Болевой порог. Вторая чеченская война

– Ну, чего запели, зелень? – строго оборвал солдат Синицын. – До своих ещё добраться нужно.

Осторожно, не спеша, обходя кусты и тропы, от дерева к дереву шли бойцы. Замирали по взмаху руки лейтенанта и продолжали движение по его команде. Солдаты согревали дыханием замёрзшие пальцы, смотрели в спины друг другу, боясь смотреть по сторонам. Всюду мерещился противник. Нога непременно должна была сорвать растяжку или наступить на противопехотную мину. Казалось именно в эту секунду прогремят выстрелы, разрывая в клочья бушлаты, пробивая беззащитные тела насквозь. Снег хрустел под ногами, оглушая своим хрустом и заполняя этим звуком сознание каждого. Мысленно лейтенант возвращался к месту боя, пытался вспомнить, как погиб майор Кузнецов и как в правый борт его БМП ударили гранатой. Андрей Колеватов видел перед собой счастливое лицо командира танка и то, как он довольно натягивает на свою кудрявую голову зимний шлемофон. Женя Меньшиков, сморкаясь и кашляя в кулак, до сих пор помнил количество писем, переданных дембелям для отправки со всего батальона. Лишь Кожевников ни о чём не думал и хотел просто выкурить сигарету и лечь спать.

– Товарищ лейтенант, дизель завёлся, слышите? – прошептал за спиной офицера Мустафаев. – И не один. Может, уходят они из селато? Прижала их десантура.

– Чем прижала, Мустафаев, задом? – нервно отреагировал Игорь. – Шастают суки туда-сюда. Колонну нашу сожгли и в село спокойно вернулись. Ни хрена мы воевать не научились… Как майор погиб, кто видел?

– Он пытался боем руководить, – поравнялся с Синицыным сержант Меньшиков, – минуты полторы, наверное. Потом его снайпер снял, прямо в лоб. Его последние слова были «бегом из машины». Это я чётко запомнил. Потом по БТРу с РПГ вмазали, и солярка вспыхнула, а дальше как в тумане.

– Почему по противнику не стрелял? – строго спросил офицер.

– Я стрелял, – повысил голос сержант от обиды, – только куда – не знаю.

– Тише ты, герой. Танкиста ко мне!

– Есть, – ответил Женя и обернулся назад. – Товарищ лейтенант, нас только четверо. Колеватов пропал.

– Как пропал? – переспросил, оборачиваясь, Синицын. – Кожевников, где Колеватов?

– Не могу знать, за мной шёл, – испуганно ответил механик.

– Так, сержант со мной, вы оба здесь, – приказал офицер, передёрнув затвор автомата.

Тело танкиста нашли в ста метрах позади. Оно билось в конвульсиях, издавая слабые стоны. Руки и ноги неестественно вывернуло, как будто парень пытается ползти во все стороны одновременно. Страх от увиденного сковал сержанта, и он замер на месте, не понимая, что происходит. Офицер кинулся к танкисту на помощь, пытаясь перевернуть голову бойца на бок. Рот пузырился пеной, глаза закатились, пальцы рук судорожно царапали мёрзлую землю.

– Чего замер? Помоги мне! – приказал Игорь. – Сними с него автомат, ноги придержи, я попробую ему пасть раскрыть. Задыхается он. Язык запал, наверное. Чёрт, как таких в армию берут?

– Что с ним? – схватился за ноги танкиста сержант.

– Ты, что, ни разу припадок эпилепсии не видел? – повернулся к Меньшикову офицер, продолжая разжимать челюсть бойца. – Сука, ещё этого мне не хватало.

– Сильный, гад, – навалился всем телом сержант.

– Оставь его, – разжал челюсть бойца Синицын и вставил в рот кляп. – Дышит, сейчас очухается. Чуть язык себе не откусил, бедолага.

Андрей мычал и вращал глазами, постепенно успокаиваясь. Конечности наконец ослабли, танкист разжал кулаки и выпрямил ноги в коленях. По щекам покатились капли слёз. Лейтенант аккуратно вытащил свои вязаные перчатки из его рта и бережно приподнял голову парню, стряхивая с волос налипший снег.

– Жду объяснений, боец, – сказал спокойным тоном Игорь.

– Черепно-мозговая, с учебки ещё, – тяжело дыша, ответил Колеватов. – Дембеля перевоспитать пытались. Уже второй раз такое.

– Ничего, жить будешь. Почему в медсанбат не доложил? Командиру своему, в конце концов?

– Так некогда, война ведь идёт.

– Тебе лечиться нужно, а не воевать, – приподнимаясь с земли, сказал офицер. – Как ты танк-то водишь? Сам идти сможешь?

