Бывшая моего брата. Я ненавижу ее...

Глава 49

Поверх блузы и рваных чулок я накидываю махровый халат и еще несколько долгих минут стою лицом к двери, уговаривая себя выйти и поговорить с Хакимом.

О чем? Да черт знает. За последние месяцы между нами возникло слишком много недосказанного.

С губ срывается сдавленный смешок, и я ударяюсь лбом о дверь, медленно потираясь о прохладу дерева. Если честно, за столько лет нашего знакомства мы с Хакимом еще ни разу не говорили. Я про нормальный разговор, а не наши ссоры. Да о чем я вообще… Даже когда набралась смелости и пришла к нему той ночью… Даже тогда мы не говорили. Он лишь взял то, что я хотела отдать только ему. Просто. Без слов. Будто мое появление в его комнате было таким же обычным, как и восход солнца по утрам. А потом Айдаров как ни в чем ни бывало исчез из города, а за ним и вся его семья. Может, уже пришло время преодолеть эту молчаливую пропасть из прошлых обид и недопониманий? Но как? Айдаров явно не собирается облегчать мне ношу. А ведь не только я косячила.

Господи, как же все сумбурно. В принципе, как всегда. Ничего необычного.

Монотонно стучусь лбом о дверь, словно так смогу решить находящуюся по ту сторону проблему.

Нет. Я должна хотя бы по-человечески сказать спасибо за то, что он сделал для меня. В конце концов, мне не стоило хамить своему спасителю. Вот только, как представлю, что мы с Айдаровым разговариваем тет-а-тет, тревога буквально вгрызается в горло и мне резко не хватает воздуха. Но я должна снять этот груз и позволить себе свободно дышать в его присутствии.

Ага. Легко сказать. Моя теперешняя ситуация буквально кружит мне голову. К тому же быть обязанной человеку, который и глазом не моргнув сломал мою жизнь, тоже немного странно… И все же, как ни крути, я действительно обязана ему. Нужно как-то объясниться, если уж я решила сорвать пластырь с гнойной раны. Раз и навсегда. Сегодня. Сейчас…

Так, хватит с меня топтания на месте. Этим я лишь оттягиваю неизбежное.

Приложив ладонь к бешено стучащему сердцу, я несколько раз потираю беспокойное место и делаю глубокий вдох.

В конце концов, если кто-то из нас не попытается выдернуть эту старую занозу, мы снова причиним друг другу боль. Ну, по крайней мере, Айдаров причинит ее мне. Я и так устала от того, что Хаким постоянно вымещает на мне накопившуюся за несколько лет злость. Вот только когда он впервые проявил нетипичную для него нежность, это напугало меня еще больше.

М-да… какая-то противоречивая тяга друг к другу. Не можем ни вместе, ни порознь.

Мы. Это. Парадокс. И самая большая глупость в мире.

Покачав головой, я берусь за ручку и распахиваю дверь, силой вырывая себя из внутренних стенаний. Наверное, со стороны выглядит так, словно я пытаюсь сбежать от противоречивых чувств, раздирающих меня под ребрами. Хотя… что есть, то есть. Но то, что я вижу, стоит только мне переступить порог кухни, приводит меня к короткому эмоциональному кретинизму. Ущипните меня, черт возьми. Я просто глазам своим не верю.

Мой кот. Наглая противная морда, которая не притронулась к вкусняшке в миске. Нахал, абсолютно не терпящий посторонних в нашей квартире. Вот только прямо сейчас он лежит на коленях у Айдарова и позволяет крупной ладони с «Ролексом» на запястье гладить свою шелковистую спину.

А когда эти две самодовольные персоны обращают на меня свое внимание, я даже немного теряюсь, поэтому сразу подхожу к шкафчикам, чтобы чем-то себя занять. Спелись. Вот как Айдарову это удается? Даже кот, мой высокомерный кот распластался перед ним, как кусок масла на теплом хлебушке. Бесхребетный комок шерсти.

А в следующее мгновение, словно по щелчку пальцев, в памяти всплывает угроза Завгороднего. К горлу тут же подступает горечь тошноты. Неужели этот ублюдок посмел бы тронуть меня или моего кота?

