Сочинения

О различии между памятью, воображением и рассуждением

Память, говорит Кондильяк,* есть начало воображения, коего сила ещё не увеличилась; воображение есть также память, достигшая всей живости, к коей она способна. И так память и воображение суть две степени действия одной душевной способности. Если можно сию душевную способность применять к ногам, то, по мнению Кондильяка, ходить – значит памятовать, а бегать – воображать; ибо что такое ход, как не самый тихий бег, и что такое бег, как не самый скорый ход? Но кто легко ходит, тот легко и бегает; напротив сего, не всякий при хорошей памяти живое имеет воображение. С худою памятью трудно, почти невозможно сделаться учёным; не всякий, однако, учёный вымыслит Армидин замок.* Правда, что воображение не может существовать без памяти, которая снабжает его, так сказать, материалами, не вмешиваясь в распоряжение ими. Посадить Юпитера на облако, приставить к нему ужасное лицо с сверкающими глазами, с длинною всклокоченною бородою, и дать ему в руки перун – есть дело воображения; надобно однако, чтобы наперёд память доставила ему понятие об облаке, бороде и проч.

В другом месте Кондильяк говорит: когда мы посредством рассуждения заметили свойства, коими предметы друг от друга различаются, то сим же рассуждением можно совокупить в один предмет свойства, рассеянные во многих. Так стихотворец, например, составляет себе понятие о герое, который никогда не существовал: тогда производимые понятия суть изображения, в одном только уме действительное бытие имеющее; и рассуждение, которое делает сии изображения, принимает название воображения. Теперь можно вывести следующее умозаключение: память есть воображение, а воображение есть рассуждение; и так память есть рассуждение; что, однако, для меня сомнительно. Попугай имеет память: он может затвердить наизусть слова французского языка, но никогда не поймёт Боссюэтовых проповедей,* и того несбыточнее, чтобы сам сделался проповедником. Я слышал от охотников, что гончие во сне лают, следственно они бредят, может быть, о зайцах; но не думаю, чтобы гончие рассуждали об охоте, подобно своим господам. Буцефалу, знаменитейшему между лошадьми, могло также пригрезиться сраженье при Арбеллах,* однако ж он не оставил исторических записок о сем славном происшествии. Воображение и рассуждение так сходны между собою, как холодный январь и знойный июль. Человек, обуреваемый страстями, не рассуждает, но следует воображению. Молодые люди большею частию имеют воображение пылкое и неосновательное рассуждение; противное тому видим иногда у пожилых. Телемаку нужно было не воображение, но рассуждение Ментора.* Первое, не будучи обуздываемо последним, подобно быстрым огненным коням Феба, влечёт стремительно над безднами, зажигая к чему ни приблизится, и несчастный Фаэтон, не умеющий управлять им, делается его жертвою. Одним словом: я не понимаю, каким образом память, воображение и рассуждение могут быть одною душевною способностью, различно только действующею. Опровергать Кондильяка была бы для меня дерзость непростительная, но сомневаться позволено каждому, кто желает научиться размышлять справедливо; в чём, как и во всём, деятельное упражнение есть одно из надежнейших средств к успеху. Сомнением я не опасаюсь прогневать тень славного сего философа.

_____________