Она принадлежит ему

43

Истерика выбила Филицию из сил, но сейчас она, наконец, заснула. Это определенно к лучшему, потому что ехать еще прилично, а ей нужен этот отдых от реальности, к тому же у меня будет возможность спокойно заняться рабочими вопросами.

Мою голову даже посещают мысли убить всех русских, пока они не заключили союз с Якудза, но, объявив войну одним, я заставлю восстать других против себя. Тем более, когда все считают меня виновным в смерти Пахана, хотя прямых доказательств у них, конечно же, нет. Подобный жест лишь подтвердит ложь, которую всем озвучили узкоглазые ублюдки. Слитое видео с Баскиано тоже их рук дело. Благодаря ему информация об убийстве главаря Братвы звучала обоснованно. И я до сих пор не выяснил, каким образом это видео попало к людям Судзуки. Но теперь, владея большей частью акций нью-йоркской мафии и заключив сделку с колумбийским картелем, я стал на ступень выше всех четырех мафиозных семей в Америке. Война со мной им также не выгодна. Но это не значит, что они, разве что за исключением клана Баффуло, упустят возможность отомстить за Баскиано.

Я собираюсь достать телефон, чтобы написать сообщение Винни, но останавливаюсь, замечая, как веки Фел начинают трепетать, а подбородок дрожать. Возможно, это еще отголоски нервного срыва, но ей определенно что-то снится. И это не добрые радужные пони. Что-то темное, пугающее, отчего Филиция выгибается, цепляясь пальцами за лацканы моего пиджака и сворачиваясь клубочком, пока я не успокаиваю ее, поцеловав в дрожащие губы. Она все еще в моих объятиях, и мне кажется, что ей неудобно, поэтому укладываю ее рядом и устраиваю голову на своем бедре. Она вздрагивает от моего прикосновения, только уставших глаз по-прежнему не открывает.

Вид беспокойно спящей Фел пробуждает внутри меня чудовищные щупальца, которые оборачиваются вокруг моего живота темным желанием. Сейчас она настолько прекрасна, что ангелы оплакивают ее красоту, делая еще более мрачной, такой, как это требуется монстру, живущему во мне.

la mia falena.

Какое-то время я просто наблюдаю за ней, но, не удержавшись, убираю пшеничную прядь с ее лица. Тяжелый вздох раскрывает распухшие от нашего поцелуя губы, и я провожу по ним пальцем, все еще чувствуя их вкус на своих. Горячая волна желания затягивается еще безжалостней, и я заставляю себя убрать руку. Как-будто я не смогу контролировать себя, если продолжу.

Напряженная морщинка на лбу моей жены постепенно исчезает, позволяя спокойствию опуститься на ее ангельское лицо, а затем Филиция делает легкий вздох и устраивается поудобнее, лишая меня прекрасного вида.

Эта женщина провоцирует во мне ту часть, с которой я простился много лет назад. Но она не только призывает ее вернуться, Фел хочет большего. И я не собираюсь препятствовать этому. Кажется, я тоже этого хочу.

Особенно, когда золотистые локоны рассыпаются, частично прикрывая раскрасневшиеся щеки, но я аккуратно убираю их, заправляя за ухо. Такая беззащитная. Напуганная. Красивая и маленькая. И я не могу перестать думать, что же послужило причиной этого эмоционального срыва.

Да, правильней было бы заставить ее рассказать мне все дерьмо, о котором она переживает. Ведь то, что Фел выдала мне, это лишь верхушка айсберга, корень которого утопает глубоко во льдах. Слишком глубоко, чтобы я достал его без ее помощи. И хоть я не умею довольствоваться малым, все же не стал давить на нее. Филиция ни разу не затрагивала тему болезни с того самого разговора между нами. Но сегодня что-то произошло. Какой-то внутренний сдвиг. Не знаю, началось ли это после общения с Джи, или же об этом ее заставили задуматься дети? Качаю головой. Не знаю. Но знаю одно — что-то съедает ее душу. И я должен как можно быстрее устранить эти страхи. На самом деле, думаю, это происходит подсознательно. Это не случайность и не стечение обстоятельств.

