Искусство бегать на каблуках
Читать книгу "Искусство бегать на каблуках" полностью
ГЛАВА 5
Любовь с первого взгляда заслуживает того, чтобы приглядеться еще разок
— Не работает.
Лекси Ковальски подпрыгнула, как будто кто-то уколол ее булавкой, и из-под козырька нелепой шляпы посмотрела на Шона глазами глубокого голубого цвета.
— Что?
— Если ты пытаешься смешаться с местными, это не работает.
Не когда ее волосы торчат соломой из-под шляпы, которая выглядит так, будто сквозь голову Лекси плывет рыба.
— С чего ты взял, что я пытаюсь смешаться? — Она подняла чашку кофе и подула на него.
И не когда, несмотря на волосы и рыбу, она выглядит достаточно хорошо, чтобы разложить ее на столе и съесть.
— Я разговаривал с Джимми перед его отлетом. — Шон занял стул напротив Лекси в «Вафельном домике». — И слышал, что людям не терпится найти тебя.
В доме своей матери, прямо перед тем как сбежать от ее непрекращающихся жалоб на здоровье, он также видел, как весь состав «Точки зрения» говорит о Лекси.
Когда мимо прошла пара туристов в парках и резиновых рыболовных сапогах, Лекси наклонила голову и подняла руку, будто поправляя шляпу.
— На кону каникулы в Канкуне от Ходы и Кейти Ли. — Прикрывая лицо рукой, она спросила: — Ты собираешься меня сдать?
— Нет.
— Спасибо. — Лекси перекинула волосы через плечо и выдохнула, будто почувствовала облегчение от его ответа.
— Я был в Канкуне много раз. — Шон опустил глаза, когда локон скользнул обратно через плечо Лекси и остался лежать на рыбе, нарисованной на футболке. Скульптура «Дух Сэндспита» была гордостью общины и первым, что туристы видели, когда приземлялись в аэропорту, но растянутый на большой груди Лекси лосось походил скорее на кита. — Это не самое мое любимое место отдыха.
Подошла официантка, и Шон замолчал, пока та ставила тарелку с вафлями и беконом и бутылочку с сиропом.
— Принести тебе что-нибудь, Шон? — спросила она.
На официантке была флисовая безрукавка поверх красной водолазки и немного криво сидевшие очки, сквозь которые она смотрела на Шона. Тот был уверен, что официантка — подруга его матери, но не мог вспомнить ее имени. Было уже за полдень, так что он заказал «Молсон», чтобы облегчить пульсацию в голове, и взглядом скользнул к бейджику официантки.
— Спасибо, Луиза.
— Не за что. — Она посмотрела на верхушку «рыбной» шляпы Лекси. — Могу я принести вам что-то еще?
— Кофе, пожалуйста.
Шон продолжил беседу, глядя, как Луиза уходит.
— Вот если бы кто-нибудь предложил путешествие на Косумель… — Его взгляд вернулся к Лекси. — Это был бы совсем другой разговор. Мне бы пришлось сдать тебя ради шанса провести каникулы на Косумеле.
— Серьезно?
Нет.
— Ага. В южной части острова есть маленький бар, в котором подают самое холодное пиво, заводят лучшее регги и поощряют женщин ходить топлесс.
Уголки ее полных поцелуй-меня-детка губ неодобрительно опустились, пока длинные пальцы с короткими бледно-розовыми ногтями открывали сироп.
— Крутяк.
— И это слышишь от женщины, которая гонялась за свиньями на национальном телевидении.
— И победила. — Она накапала сиропа в глубокие квадратики на вафлях. — И должна добавить, не сильно при этом испачкалась.
Шон откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, обтянутой серой рубашкой «Хенли».
— Я не знал про грязь. Шоу я не смотрел.
Лекси поставила кувшинчик на стол и взглянула на Шона.
— Тогда как ты узнал про свиней?
— Увидел в рекламе.
Она положила бумажную салфетку на колени и взяла вилку и нож. Один кусочек вафли, и Лекси вздохнула: глаза прикрыты, уголки губ приподняты, как будто она была в раю.
— М-м-м. Как хорошо.
Или испытывала оргазм. Проклятье.
Лекси сглотнула и открыла глаза.
