Последнее звено

Ведь осталось им не так уж много.

Поневоле придут успокаивающие мысли и расслабленность.

–Торнан, – встревоженный голос девушки вывел его из сладкой полудремы. Там впереди кто-то есть. Вроде нас поджидает.

И в самом деле, впереди на дороге торчало несколько фигур, у одной из которых вроде бы на поясе болталось что-то похожее на меч.

Торнан невольно придержал коня.

Что это может быть?? Не засада вроде.

Стража? Но что страже может быть нужно от них? И что им теперь делать?

–Едем дальше, –распорядился Торнан. Посмотрим, что за птицы.

При их приближении стоявшие на дороге не проявили ни беспокойства ни агрессивности.

Да и выглядели они достаточно мирно.

Три немолодых человека, в альбийской одежде старых фасонов – теперь такую редко носят, все больше предпочитают логрийские моды.

У одного на поясе короткий клинок.

–Мир вам, путники, – обратился старший из них, хорошо одетый бородач с чернильным прибором в плетенной корзиночке у пояса.

Да пребудет с вами благо Отца Мира, великого Йописа. Я –Борзий Притт, ликтор нобиля и сенатора Мархо Антеуса, герцога Тамисского. Не скажете ли – кто вы?

–Мир и вам, –бросила амазонка. Я –посол соборного Храма Тиамат в Кильдарге, Марисса а’ Сайна а’ Кебал. Это мои люди: капитан Торнан и Чикко –иерофант моей богини. Едем по делам храма в Андию.

Торнан прямо-таки залюбовался Мариссой – сколько в ней было высокомерного спокойствия и холодной вежливости: не всякая особа королевской крови сможет так себя вести.

–В таком случае, –поклонился Борзий, –позвольте пригласить вас, досточтимая нобилерия, в дом моего господина.

Нынче случилось так, что его решил почтить своим посещением соправитель империи и наследник престола Лукерий Товис.

Высокородный Мархо Антеус хотел бы видеть у себя как можно больше достойных людей, ибо намерен почтить наследника престола по старому обычаю великого гостеприимства.

Поэтому позволю себе пригласить вас в его скромное обиталище –и он указал рукой туда, где на одном из холмов невдалеке туманно вырисовывался силуэт замка – две тонкие башни, с тремя куполами между ними.

–Мы принимаем приглашение, – кивнула Марисса с все тем же восхитительным королевским высокомерием.

Через полчаса они все уже находились под кровом виллы –да нет, пожалуй что даже дворца, поименованного нобиля и герцога.

Борзий сдал их с рук на руки мажордому, и тот лично не побрезговал отвести гостей в их покои –три смежных комнаты. Там их уже ждали три принесенных корыта с горячей водой, дабы те могли смыть дорожную пыль.

Под ухмылки Чикко Марисса оттащила корыто в соседнюю комнату, проигнорировав попытку Торнана помочь. И вскоре выпорхнула оттуда, заставив Хоана приподнять брови. Под уже знакомой кожанкой, была одета та самая синяя шелковая вышитая ночнушка, смотревшаяся надо сказать вполне прилично. Вытертые ботфорты сменились короткими желтыми полусапожками –единственным уцелевшим трофеем из дворца темийских князей.

–Ну что –так и пойдете в таком виде на обед к герцогу? – усмехнулась она, указывая на обернутые вокруг бедер мужчин полотенца.

–Дай обсохнуть, –попробовал возразить Чикко.

–Побыстрее переодевайтесь, – не терпящим возражений тоном указала девушка. Я как посол приказываю вам выглядеть прилично. Принца империи как-никак увидим.

Одеть, кстати, им было особенно нечего.

Но Торнан подумал, что пожалуй, можно явится на обед и в своей всегдашней куртке – она может вполне сойти за доспехи, а воину вполне допустимо явиться в них даже к монарху на прием.

Чикко же просто натянул черный кафтан, купленный в Нолу, и стал хоть немного похож на того кем был –на чародея.

