Отель «Первый снег»

Глава третья. Всеволод Арнольдович

В Ростове-на-Дону семья Ветрогон купила себе дом на посёлке Берберовка. Местные говорили, что дома там хорошие, но живут одни "бандюки да торгаши". На поверку оказалось не совсем так. Жили там в основном люди армянской национальности, как местные, так и приехавшие из Армении. Были и русские, но их было совсем немного. Семье Ветрогон это никак не мешало. Новые соседи оказались в меру приветливыми. Они ценили немногословность в передаче информации о себе и в свою очередь, были не любопытны. Соблюдение этих нехитрых правил общения гарантировало спокойную жизнь на посёлке. Милиция здесь практически не появлялась, потому как не было причин. Очень многие соседи занимались торговлей, жили обеспеченно, имели машины, дачи, квартиры. Всё это никак не трогало ни Кондратия с Лизаветой, ни Ефросинью тем более.

Закончив институт торговли, Фрося самостоятельно нашла выходы на трудоустройство и уже через месяц после получения диплома товароведа вышла на новое место работы. В магазин Соболевской. Так условно назывался магазин в центре города. Директором в этом магазине была взрослая женщина, которая всю свою жизнь проработала в торговле, знала все "входы и выходы" из ситуаций и была предельно закрытой в плане сохранения информации о своих знакомых, поставщиках, прибылях и оборотах. А прибыль и обороты были колоссальными. Магазин был не простым во всех смыслах. Там отоваривались жёны и любовницы обкомовских работников, отцы города, секретарши Администрации. Среди покупателей магазина Соболевской были и девушки с "пониженной социальной ответственностью" и их "кураторы". Их были немного, но они очень хорошо платили, и не только рублями. Шубы из норки и песца, шапки из каракуля и соболя, импортные платья, спортивные костюмы, костюмы джерси, сапоги и ботинки из кожи — всего и не перечислить. Весь товар был самого высочайшего класса. У Соболевской можно было купить всё самое модное, а главное — "настоящее". Вот в такой магазин и попала Ефросинья.

Получив глубокие теоретические знания, пополненные опытом работы у Соболевской, Ефросинья довольно быстро стала незаменимым работником для Элеоноры Иосифовны. А поскольку сама Соболевская имела феноменальную память и практически ничего не записывала, то и Ефросинью приучила всё запоминать с первого раза. А запоминать было что! Имея такого учителя — практика, Ефросинья уже через пять лет была готова сама возглавить магазин. И случай представился!

Однажды пришёл молодой человек, одетый "с иголочки". Соболевская уехала в Москву за товаром. Обслуживание вела Ефросинья.

"Сева Заболоцкий, — сразу узнала она. Платит валютой, берёт много, самое лучшее и только для себя". Портрет покупателя был готов.

— Привет, Фрося. А где сама? — кивнул красавчик в сторону кабинета директора.

— Элеоноры Иосифовны сегодня не будет. Если хотите обслужиться, задайте вопросы мне, — предупредительно загородив проход, сказала Ефросинья.

— Послушай, Ефросинья, я вот уже в который раз вижу тебя в магазине и совсем ничего о тебе не знаю, — начал было Сева плести разговор, но Ефросинья сразу пресекла, ожидаемую тираду.

— А Вам, Сева, зачем что-то обо мне знать? Вы же пришли посмотреть для себя новенькое, свеженькое, чего ещё нет в продаже, что ещё никто не носит. Так? А я смогу предложить Вам новинки последней мужской коллекции, привезённые специально для таких как Вы", — спокойно сказала Фрося и посмотрела прямо в глаза Севе.

О глазах Ефросиньи нужно сказать отдельно.

Огромные, синие, обрамлённые чёрными от природы ресницами. Прямые густые брови, будто нарисованные углем, служили рамкой для картины глаз. Причём взгляд был такой пронизывающий, что некоторые покупатели, приходящие в магазин к Соболевской, называли его "прокурорским".

— Ну и взгляд у тебя, Ефросинья, — в растяжку сказал Сева. — Смотришь в самую душу.

— А Вы не раскрывайте душу. Вы ведь пришли зачем? Посмотреть новинки. Пойдёмте, покажу. — ответила Фрося спокойно и повернулась, чтобы проводить Севу в подвал, где можно будет показать ему всё, что привезли недавно из Парижа.

— Да подожди ты со своими новинками. Я может с тобой поговорить хочу, пригласить тебя на ужин, — Сева попытался взять за руку Ефросинью, но она аккуратно убрала руку за спину.

— Ни к чему это, Всеволод Арнольдович, Вы же знаете, что я товаровед и моя обязанность показать Вам товар. Если хотите, чтобы это сделала Элеонора Иосифовна, то она будет послезавтра, то есть в пятницу. Милости просим в пятницу, — сказав это, Фрося уже собралась отойти, но Сева настойчиво загородил проход в торговый зал.

— Фрося, да будет тебе сердиться, и что ты сразу Всеволод, да ещё Арнольдович, — миролюбиво пробурчал он. — Просто я хотел пригласить. Хочешь, можем на ЛевБерДон поехать, а хочешь в Балканы пойдём? Я на машине, проблем нет. Заодно, тачку обновим. Новенькая Бэха. Точно ни у кого такой ещё нет.

(Ростовский сленг — ЛевБерДон — левый берег Дона, — там расположена целая сеть ресторанов Ростова-на-Дону.

"Балканы" — известный ресторан на правом берегу, на набережной Дона).

— Ладно Сева, некогда мне, ещё сегодня двое. А до конца рабочего дня четыре часа. Выходной у меня в воскресенье, поэтому, если действительно хочешь пригласить, то можем пообедать. Но именно пообедать, и ничего больше, — сказала строго, как маменька учила.

— Ладно. Согласен. Пусть в воскресенье. Напиши адрес. Заеду. — неожиданно согласился Сева. — И давай пойдём в подвал посмотрим "новьё". Хочется выглядеть.

Так неожиданно для обоих, начался роман Ефросиньи Ветрогон и Севы Заболоцкого.