— Ты не смотрел шоу?
— Нет, — ответил Шон, когда официантка поставила его пиво на стол.
— Как у твоей мамы дела с этой ее диффузной поджелудочной?
Шон просто улыбнулся, как делал всегда, и посмотрел в лицо женщине, возможно, постаревшей раньше времени из-за жесткого пропитанного солью воздуха.
— Лучше.
— Она, наверное, испытывает ужасную боль.
— Уверен, она полностью поправится.
Как и всегда.
— В прошлый раз я видела ее на… — Луиза замолчала, задумавшись. — Боже, вероятно, это было на ярмарке в октябре. Она упоминала, что может переехать в Штаты с тобой.
И именно поэтому Шон в Сэндспите. Удостовериться, что мать не переедет.
— Она просто не переносит зимы. Бедняжка. — Луиза чуть прищурилась, как будто пыталась понять, почему женщина, которая ест, как дровосек, кажется знакомой. — Она совершенно точно гордится тобой.
Шон наблюдал, как Луиза наблюдает за Лекси, верхняя часть лица которой была скрыта от взглядов полями «рыбной» шляпы.
— Я скажу маме, что вы спрашивали про нее.
— Хорошо. — Луиза нахмурилась и повернулась, чтобы уйти. — Приятного аппетита.
Шон посмотрел через плечо, как она удаляется.
— Уверен, она тебя не узнала.
Он повернулся обратно к Лекси, все еще сидевшей с опущенной головой. И наблюдал за ее губами, пока она спрашивала:
— Насколько уверен?
— Вполне.
— Не очень-то убедительно. — Лекси медленно подняла голову, тень от шляпы скользнула вверх по ее щекам и носу к глазам глубокого синего цвета. — Что такое диффузная поджелудочная?
Выдумка.
— У нее нет диффузной поджелудочной. Луиза ошибается. — Шон взял свое пиво и сделал глоток.
— Что с ней не так?
Пожав плечами, Шон поставил стакан на стол.
— Мы говорили о тебе и этом идиотском шоу, — сказал он, чтобы сменить тему разговора с придуманной болезни его матери.
— Не нужно мне было идти на это дурацкое шоу. — Она промокнула губы бумажной салфеткой и взяла чашку с кофе. — Лучше б нашла какой-нибудь другой способ для продвижение «Гардеробчика Ням-Ням». — Она отрезала кусочек вафли и положила в рот.
Точно. Шон вспомнил, что вчера, сквозь завесу из вуали и пышной ткани, она говорила что-то о бизнесе по пошиву собачьей одежды.
— Скорее тебе не следовало становиться победительницей.
Лекси пожала плечиком, соглашаясь, и разложила салфетку на коленях.
— Я очень честолюбива. — Взяла еще кусочек вафли и прожевала его. Капля сиропа осталась у нее на нижней губе.
Да, об этом Шон слышал.
Он наблюдал за каплей несколько секунд, прежде чем Лекси ее слизнула.
— Я унаследовала это от отца. Он играл в хоккей за сиэтлских «Чинуков» и заслужил отличную репутацию за свои голы и драки.
Шон знал это. И частично именно поэтому искал Лекси.
— Его зовут Джон Ковальски. Если ты живешь в Сиэтле, ты о нем мог слышать.
— Большинство людей слышали о Джоне.
Впервые Шон получил от тренера на орехи в ту же неделю, когда переехал в Сиэтл и надел свитер «Чинуков».
Шон забил хет-трик в игре против «Акул». Тренер затащил его в свой офис, чтобы вставить по полной.
— Черт подери, Нокс, — сказал он, тыча пальцем Шону в лицо. — Это командный спорт. И твоя наглая самореклама чертовски неуважительна.
Шон слышал такое и прежде, но своим мастерством подтверждал слова действиями, и фанаты обожали, когда он ехал верхом на клюшке, забив гол. Всего три вечера назад Ковальски снова вставил Шону по полной. Тот забил победный гол на последних пяти секундах игры и проехался верхом на клюшке с одного конца площадки в другой.
— Моего отца многие уважают. — Лекси откусила еще кусочек и проглотила.
— Он великий игрок. — Шон мог это признать.
— Да. И великий человек.
