Не прощай мне измену

Глава 9

Я сбежала в лобби гостиницы, когда Тим повёл Сизовых знакомиться с командой. И мне бы уехать домой, но мазохистски наблюдаю за Алёной и Тимом. Взгляды, намёки, случайные прикосновения — всего этого нет. Если бы я не видела их тогда в ресторане, мне бы и в голову не пришло, что между ними есть какая-то иная связь, кроме рабочей.

В чём-то я даже понимаю мужа, она очень женственная, красивая журнальной, глянцевой красотой. Ухоженная платиновая блондинка с ровными волосами, очевидно, старше Тима. Ненамного, года на два-три. Светлые, миндалевидные глаза, прямой нос, тонкие губы, высокие скулы. Кашемировое платье с поясом мягко облегает её “песочные часы”, и я отстранённо замечаю, как на верхнюю их часть прямо в данный момент пускает слюни отдел разработки.

Сегодня она так увлеченно и много говорила о программах поддержки художников, писателей и музыкантов, что её трудно заподозрить в роли “свадебного генерала” в папином фонде. Проект с виртуальными экскурсиями тоже придумала она, чтобы сделать доступными самые уникальные их галереи, а квесты в нём — потому что хочет заинтересовать современным искусством подростков.

Я бы, без сомнений, очаровалась ею, если бы не одна деталь — она любовница моего мужа. Три недели я боялась даже мысленно произносить это слово, а сейчас катаю его на языке до горечи. Мы совсем не похожи. Ни внешне, ни по возрасту, ни по темпераменту. Неужели дело в банальном желании разнообразия? Допиваю бокал игристого, но горечь так и не проходит. Любовница.

Весь остаток ресурса ушел на поддержание “лица”, особенно в моменты, когда Алёна оказывается рядом. Напрямую мы не говорили, но несколько раз я ловила её взгляды. Тоже сравнивает? Ей сейчас так же больно, как и мне, потому что Тим уедет домой со мной? Она знает, что он по-прежнему обнимает меня во сне и позавчера мы с ним занимались сексом? Он ей жизненно необходим или это простая интрижка?

Отворачиваюсь к окну и рассеянно наблюдаю за движением машин. Видимо, я потихоньку схожу с ума, потому что в какой-то момент мысль подойти и спросить её, любит ли она моего мужа, не кажется мне такой уж безумной.

— Сейчас поедем.

Вздрагиваю от низкого голоса. Я настолько ушла в себя, что не заметила, как подошёл Тим.

— А Сизовы?

— Дальше Лёха справится. Попрощаешься?

На стоянку мы выходим совсем другими людьми, не теми, кем расстались утром. Да и само утро по ощущению было неделю назад. Эмоциональное истощение в разы усиливает физическую усталость, и я плыву. Сзади мгновенно появляется рука Тима и исчезает, как только он понимает, что я не упаду. Он как будто перестал видеть необходимость маскировать формальную вежливость под заботу.

Вместо передней двери открывает заднюю и, не дожидаясь, пока я сяду, обходит машину к водительскому месту. Мрачно интересуется:

— Леха тебе что-то сказал?

— Нет, а мог?

— Мог…

Уточнять, что именно не надо, и так понятно.

Я физически ощущаю, как тают последние крохи нашей близости. Смотрю на Тима в салонное зеркало и не узнаю. Кажется, ещё чуть-чуть и рядом со мной будет уже абсолютно чужой человек, который спросит, кто я такая. Это был наш последний день.

Всхлипываю. Весь вечер я так старательно сдерживала слёзы, что они застыли огромным камнем в груди и не льются. Дёргаю ворот пальто, открываю окно и жадно хватаю морозный воздух. Нам ехать всего ничего, но руки дрожат, а вдруг не успеем? Вдруг он станет чужим прямо сейчас?

Что делать, когда понимаешь, что видишь любимого человека последние минуты? Ты не успеешь выполнить ни одного пункта из тех, что планировал вместе с ним в течение жизни. Даже рассказать, сколько он для тебя значит или сварить ему кофе.

Так и не нахожу правильного ответа, поэтому, заходя в квартиру, скидываю на пол пальто и просто обнимаю Тима со спины — последний раз почувствовать тепло. Прижимаюсь как можно плотнее, но этого недостаточно.

Быстро стягиваю по плечам верх комбинезона и возвращаюсь, крепко обвивая его руками. Тим замирает. Идут драгоценные секунды. А потом он расстёгивает манжеты и через горловину вытаскивает рубашку из-под моих рук. Так и стоим кожа к коже. Горячий. Успела.

Успела последний раз побыть одним целым. Замаранным, разбитым, сломанным изнутри, но одним. Последний раз вдохнуть запах любимой кожи, последний раз провести носом вдоль позвоночника, последний раз услышать, как бешено колотится его сердце под рёбрами…

— Последний раз… — мои ладони опускаются по животу под пояс расстёгнутых брюк…

Накрывает мои руки своими, разворачивается лицом и стискивает до хруста костей. Сиплый голос у виска:

— Сим-Сим, что ты творишь?