Я почти уверен, что она уже беременна. По крайней мере, я делал все для этого. А то, что сегодня с ней произошло, всплеск гормонов. Это очень похоже на правду. Завтра позвоню семейному врачу.

Все еще думая о произошедшем, я запускаю пальцы в ее мягкие волосы и откидываю голову назад. Рядом с ней так чертовски хорошо. Так спокойно, что хочется поставить этот миг на паузу. Делаю глубокий вдох, снова пытаясь разгадать цепочку событий, которые привели Филицию к срыву.

Я думаю об этом до того момента, пока машина не заезжает во двор дома.

Киро открывает дверь, и я выхожу со спящей женой на руках.

— Машину не отпускай. Ты мне еще понадобишься. — Получаю от солдата молчаливый кивок. — И свяжись с Винченцо. Сообщи ему, что я буду ждать его в клубе.

От порыва прохладного воздуха Филиция немного ерзает в моих объятиях, и, больше не задерживаясь, я крепче прижимаю к своей груди ее невесомое тело и направляюсь прямиком в нашу комнату, где осторожно укладываю Фел на кровать. Ее светлые волосы распадаются по шелковой подушке, и она выглядит, как принцесса. Слишком прекрасная для меня. Но она моя. И так будет всегда. Как бы эгоистично это ни звучало. Снимаю с себя пиджак и небрежно вешаю его на стул, а потом вновь переключаю свое внимание на жену. Она что-то бормочет, но я занят тем, что снимаю с ее ног лакированные туфли, которые из-за крошечного размера очень похожи на кукольные.

Замечаю свежие, слегка припухшие следы от обуви на коже и решаю задержаться. Присаживаюсь на край кровати, перекладывая стройные ноги к себе на колени и прослеживая пальцами загрубевшие мозоли от пуантов, а затем беру ее маленькую стопу и начинаю медленно массировать. Сначала одну, потом вторую, вынуждая пухлые губы раскрыться с тихим стоном.

Этот стон пробуждает во мне то самое темное желание, с которым я боролся всю дорогу. Ладно, половину дороги.

Черт. Это была не лучшая идея. Сейчас я должен сосредоточиться на поисках Анны Поповой. Но Филиция снова искушает меня тихим вздохом, когда мои пальцы нажимают на чувствительную точку. Мой член еще больше напрягается в брюках, создавая мне определенные проблемы. Потому что я уже знаю, что задержусь в нашей спальне.

Надавливаю большим пальцем под сводом стопы и слышу стон удовольствия. Этот звук настолько соблазнительный, что я хочу еще раз услышать его и снова нахожу эту точку, вынуждая Фел выгнуться и распахнуть глаза, которые сначала смотрят в никуда, а через несколько секунд медленно находят меня.

— Что ты делаешь? — спрашивает хрипло, рассеянно наблюдая потемневшим взглядом, как мои пальцы скользят по фарфоровой коже.

— Массажирую ноги своей жене.

И подтверждаю свои слова действием рук, проскальзывая ладонью вверх по голени и обратно. Я сминаю нежную кожу достаточно, чтобы причинить легкую боль и заставить Филицию рвано втянуть воздух, а после накрываю распаленное место чувственным поглаживанием, отчего ее дыхание учащается, и быстро вздымающаяся грудь привлекает к едва торчащим бугоркам все мое голодное внимание. Сейчас мне как никогда хочется обхватить ее сосок губами, всосать прямо сквозь тонкую ткань платья и ощутить, как он станет тверже у меня во рту. Черт возьми. От одной только мысли моя длина начинает пульсировать, провоцируя поддаться искушению.

— Эзио…

Тихий, но уже хриплый от возбуждения голос Фел заставляет меня поднять голову.

— Мне остановиться?

Вижу, как тяжело она сглатывает, прежде чем посмотреть на меня из-под опущенных ресниц.

— Нет.