Вот это уже вряд ли.
— Его сердце — это просто огромная зефирка.
А это точно нет.
— Пока ты не узнаешь его темную сторону. — Лекси наколола на вилку еще кусочек вафли. — Если ты затронешь его темную сторону, он достанет тебя. — Она замолчала, чтобы прожевать. — Но такое редко случается. Человек должен совершить что-то действительно ужасное, например, украсть у бедняков. — Она взяла чашку с кофе. — Когда мне было десять, он поймал парня, пытавшегося ограбить ящик сбора денег для Армии спасения. Так вот, отец бросил его через спину и показал, где раки зимуют. — Она поднесла кружку к губам и добавила, подув на кофе: — Он ненавидит нахальную саморекламу так же сильно, как я ненавижу тех, кто бьет собак. — Поставив кружку на стол, она посмотрела на Шона. — Ты не говорил, чем зарабатываешь на жизнь.
Значит, Шон находился в той же категории, что и люди, которые бьют собак?
— Ничего настолько захватывающего, как гонки за свиньями и побег со свадьбы. — Он отпил пива и слизал пену с верхней губы.
Прошлой ночью невежество Лекси относительно Шона казалось смешным. Как некая шутка для знатоков. Не говоря о том, что за несколько часов до завтра с Лекси Шон беседовал с Джимми насчет определенного свадебного платья и отлетающих пуговицах
При свете дня это уже не казалось таким смешным. Сегодня Шон искал Лекси, чтобы сказать, что он играет в «Чинуках». Это не было секретом, и она обязательно об этом узнает. Он искал ее, чтобы признаться, еще и потому, что прошлым вечером были определенные моменты, о которых она бы не захотела рассказывать отцу. Шон думал помочь Лекси, потому что был милым парнем, но теперь она назвала его ворующим, бьющим собак пижоном, и он не чувствовал желания помогать ей или врать.
— Что твоя родня думаем о том, что ты стала сбежавшей невестой?
— Они несчастны. В ужасе. Обеспокоены. — Она посмотрела в сторону и взяла еще кусочек вафли. — Когда отец провел мне свою приветственную головомойку, ему полегчало. Но мама… — Она пожала плечом. — Она счастлива, что я не вышла за Пита, но обижена, что я не пришла к ней, вместо того чтобы сбежать.
Шону это казалось разумным.
— А что твои родные думают о твоем участии в шоу? Гонки за свиньями и борьба за этого Пита?
— Я не разговаривала с ними, пока шли съемки, но, конечно, могу догадаться. — Она положила вилку и взяла чашку с кофе.
— Тебе нельзя было общаться с ними?
— Да, мы могли делать всего один звонок в неделю по телефону в доме проекта, и все это записывалось. Я не хотела, чтобы они записали, как моя мама плачет, а отец ругается по свиному телефону.
— Свиному телефону?
— Стационарный телефон в форме свиньи. — Лекси отпила кофе. — Он был розовый и хрюкал вместо звонка.
Ну конечно.
— А что родители думают о твоем женихе?
— Отец считает Пита нытиком.
— А он нытик?
— Не знаю. — Она пожала плечом. — Мама не могла перестать плакать и думать о том, что я не должна выходить за мужчину, которого не знаю. Она была права. У нас было всего два свидания, но мы не были на них наедине. Там была вся съемочная команда.
— Прикалываешься?
— Нет. Некоторые из девушек встречались с ним наедине в его частном «Свинарнике». — Отдельное бунгало в поместье, которое вмещало спальню Пита, образно называли «Счастье до поросячьего визга». — Я в «Свинарник» не ходила никогда.
— Еще разок. — Шон подался вперед. — Ты прикалываешься?
— Нет. Я не хотела унижать моих родителей или компрометировать себя.
Его шокировало вовсе не это.
— Ты собиралась выйти замуж за мужчину, которого не знала и с которым не провела ни секунды наедине?
— Я знаю, это звучит ненормально. — Лекси посмотрела из-под своей «рыбной» шляпы на картину кораблекрушения, висевшую на стене позади Шона, как будто хотела собраться с мыслями. — Но все шоу было ненормальным. — Она нахмурилась. — Нас просто закружило в нем. По крайней мере меня.