Вместе вопреки

Глава 48 Марат

Я понимаю, что больничная палата не самое лучшее место для выяснения отношений, хотел подождать до того как мы приедем ко мне, чтобы все объяснить, но сейчас, глядя на решительное лицо Алисы, понимаю, что место, по сути, не имеет значения. Разговор в любом случае будет тяжелым и что-то мне подсказывает, что на все сто процентов мы к нему не будем готовы никогда.

— Я не знал о том, что Тимур мой сын, — ловлю ее взгляд и продолжаю. — Я облажался, увидел вас с…

— Что за бред, Марат? — перебивает принцесска на полуслове. — У тебя амнезия? Я думала, это у меня травма головы.

— Пожалуйста, выслушай меня, — несмотря на бушующие эмоции, мой голос звучит ровно и спокойно. Это спокойствие дается мне нелегко, но я прекрасно понимаю ее. Сам бы точно так же округлял глаза, если бы мы поменялись местами. — Десятого августа, примерно в пять вечера, возле твоего дома…

— Марат…, — сейчас принцесска смотрит на меня не просто с сомнением, а даже с опаской, будто всерьез беспокоится о моем ментальном здоровье.

— После того как ты пришла в мой офис первый раз, я попросил своих безопасников навести справки о тебе. Узнал о сыне, — громко сглатываю, давясь собственными эмоциями недельной давности, — догадался, что ты забеременела от меня. После той ночи на Фабрике. Обрадовался. Да, Алиса, я, черт возьми, обрадовался, — повторяю, прочитав неприкрытый скепсис на ее лице.

Она снова открывает рот, чтобы возразить, но я накрываю ее ладонь своей и взглядом прошу дать мне закончить. Принцесска тяжело вздыхает и демонстративно захлопывает рот, поощряя меня продолжать.

— Конечно, я злился, что ты не сказала мне раньше, что промолчала тогда, шесть лет назад. До сих пор злюсь, если честно. Хотя на себя я злюсь еще больше… Но сейчас не об этом. Я сразу же отправился к тебе, решил выяснить все раз и навсегда. К подъезду мы подъехали одновременно. Ты — на машине, которой у тебя по идее не было, и не одна. Сейчас я понимаю, что тот мальчик был Костасом, но тогда… Ты была такой нежной с ним, поцеловала в лоб, смотрела на него с улыбкой. Я решил, что это твой сын. Твой, а не наш.

Моя ладонь все еще лежит мертвым грузом на ее правой руке, но левую она подносит ко рту и с ее губ слетает какой-то гортанный то ли всхлип, то ли выдох.

— Да, принцесска, я идиот. И я это признаю. Прости меня, пожалуйста. Когда я на следующий день сказал тебе, что мне наплевать, я имел в виду. что мне наплевать, что шесть лет назад у тебя была интрижка с кем-то другим… что ты любила кого-то другого.

По ее щеке начинают катиться первые влажные дорожки, а я корю себя, что снова стал причиной ее слез, но и вместе с тем испытываю неимоверное облегчение. Я сказал это. Объяснил.

— Я понимаю, что тебе нужно время, Алиса. Знаю, что мои слова и все что я сделал, не исчезнут из твоей памяти по мановению волшебной палочки. И я готов дать тебе это время. Но вы с Тимуром будете жить у меня. Вы моя семья. Мы и так упустили уже слишком много времени, я не проведу ни дня больше без вас. Тем более сейчас, когда вам угрожает опасность.

— Ты…, — Алиса пытается что-то сказать, но с ее губ срывается лишь глухой всхлип и я едва сдерживаюсь, чтобы не поймать его поцелуем. Возможно, так бы я помог ей успокоиться или хотя бы отвлечься, но мне кажется важным, чтобы она прожила эти эмоции, чтобы они вышли наружу. И пусть каждая слезинка на ее щеке полосует мое сердце словно лезвие, я даю ей время. Глажу ее пальцы, едва касаясь, ловлю глазами каждую эмоцию, впитываю ее боль.

— Я думала, что Дарья беременна от тебя.

— Что? — хмурюсь, не до конца понимая о чем она.

— Я видела вас у врача. Вы выходили из кабинета, когда я ждала своей очереди, Марат.

— Нееет, — с шумом выдыхаю. Я с трудом понимаю о чем она говорит, но так как за все время нашего знакомства я был с Дарьей лишь у одного врача, несложно догадаться что она имеет в виду. Узнав о своей беременности Савельева пошла вставать на учет в обычную женскую консультацию и так как Булавина не было в городе, мне пришлось самому искать для нее лучшего врача и за руку вести на прием. Мы тогда окончательно расстались с Алисой и Дарья со своими переживаниями как нельзя лучше заполнила пустоту внутри меня. Как оказалось — решать проблемы других гораздо легче, чем свои. На выпивку меня тогда не тянуло, от других баб тошнило, поэтому я почти каждый день таскался к Дарье с какими-то фруктами и коктейлями здоровья, понимаю, что если останусь один на один со своими мыслями, то просто вскроюсь. Я же сам тогда перерезал последнюю тонкую нить, что нас соединяла… и сам же каждую минуту подыхал от этого.

Пульс начинает бешено тарабанить о стенки черепной коробки и я понимаю, что меня снова накрывает по полной, затягивает в какую-то в черную воронку и высасывает весь воздух из легких. Потому что в этот момент я четко вспоминаю все визиты Дарьи к врачу, переживания по поводу предстоящих родов, все “первые зубы и колики”, черт возьми. У нее была преданная группа поддержки, лучшие врачи и любые деньги… Что в этот момент было у Алисы? Перед глазами всплывают цифры из отчета Вадима, записи в трудовой, выписки с ее счетов. Она была совсем одна, без денег, без нормальной работы, без собственного жилья. И она справилась. Моя железная принцесска справилась. Моя хрупкая балерина выстояла…

Я падаю на колени рядом с ее кроватью и кладу голову на наши руки. Пожалуйста, принцесска, дай мне знак. Дай мне знак, что еще не все потеряно. Ее пальцы все еще неподвижны и никак не реагируют когда я пытаюсь их переплести.

Не знаю сколько времени мы так проводим, но когда я уже отчаиваюсь получить хоть какой-то знак, ее левая рука ложится на мою голову и она аккуратно проводит пальцами по моим волосам.