Качаю головой.

Так, прекрати. Весь этот кошмар позади. Нужно стараться сохранять спокойствие. И без того каша в голове.

Вобрав в легкие побольше воздуха, шумно выдыхаю его вместе с остатками плохих мыслей.

— Ты в порядке?

Хрипловатый голос Айдарова застает меня врасплох, и мне едва удается улыбнуться, когда бросаю через плечо:

— Все нормально. Просто голова немного гудит.

Открываю шкафчик и тянусь за чашками, принимаясь педантично расставлять их перед собой, словно для меня жизненно важно повернуть их так, чтобы рисунки расположились симметрично и смотрели в одну сторону.

— Тогда собирайся, отвезу в больницу. Возможно, у тебя сотрясение.

Прищурившись, оборачиваюсь на Айдарова и, столкнувшись с его пристальным мрачным взглядом, тут же смущаюсь, возвращая немного растерянное внимание к несчастным кружкам.

— В этом нет нужды. Я не падала и не ударялась головой.

Вроде. Сейчас все случившееся похоже на сон.

— Твоя коленка говорит об обратном, — продолжает настаивать он.

— Только коленка, — соглашаюсь тихо, правда, в сторону Хакима больше не оборачиваюсь. Так проще. Не видеть его строгое лицо и глаза, которые смотрят так, что даже через затылок я чувствую, как он пытается вскрыть мою черепную коробку и прочесть все, что в ней лежит.

Прочищаю горло и продолжаю более уверенно:

— В остальном я в порядке, а голова гудит от мыслей. Знаешь ли… Не каждый день меня встречает в подъезде ненормальный бывший, — слегка усмехаюсь, но внутри нет ни грамма веселья. Особенно когда я чувствую, как от заботы Айдарова предательски колотится сердце. Стараясь не обращать на это внимания, я отвлекаю себя и, взяв пакет кофе, осторожно насыпаю нужное количество в турку.

Черт. Руки до сих пор трясутся. Отголоски шока от случившегося в подъезде никак не отпускают меня. Поэтому я списываю свою реакцию на подавленное от стресса состояние. Но я стараюсь не подавать вида, когда ставлю турку на газ.

— Он линяет, — бурчу себе под нос, невзначай меняя тему, — а еще может оставить зацепки на твоем дорогом костюме.

Глухая насмешка врезается мне в спину, и я едва не роняю чашку. Айдаров каким-то чудом оказывается рядом и не позволяет этому случиться.

— Сядь. Я сам все сделаю. — Его густой баритон путается в моих волосах и мгновенно вызывает вихрь мурашек, или, быть может, я так реагирую на теплое прикосновение, когда Айдаров решает сам усадить меня за стол.

Кажется, уровень неловкости между нами достигает максимального предела, и это все нехило усложняет. Потому что на этот раз неловкость исходит не только от меня. Я еще ни разу не замечала нечто подобное в Айдарове, и это сбивает с толку. Всегда уверенный в себе, даже когда неправ. Что же ИЗМЕНИЛОСЬ сейчас?

Явно о чем-то размышляя, Хаким еще несколько долгих секунд смотрит на меня каким-то хмурым взглядом. Настолько хмурым, что, кажется, я вижу, как маленькие черти в опасных черных зрачках подливают масло в огонь и устраивают самый настоящий шабаш. Особенно когда Айдаров крайне внимательно смотрит на мою разодранную коленку. Тут же прикрываю ссадину халатом, а уже в следующее мгновение поднимаю голову и метафорически режусь о крепко сжатые мужские челюсти. И не только… Этот прямолинейный взгляд мрачнее ночи с десятками острых, словно лезвия, звезд. Но, судя по всему, свои истинные мысли Хаким предпочитает оставить при себе. А я слишком устала и физически, и морально, чтобы зацепиться за возможность вытянуть хотя бы одну.

— У тебя чай есть?

Внезапно.

И… Это не то, что я ожидала услышать.

— Эм-м, — мешкаю, — да, конечно. Шкафчик справа, третья полка.

