Сильный духом, холодный сердцем

Глава 27

Олег

Наверное, я люблю трудности, поэтому связался с Лизой. Менять одноразовых любовниц — это развлечение, которое быстро надоедает, а вот найти женщину, от которой крышу сносит и проблем хоть отбавляй — это всегда вызов.

Лиза — мой вызов, самый сложный и опасный. Рискнул, поддался страсти, прыгнул под лед, значит, придется отвечать по полной, карабкаться и биться о замерзшую воду, пока сил хватит. И не факт, что я выберусь. До поварихи с каждым днем краски жизни тускнели все больше, желания пропадали, здоровье ухудшалось, а времена года сменяли друг друга. И вдруг всё изменилось в одно мгновение. Разом и резко. Как будто кто-то выключил здравый смысл в моей голове. Глаза закрываю — стоит передо мной, открываю — снова она. И всегда полностью голая. А еще эти губы, такие мягкие, податливые...

Отчего-то хочется найти в ней хоть какой-то недостаток, изъян, чтобы разочароваться. Но нет, Лиза умная, веселая, сексуальная, смелая и открытая, в общем, полный комплект. И испытываю я целую гамму чувств, тут и вина перед ней за то, что жизнь поломал, и вина перед женой, которую впервые начал сравнивать с другой женщиной, но есть кое-что еще… Новое, гаденькое чувство… Для таких как Лиза секс не бывает просто так. Я это знаю, и дать ей ничего не могу, но снова возвращаю обратно. Потому что не помню, чтобы когда—то так женщину хотел. Лиза ко мне неравнодушна, а мне нравится купаться в ее горячем взгляде, упиваться тем, что она дает. Кожей ощущать ее ласку. Ведь жизнь моя череда чужих трагедий, никакого просвета. А Лиза мужественно улыбается и ждет. Каждый раз прощаясь с ней, заставляю себя оторвать взгляд от нее. Удивляюсь, как меня до сих пор не разорвало от этой страсти. Потому что все остальные — уже не то. Обычно после получения объекта вожделения все приходит в норму, а мне хочется еще и еще… Но злой рок меня настигнет. Я в этом уверен. У меня жена есть, которая нуждается во мне, и от этого никуда не деться.

В отличие от своих подчиненных, я прекрасно понимаю, что жалобы — это только начало. Последствия будут куда интереснее.

Иду через железнодорожные пути. Уже поздно. В это мгновение паровоз пронзительно свистит, поезд проносится мимо и исчезает в темноте ночи.

На восточной стороне улицы мрак нарушает танцующий свет лампы на третьем этаже обветшалого здания.

Чувствую, что что-то назревает. За спиной собирается нечто густое, чёрное и бесформенное.

Шаги, принадлежащие людям, идущим за мной, как будто замедляются, пока совсем не останавливаются, растворяя надежду на спасение. Ну наконец-то, устал ждать и оглядываться.

— Эй, супергерой, поговорить надо! — узнаю голос.

Оборачиваюсь. Их пятеро. Много для меня одного.

— Здравствуйте, боксер Евгений, думал, вы появитесь раньше.

Абориген фыркает, дергаясь в мою сторону. Выглядит он хуже чем, когда я его видел в последний раз. Похудел, осунулся, синяки под глазами. Страдает мужик. А сейчас и вовсе какими-то пятнами пошел.

— Я пришел совершить правосудие, начальник отряда.

— Это как? — приподнимаю подбородок и ухмыляюсь так, словно всё это доставляет мне удовольствие.

—Удавить тебя хочу. Вот этими руками, — потирает он кулаки.

Нервничает все больше и больше, разминает шею, глаза закатывает. Шавки вокруг него подпрыгивают, хрустя ветками, готовятся наброситься и разодрать в клочья.

Раскидываю руки в сторону, приглашая. Псих скалит челюсть, но стоит на месте. Не справляется, дергается, но друзья его удерживают.

— Ты мне скажи, почему именно Лизка?

Если бы я знал ответ на этот вопрос, наверное, не вляпался во все это так жестко. Пожимаю плечами.

Нужно было действовать по уставу, соблюдать инструкции. Но теперь уже поздно.

— Забудь ее, боксер, найдешь еще десять таких же. Ты у нас парень здоровый, видный, наградами стены увешаны. Не нужен ты ей, настоящий мужчина должен смириться с поражением и отступить.

Не могу поклясться, что говорю искренне, все же умом понимаю, чем все это закончится. Они меня изобьют и хорошо, если я не отброшу коньки, потому что против пятерых может выстоять только Рэмбо, а я хоть и отличный специалист и борьбой занимался в своей время, тренируясь почти каждый день, но не совсем Рэмбо. Так что все же я слегка издеваюсь над ним. Терять то уже нечего. За время нашего общения я неплохо изучил Лизу, и она так часто восхищается тем, что получает со мной оргазм, что нетрудно сложить два плюс два и получить боксера-неумеху на постельном фронте.

— Ты меня бл*дь учить будешь? Сука, издеваться вздумал, — багровеет Евгений, очевидно не оценив моей заботы.

Кидается, но друзья по-прежнему держат. Хреновый из меня утешитель, уговариваю мужика забыть любимую, с которой пару часов назад занимался сексом. С удовольствием между прочим занимался.

— Тебя с работы, сука бородатая, выкинут, а если повезет, так еще и дело заведут, ты знаешь, что такое интервью?! Мозгами своими мчсовскими тупыми пораскинь…

Усмехаюсь, откашливаюсь в кулак, и снова становлюсь строгим и непреклонным. Все же забавно слышать про тупые мозги из его уст.

— Я бл*дь в прессу пойду, и весь город узнает, что за бригадир их покой охраняет. Жена у тебя калека, понимаю, — он истерично орет, — бабу живую захотелось, да? — орет и ревет, как белуга. — Но почему моя?

Мне не нравится, что его грязный язык говорит о Вике. Мне хочется вырвать его. Мой брак действительно не то, чего бы мне хотелось. Я прекрасно об этом знаю. Но слова аборигена все равно ранят, как сотни заострённых копий.

— Женька, тебе нельзя, — в который раз удерживают его на месте дружбаны.

Лиза что-то такое говорила про «привод», в тюрьму не хочет, поэтому мстить будет чужими руками.

— Стекла на базе твоя работа?

— Понравился сюрприз? — скалится боксер.

— Почему дело закрыли?

— Потому что мой папка не пальцем деланый, замнача…

Боксер дает подзатыльник одному из своих, а я уже все понял.

— Заткнись, идиот, — рычит Евгений, покручивая у виска.

Ясно, у нашего аборигена связи в ментовке. Но привода он все равно боится. Предусмотрительный. Как же все надоело. И сколько я не буду писать заявлений, их всегда будут терять. Ситуация накаляется. Все как-то печально и грустно, оглядываюсь по сторонам. Кромешная тьма и только в одном заброшенном вагончике тусклый свет, как будто свеча горит. Всегда думал, что засыплет меня где-нибудь на вызове или в пожаре сгорю, а вот такого, чтобы стадо баранов… Вот что значит систематическое нарушение правил и уклонение от собственных принципов.

— Изуродуйте гада, — хрипит Евгений, — а лучше закапайте его заживо, — командует, махнув шавкам рукой.

И те срываются с места. Из потока сознания меня резко выносит шум гравия под их блестящими модными кроссовками.

Подопечные Евгения, боксеры, скопом бегут на меня.