Потом явился мажордом, и повел представляться хозяину.

Герцог Мархо Антеус оказался сильно немолодым уже человеком весьма благообразного вида, с аккуратно завитой и надушенной бородой, которой требовались ежедневные услуги цирюльника, бледным лицом и усталым взглядом пресыщенного и уставшего от жизни человека. Пожалуй, подумал Торнан, именно так и должен выглядеть имперский вельможа. Он вежливо поприветствовал гостей, и предложил пройти отобедать.

Позади Антеуса стоял мелкий тип тоже с бородой – но не пышной как у герцога, а маленьким клочком волос на подбородке, возрасте лет так за тридцать.

Как им сообщил герцог, это друг дома, и книжник Сфин Поркс, явившийся специально для того, чтобы описать посещение наследником престола дома нобиля. На взгляд Торнана – достаточно противный тип.

В главном зале был накрыт длинный стол человек на пятьдесят, вокруг коего суетились слуги, но сели они вместе с хозяином за небольшой стол на пять персон – хозяин во главе, и они по бокам. Мариссе досталось место рядом с книжником.

Затем к ним подошла девушка лет семнадцати в простом белом платье до полу.

Сопровождал ее жрец какого-то местного бога с печальным сморщенным лицом, и служанка, держащая в руках поднос, где –вот странно –стояла чаша с мелко нарезанной капустой. Девушка жеманно присела.

–Моя дочь Лиэнн, – сообщил нобиль. Прошу прощения, что она не сможет разделить нашу трапезу. Иди Лиэнн, уже скоро…

Она развернулась и деревянной походкой пошла прочь, на ходу зачерпнув жменю капусты из миски.

Торнан насторожился.

Что-то тут было не то.

Но тут начали подавать еду.

–Вас, надеюсь, не задевает, что я не пригласил за это стол свою семью, –обратился к Мариссе Антеус после второй перемены блюд.

Лично Торнана это не задевало нисколько –даже если б ему подали еду в людской, на грязном столе, и то он не счел бы себя оскорбленным. Как же можно обижаться за доброе угощение??

–Не сочтите это за неуважение, просто сложилось так, что я одинок. Мои жена и сын с невесткой три года назад стали жертвой трагической неблагодарности…

Ант, отвлекшись он креветок в винной подливе изобразил на лице подходящую к случаю скорбь.

–В нашем столичном доме была рабыня, выросшая в нашей семье…

Она родила ребенка без разрешения, и Кронис мой сын, поступил по закону, приказав отвезти младенца на Горький остров.

Марисса поперхнулась перепелиным супом, да и Торнан тоже на какое-то время забыл о креветках. Про этот проклятый остров в столице Альбии он кое-что слышал. Туда господа отвозили на смерть старых и больных рабов, и еще -таких вот ненужных детей рабынь. Это при том что обычаи всей Логрии велели хозяину дать рабу умереть если и не под хозяйским кровом то хотя бы в приюте Тиамат Милосердной -туда же и отдавали сирот и подкинутых младенцев.

Перед битвами с альбийцами воеводы и монархи напутствовали своих воинов словами: деритесь как львы, если не хотите умереть на Горьком острове -и помогало...

–То же ночью рабыня заколола кинжалом и его, и его жену, и трехмесячного внука, -продолжил герцог и мою любимую Ринию, – и над их трупами закололась сама -тем самым думая наслать на наш род проклятие.

Никто не ожидал от этой мерзкой женщины такого коварства – ведь мы вырастили ее с младенчества…

–Да, – согласилась Марисса, возвращаясь к супу. Она поступила неправильно…

Торнан тоже подумал, что рабыня пожалуй и в самом деле поступила неправильно –смерть во сне от кинжала достаточно легкая –можно было бы придумать что-нибудь более затейливое.

–Я бы пригласил за стол Лиэнн, но она должна готовиться к обряду великого гостеприимства, которое мы окажем наследнику имперского трона.

