысенькая, в белом платьице в мелкий цветочек, с двумя залихватскими хвостиками на макушке. Его сокровище! Папина принцесса и смысл жизни.

Правда образ принцессы слегка портила расцарапанная коленка, заклеенная пластырем. Но вот взгляд… Такие живые, полные доверия голубые глазюки могут быть только у принцесс или у ангелов.

— Аня, — ласково улыбаясь дочке, я присел на корточки, — у тебя дома есть котик. Зачем тебе два?

— Этот ллыженький, — лучисто улыбалась в ответ моя принцесса.

— Котенок еще маленький. У него где-то мама есть, — ласково уговаривал я дочку. — Она расстроится, если мы его заберем.

Анечка наморщила лобик и внимательно посмотрела на пузатенького, рыжего, словно солнышко, котенка.

— Низя, маму забиллать, — уверенно произнесла дочь.

Вздохнув, Анечка понесла котенка обратно к раскидистому дереву, под кроной которого мы с ней спасались от палящего солнца. Котёнок радостно мяукнул и скрылся в небольшой норке между корнями.

— Пллащай, ллыжик! — Анечка энергично помахала на прощание убежавшему котенку.

Милый проснись… — в небесах прозвучал божественный голос дивной красоты.