Посланец Сварога

48

Диверсия удалась на славу. Во-первых, Рус не потерял ни одного человека, не то что убитым, но даже ранений никто не получил. Во-вторых, результат по ликвидации подвижной силы превзошел все ожидания. На поле валялись сотни лошадиных трупов. В-третьих, имелись значительные потери среди степняков, на которые Рус, планируя диверсию, изначально не рассчитывал.

Отдельно лежало несколько десятков погибших, как тех, что раздавили кони, так и тех, что погибли в момент атаки диверсантов и преследования. Снова очень не хватало хотя бы простейшей подзорной трубы, но все же, присмотревшись, Рус пришел к выводу, что в общей сложности погибло порядка двух сотен человек. А ведь еще имелось большое количество раненых, пострадавших как от взбесившихся коней, так в результате обстрела.

Рус все это видел, фактически вернувшись на «место преступления». Вершина возвышенности, в которой располагалась долина, по-прежнему не охранялась. Да и смысл? Любой небольшой отряд дозорных будет уничтожен, но даже если он успеет сбежать, предупредив остальных, то быстро атаковать гуры не смогут, по крайней мере на лошадях, а пешком кочевники стараются не воевать.

Результатом ночной атаки можно считать то, что кутригурам сейчас явно не до продолжения похода. Они все еще отлавливали разбежавшихся коней, и вот с конями все было очень плохо. Мало какие кони не пострадали от обстрела. От ранений уцелели в основном те, что находились в непосредственной близости от основного лагеря. Да, там паслись лучшие боевые кони, а не заводные-ездовые и грузовые (таскавшие на себе продовольствие и часть вооружения с доспехами).

Кутригуры между тем продолжали медицинское освидетельствование конского состава, отводя большую часть осмотренных коней в сторону, удрученно мотая головами и осыпая диверсантов проклятьями.

Непосредственно в момент обстрела табуна животных погибло мало, разве что если стрелы попадали в жизненно важные места, вроде крупных вен, и органы: сердце, печень, почки… Больше погибло от паники из-за поломанных ног и ребер, а также ее последствий, когда стрелы попадали в брюшную область. Активное движение приводило к тому, что проникший глубоко в плоть наконечник сильно повреждал внутренности.

Но и те кони, что получили не самые тяжелые, на первый взгляд, раны, то есть в мышечные ткани, по большей части не пригодны для использования по прямому назначению. А виной тому все те же стеклянные наконечники. Во-первых, их очень сложно вытащить, так как они легко слетали с древка и оставались в ране. Во-вторых, наконечник легко обламывался в основании.

Собственно, когда табун начал активно перемещаться в панике из-за «волчьего» воя, большинство наконечников обломилось, ведь древки стрел начали с большой амплитудой мотаться из стороны в сторону, причем смена направления движения происходила резко, а для хрупкого стекла такие нагрузки фатальны. Так вот, получившие такие инородные тела в мышечные ткани кони после скачки буквально изрезали себе все мышцы и сильно хромали. Пройдет еще немного времени, раны сильно воспалятся, и кони окончательно падут.

Меньшую часть коней после осмотра отводили к малому табуну, насчитывающему чуть больше сотни голов. Эти животные, видимо, получили неглубокие раны, и наконечники вытащили, так что некоторое время их еще можно будет использовать.

Итого отряд кутригуров, с учетом собственных потерь в живой силе среди людей, оказался фактически спешен, ибо лишь четверть воинов могли сесть в седло. Продолжать такими силами нападение было просто невозможно. Это если, конечно, гуры не смогут разжиться конями.

В теории, разумеется, могли, ведь у славян хватает своих табунов, так что можно напасть стремительным наскоком и отбить, но на практике это нереально. Они ведь обнаружены, атакованы, и, значит, скоро подойдут основные силы славян и добьют оставшихся здесь спешенных воинов, пока остальные станут гонять коней.

Кутригуры как раз решали, что делать, и, судя по активной жестикуляции, по тому, что кто-то то и дело вскакивал со своего места, накал страстей достиг пика.

«А вот и Истр», – опознал Рус в одной отдельно кучкующейся группке людей братца.

Истра с его дружинниками в количестве двадцати человек взяли по факту в коробочку, и это ему явно не нравилось. Хотя их вроде не обезоружили, но это не имело значения.

«Вот уж попал в положеньице», – мстительно подумал Рус.

Положение у парня действительно сейчас сложилось не ахти, как ни посмотри. По сути, он стал заложником, ведь кутригуры понимают, что поход провален, и надо как-то выходить из ситуации с наименьшими потерями. Так что Истр может стать их своеобразным билетом для беспроблемного возвращения в свои степи.

«В принципе уже можно выходить к степнякам и начинать переговоры», – подумал Рус.

– Может, обстреляем второй табун? – предложил Славян, сбив старшего брата с мысли.

Ну да, табун из относительно здоровых коней пасся у восточного склона, на котором они как раз находились. Место выбрали не просто так, а с тем расчетом, чтобы после начала атаки, когда кутригуры начнут озираться по сторонам, то будут вынуждены тут же отворачиваться от слепящих лучей восходящего солнца. Правда, для реализации задумки Славяна требовалось немного сместиться южнее, но это в общем-то легко.

Рус задумался. Оставить кутригуров совсем без транспорта, а значит, лишив степняков вообще всякого маневра, было очень соблазнительно. Это окончательно лишит степняков всякой надежды на хоть какой-то успех.

«А то ведь могут попытаться прорваться к ближайшему селению и взять их в своеобразные заложники с целью обмена на транспорт… Ага, на вертолет и миллион долларов в придачу», – мысленно усмехнулся он.

– Почему бы и нет, – наконец согласился Рус.

Стрел еще в достатке. Заводных-грузовых лошадей нагрузили этим добром под завязку. С десятком дружинников, с которыми братья (ну и сестра, конечно, с ними увязалась) отправились на разведку, отползли назад и поспешили сместиться на необходимую дистанцию. Вот они вышли на рубеж. Приготовились, все еще не замеченные противником…

– Бей!

И стрелы полетели в здоровых и легкораненых коней, хотя до них все же было на пределе дальности стрельбы, да и с плотностью расположения целей не ахти, но даже если удастся выбить хотя бы четверть из них, да даже пятую часть или того меньше, это того будет стоить.

К счастью, кони, после того как некоторые из них получили первые раны, инстинктивно сбились в кучу, что сделало из них идеальную масс-мишень, и стрелки воспользовались этим обстоятельством на полную катушку.

С первыми попаданиями и ржанием раненых коней лагерь кутригуров всполошился, все вскочили, забегали, схватились за луки, а дружинники на максимальной скорострельности продолжали опустошать колчаны. И лишь когда последние стрелы слетели с тетивы (а это в общей сложности пятьсот штук, каждый выпустил по двадцать пять «стеклянных» и двадцать пять нормальных стрел), степняки отогнали коней подальше.

Краем глаза Рус заметил, как, воспользовавшись поднявшейся суматохой, из-за которой о славянах с не до конца определенным статусом все забыли, Истр со своими людьми кинулся на прорыв к забракованным, но все еще способным передвигаться коням.