Здесь водятся драконы

IV

Индокитай,

Французская Кохинхина.

Где-то близ устья Меконга.

Погода портилась. С зюйда, с Южно-Китайского моря, со стороны островов Ява и Калимантан ползли тучи — низкие, почти чёрные, напоенные до предела влагой. Миновав береговую черту, они прольются тропическими ливнями над дельтой Меконга и дальше, по вглубь полуострова, по всей Кохинхине и Камбодже. С одной стороны это было хорошо — отходящим после вылазки катерам будет проще укрыться за дождевой пеленой от погони — в которую капитан второго ранга Макаров, впрочем, не слишком-то верил. Куда больше его беспокоило то, что из-за ограниченной видимости может не состояться встреча с русской эскадрой. Три вымпела — «Минин», «Герцог Эдинбургский» и новенький, только что вошедший в состав флота корвет «Рында» в сопровождении парохода Доброфлота «Смоленск» — под разными предлогами больше трёх месяцев отстаивались в порту Аден. А а когда консульский чиновник доставил на эскадру телеграмму, полученную из Петербурга — вице-адмирал Копытов, начальствующий над эскадрой, извлёк из сейфа секретный пакет, вскрыл — как полагается, в присутствии флаг-офицеров и командира флагманского броненосного фрегата «Минина» — и приказал выходить в море.

Так, во всяком случае, должно было быть — и Степан Осипович не видел ни единой причины, которая могла бы этому помешать. Переход через Индийский океан с остановкой на бункеровку в Батавии — маршрут известный, не раз проделанный большинством офицеров эскадры и каждым из командиров кораблей. Однако же, неизбежные на море случайности могли вызвать задержку на день-два, и именно это сейчас не давало покоя командиру «Байкала». Он-то как раз нарушил первоначальный план, поддался на уговоры предводителя аннамитов и сдвинул срок вылазки — и вот теперь стремительно портящаяся погода грозила окончательно разрушить весь замысел. Впрочем, время ещё оставалось — по всем расчётам, катера должны вернуться не раньше, чем через сутки (кавторанг привычно постучал костяшкой указательного пальца по кофель-нагелю), эскадра к тому времени обязательно объявится. Не может не объявиться.

Надо сказать, что задуманное не нравилось Макарову категорически — об этом он уже имел беседу с Казанковым, избегая, правда, касаться наиболее сомнительных деталей. Замысел был прост, подл и коварен: после того, как в Сайгоне вспыхнет мятеж, сигналом к чему станут взрывы французских кораблей, город превратится в ловушку для находящихся там европейцев. А их немало: чиновники, офицеры, сотрудники торговых факторий, рабочие судоремонтных мастерских, многие с жёнами, детьми… По рассказам Казанкова Макаров знал, на какую жестокость способны аннамиты — пощады не будет никому. Но с другой стороны — кто звал сюда французов? Они, если верить тому же Казанкову, безжалостно расправлялись как с пленными повстанцами, так и с мирными жителями — вешали, расстреливали, истребляли домашний скот, изымали запасы риса, обрекая туземцев на голодную смерть, целые деревни сносили артиллерийским огнём. Мало того — с китайцами сцепились, не поделив с ними Северный Тонкин и остров Формоза. Так что — пенять лягушатникам некого, кроме как на самих себя…

Итак, минные катера Казанкова сделают своё дело. В Сайгоне вспыхнет мятеж, город захлестнёт кровавое безумие — и в этот самый момент на Меконге появятся корабли под Андреевскими флагами.

Десантные отряды быстренько погасят мятеж (сделать это будет несложно, предводители мятежников в курсе и окажут русским всяческую поддержку) вице-адмирал Копытов возьмёт под защиту уцелевших европейцев, и в первую очередь, чиновников колониальной администрации и их семьи. И тогда французам не останется ничего, кроме как вступить в переговоры. Посредником в них будет русский консул во Французской Кохинхине; делегацию от повстанцев возглавит уже знакомый русским морякам Тон Тхат Тхует. В первую очередь он потребует смещения императора-марионетки, после чего высокие договаривающиеся стороны приступят к главному: выводу французских войск из Кохинхины, Аннама и Тонкина и признанию их независимости от Парижа.

Но всё это нисколько не интересовало Макарова — во всяком случае, сейчас. Переговоры — так переговоры, когда они завершатся, он прочтёт о результатах в газетах. А сейчас главное — это не разминуться в этом проклятом тумане ни с эскадрой Копытова, ни с катерами Казанкова. Кавторанг поправил капюшон плаща-дождевика и поднял к глазам бинокль — в его линзах едва угадывался милях в полутора от «Байкала» контур берега. Ничего похожего на дымки из труб приближающихся катеров заметно не было, и Макаров обратил взор на зюйд-вест — туда, где в сплошной дождевой мути в любую минуту могли возникнуть мачты и реи русских кораблей.