Ухмыльнувшись, я продолжаю массировать ее стройные ноги, прощупывая самые чувствительные точки. Я хочу довести ее до той высоты, где она еще не была. Я всегда хочу этого. Потому что видеть, как она падает на самое дно темного удовольствия, это то в чем я нуждаюсь, каждый раз находясь рядом с ней. И тяжелое сбитое дыхание кричит о том, что моя жена просит большего. Все ее тело кричит об этом, извиваясь от моих уверенных прикосновений. Но я лишь массирую хрупкие стопы, проявляя гребаную сдержанность самурая. До тех пор, пока Фел не добирается до своих сосков… Блядь. В ней есть эта черта плохой грязной девочки. И мне нравится, когда она выпускает ее ко мне.

Филиция зажимает два бутона между тонкими пальцами и стонет, начиная массировать их в унисон со мной. Ее глаза закатываются, и она дразнит меня мягким движением бедер. Уверен, что эти женственные прикосновения не удовлетворяют ее так, как это сделал бы я, и сейчас она представляет мои грубые ласки. Они нужны ей. По крайней мере, эти стоны умоляют меня дать Фел то, что просит ее миниатюрное тело.

Но она не сдается.

Приоткрыв томные глаза, Фел тянет подол платья вверх, позволяя проследить за тем, как неспешно она оголяет молочные бедра, расставляя их чуть шире, чтобы я увидел влажное пятнышко на атласных кремовых трусиках. Блядь. Я готов застонать вслух, когда Филиция дотрагивается до мокрого местечка пальцем и начинает водить по нему мягкими круговыми движениями, каждый раз выгибаясь и распадаясь чувственным стоном. Будь я проклят, если не сорву эти стоны поцелуем.

Как мазохист, я наблюдаю за ее пальцем, который порхает вокруг чувствительного местечка, а ангельские черты лица ломаются мучительной гримасой, когда она выгибается с раскрытым ртом и сводит колени, словно вот-вот примет подступающий к ней оргазм.

Из груди вырывается несдержанный рык, и я, как голодное чудовище, отбрасываю ее руку в сторону, забираясь сверху, и одним движением раздвигаю ее ноги коленом.

Она испуганно распахивает глаза, обжигая меня диким блеском, но не успевает и пискнуть, как я накрываю ее рот своим, всасывая верхнюю губу, а затем нижнюю. И в этом нет нежности. Я целую ее так всепоглощающе, что Филиция сама тянется к этому поцелую, зарываясь дрожащими пальцами в мои волосы, и в этот момент я проскальзываю в плотный жар ее рта языком. Наши губы сливаются в безумии. Но я с каждым рывком усиливаю свой напор. Этот поцелуй для нее. Целиком и полностью. Опираясь на локоть, я, все еще поглощая свою жену ртом, добираюсь второй рукой до напряженных сосков и поочередно щипаю их, вырывая из ее груди глубокий стон. Она делает это так сладко и долго, что я чувствую, как этот звук распадается в моих легких. И это настолько невинно, что оживляет меня как гребаная панацея. Мне требуются минуты, чтобы найти в себе силы прервать этот поцелуй.

Задыхаясь, отстраняюсь от ее распухших губ и толкаюсь в нее своей эрекцией, тем самым заставляя свою жену ахнуть и посмотреть на себя. Короткое мгновение я наслаждаюсь картиной, которую хочу видеть как можно чаще.

Всегда.

Тяжело дыша, Филиция облизывает малиновые губы с горящим предвкушением в аквамариновых глазах и полностью расслабляется, предоставляя мне полный доступ к своему телу. Телу, которое хочет только одного. Чтобы я трахнул его.

Контролируя ее эмоции взглядом, пробираюсь под воздушную юбку и цепляю атласные трусики, чтобы стянуть их. Но я делаю это осторожно, поочередно высвобождая стройные ноги. После чего Филиция любезно расставляет их, при этом заливаясь пунцовым румянцем. Но, несмотря на всю невинность этой женщины, сейчас ее глаза темнеют от самой мрачной похоти.

Сглатываю и, опершись на одну руку, свободной проскальзываю между наших тел, щелкаю пряжкой ремня и, не снимая штанов, вынимаю свой стояк через ширинку.