Торнан мысленно пожал плечами.

«Знаем мы это великое гостеприимство!»

Вообще-то, про подобные обычаи он слышал и не раз, но все больше у диких племен вроде борандийцев. Ну и у островитян-адаллонцев, еще говорят…

В других местах самое большее гостю предлагали рабыню или служанку.

Хотя – если девчонка угодит наследнику престола, то от этого будет немалая польза папаше. Но все равно непонятно –почему бы перед бурной ночью не поесть поплотнее??

Марисса нервничала.

С каждой минутой она все яснее ощущала –что-то тут не так, что-то такое неправильное есть в самой атмосфере этого дома, в каком-то отрешенном лице хозяйской дочери, в этих вкрадчивых разговорах… Вплоть до того, что на этой Лиэнн белое платье –а тут белый цвет означает смерть и траур.

Она уже начала сожалеть, что приняла приглашение, попавшись на невольную лесть –ее, дочь простолюдинки и кочевника, поименовали нобилерией: благородной дворянкой.

Да зачем их вообще позвали сюда??

Что этому напомаженному и завитому герцогу до послов Богини, в которую в этой империи почти и не верят??

Охота показать диковинных гостей местному принцу?? Или просто от скуки завлек подходящих по высоте положения путников, как иногда делают одуревшие от одиночества в своих глухих усадьбах провинциальные бароны, что ловят на дорогах случайных прохожих, и затаскивают на пирушки, упаивая до полусмерти??

Фантазия впрочем тут же услужливо подсказала ей страшненькое объяснение – этот герцог слуга тех самых непонятных темных сил, о которых говорила тетушка. и о которых шепчутся по углам, и заманили их сюда чтобы расправиться с ними и завладеть жезлом…

Она одернула себя. Ну и чушь лезет в голову.

И чтобы отвлечься задала вопрос хозяину.

–Ваше высочество, а не расскажете ли вы про этот обычай подробнее.

–Охотно, нобилерия, –кивнул герцог.

Впрочем, лучше пусть об этом расскажет мой друг Сфинн, –он автор трактата о нем.

–Итак, обряд великого гостеприимства, – начал ободренный книжник, заключается в том…

…Покончив с креветками, Торнан перешел к острому сырному салату.

Марисса что-то спросила, –он не уловил вопрос.

Ответил Сфинн. Марисса переспросила еще раз, и голос ее странно и непривычно дрожал.

Торнан поднял голову.

И рука его чуть не рванулась к ятагану – уж слишком нехорошим стало лицо их спутницы.

Он перевел взгляд на Чикко – шаман тоже был чем-то очень удивлен.

–Вы я вижу, в недоумении, нобилерия?? – осведомился Мархо Антеус. Да, обычай этот и в самом деле многим –особенно, уж не обижайтесь, варварам, кажется диким, как и многое в нашей цивилизации.

Но он имеет большой смысл, как и все в ней. Ибо означает полную покорность дитя родителям и торжество безраздельного родительского права, а также беспримерное почитание престола и готовность отдать все для него, и смирение перед лицом богов… Ныне он настолько редко, что можно сказать исчез, ибо увы – древние обычаи доблести вообще угасают в наше время...

Торнан переводил взгляд на побледневшее лицо амазонки, то на растерянного Чикко, соображая –что же такое герцог им сообщил??

–Позволю себе рассказать о его происхождении, – продолжил между тем герцог.

В давние времена –при государе Кронотии, жил знатный, но бедный нобиль Йиар Торнилий.

Человек всеми почитаемый и рода весьма влиятельного и знатного, пользовавшийся глубочайшим уважением и славный благородной кровью древних альбийских нобилей, не оскверненной ни браками с плебеями, ни да простят меня гости, браками с чужеземцами. Отличался он также благонравием и достоинствами, но судьба бывает несправедлива. И на старости лет, деньги у него все вышли, он обеднел, и осталось у него одно-единственное имение, где он и жил, еле сводя концы с концами.