Айдаров кивает и отворачивается от меня, однако я успеваю запомнить его напряженное лицо и ходящий ходуном кадык.

Прочищаю горло и скрещиваю на столе подрагивающие пальцы.

— Ты перешел на чай?

— Это не мне, — отвечает сухо, щелкая по чайнику, после чего открывает нужную дверцу шкафа, а я постыдно ловлю себя на мысли, что любуюсь его крепкими мышцами, при каждом движении натягивающими ткань строгого пиджака.

Что-то действительно изменилось. В нем. А может, и во мне. Только вместо того, чтобы искать подвох в его спонтанной смене настроения, я не спеша изучаю Айдарова. Будто в нем появилась какая-то другая сторона. Новая. Которая больше не хочет отталкивать меня. А я не знаю, как на это реагировать. Рядом с ним я привыкла обороняться, Айдаров всегда нападал или представлял угрозу. Только на этот раз он делает все в точности до наоборот. Абсурд. Потому что сейчас я ощущаю себя до смешного защищенной. Но именно это помогает мне хоть немного расслабиться и отвлечься от угнетающих размышлений.

Хлопая ресницами, замечаю, как комично он смотрится в моей маленькой кухне. Весь такой высокий, в дорогущем костюме, уверенный в каждом движении, будто он уже не раз бывал здесь и знает, где достать чай и прочие мелочи. Помимо моей подсказки, он открыл еще пару шкафчиков и нашел баночку с сушеной мелиссой. А закончив с заваркой чая, Айдаров снимает кипящую терпким ароматом турку и наливает себе в чашку кофе. На мгновение я позволяю себе задуматься, как бы этот мужчина смотрелся на моей кухне без своего дизайнерского обмундирования, а по-простому: в спортивках и с взлохмаченной шевелюрой. Уверена, зрелище завораживающее, но я вовремя напоминаю себе о том, насколько это неуместно в наших реалиях, и быстро с шумным выдохом выбрасываю эту несбыточную картину из головы.

— Спасибо, — шепчу я немного сипло, когда Хаким ставит передо мной чашку ароматного чая с мелиссой и окончательно возвращает меня в реальность. Почти. Ведь я еще не до конца избавилась от его домашнего образа. Такого манящего и в то же время тяжелого. Тяжелого, потому что мне горько признаваться самой себе, насколько мне понравилась эта идея. Я даже не заметила, в какой момент мою грудь сдавило от порыва эмоций, перед которыми я едва успела захлопнуть дверь. Черт… Тру лоб пальцами. Что со мной не так…

Прочищаю горло и, поерзав на месте, выпрямляю спину.

Айдаров ничего не отвечает, снова отворачиваясь от меня. А через несколько минут аромат кофе с новой силой врезается в нос, Хаким ставит свою чашку кофе напротив моей и садится на стул.

И тогда я понимаю, что до этого момента я ничего не знала о неловкости. Наверное, поэтому моя дальнейшая речь напоминает поведение провинившейся ученицы в кабинете директора.

— Я не про чай, если что. — Прикусываю изнутри нижнюю губу. — Хотя и за него спасибо. Но я благодарила тебя за то, что ты сделал. — Киваю в сторону: — Там. В подъезде.

Хаким молчит, а я избегаю смотреть ему в глаза. Лишь украдкой рассматриваю его жилистую руку, спокойно лежащую на столе возле остывающей чашки кофе. Белоснежные манжеты. Роскошные часы и мужественные пальцы, призывающие меня к совершенно неуместным мыслям. Он всегда такой… Совершенный даже в мелочах.

— Я сделал то, что сделал бы любой на моем месте.

Его чувственный низкий голос напоминает мне о том, что я не одна. И только после до меня доходит, о чем он.

Вдох. Выдох.

Так… Нужно как-то собраться, а то так и буду мямлить.

Кусаю губу, но это не останавливает меня от глупости, срывающейся с языка:

— Почему ты вернулся?

Испуганно поднимаю глаза и вижу, как жеманно Хаким хмыкает, потирая большим пальцем подбородок.