– Смогу.

– Сержант, помоги товарищу, – приказал Синицын. – За мной шагом марш!

Мустафаев и Кожевников тихо разговаривали друг с другом, сидя под кроной яблони. Прерывались на звук, целясь автоматами в темноту, и снова шептались, как двоечники на последних партах.

– Вроде не стреляют, значит, нормально всё, – зевнул Кожевников.

– Здесь и по-тихому убить могут, – ответил наводчик, поглаживая цевьё Калашникова.

– Чего ты всё время краски сгущаешь, Ренат? Через час-другой в блиндаже греться будем. Может, десантники тельняшку подарят. Крылатая пехота – родня как-никак.

– После беседы с особистом тебе новую форму выдадут. И родственников по камере найдут.

– А при чём тут особый отдел?

– Вопросы задавать любят неудобные, – сплюнул на снег Мустафаев, – сами-то пороху не нюхали, в атаку не ходили, колонны не сопровождали. Армейская милиция, мать её… – Идут, – насторожился Кожевников.

Между деревьями показались силуэты офицера и двух солдат. Сержант придерживал за локоть Колеватова, но парень всё время высвобождал руку, стараясь идти сам без чьей-либо помощи. Бойцы вскочили, почуяв неладное, и вышли навстречу.

– Что случилось? – обратился Мустафаев к Синицыну.

– Ничего, заплутал танкист немного, – твёрдо ответил лейтенант, дав понять, что не собирается обсуждать эту тему. Игорь взглянул танкисту в глаза, но парень отвёл взгляд, уставившись куда-то под ноги. – Ладно, с кем не бывает. Идём дальше. Смотрите друг за другом, помогайте друг другу. Вы теперь одна семья. Сержант замыкающий, танкист за мной.

С предполагаемых позиций десантников раздались до боли знакомые залпы миномётных орудий. Тяжелым и низким эхом запел пулемёт «Утёс». По всему селу мигали огоньки разрывающихся мин. Солдаты упали в снег, прикрыв головы руками. Раздался женский крик, разрывая тишину, смешиваясь с беспорядочной стрельбой с обеих сторон. Белыми, красными и зелёными пунктирами летели пули в разные стороны. Вспыхнули дома на окраинах, освещая дороги жёлтыми языками пламени. Мустафаев узнал по звуку пушку 2А42.

– На БМД в село врываются, – улыбнулся Ренат, – бинокль бы сейчас с ночником.

– А толку? Основная группа давно ушла, теперь они с прикрытием воюют, – произнёс офицер, не отрывая глаз от панорамы боя. – Может, мы им выход перекроем, а, бойцы? Дорога недалеко, и выходить они на нас будут. Отомстим за погибших товарищей? Чего молчите, зелень?

– Если это приказ, товарищ лейтенант, то мы его выполним в любом случае, – ответил за всех сержант.

– В том-то и дело, что не приказ, а просьба, – взглянул каждому в глаза Синицын. – О нас противник ничего не знает. Сейчас их по флангам окружать будут, и дорога у них одна. Займём позиции и откроем огонь с двух сторон. Отработаем их же сценарий. Головную машину я подобью «мухой». Бронированной техники у них нет. Вы можете смело использовать гранаты. Стрельбу вести одиночными, всё ясно?

– План хороший, – поддержали офицера бойцы, медленно вкручивая запалы в гранаты.

– И ещё, – добавил Синицын. – Если что со мной, то командование принимает сержант. При выборе позиций ищите деревья потолще. Самое ценное, что у нас есть, – это планшет с документами наших солдат и офицеров. Его нам нужно доставить в расположение части. Боевиков будем бить в упор. Сачков среди вас нет и быть не должно. Вспомните, что они сделали с дембелями. Теперь на своей шкуре пусть почувствуют твари.

– Товарищ лейтенант, делайте со мной что хотите, но я закурю, – сделал смешное и героическое лицо Кожевников.

– Курите, конечно, пацаны, – засмеявшись, разрешил Игорь, – только аккуратнее, в кулак.

Командование погибшей колонны впоследствии пыталось обвинить выживших военнослужащих в трусости, и лишь свидетельства солдат и офицеров десантно-штурмовой бригады исправили ситуацию в их пользу. Две машины марки УАЗ, а также десять боевиков были уничтожены на выезде из села огнём пятерых бойцов. За этот бой лейтенант Синицын и остальные ребята получили государственные награды. При выстреле из гранатомёта по головной машине противника Игорь был ранен в руку навылет. Через полгода офицер вернулся в строй. Гвардии сержант Меньшиков за оказание первой помощи офицеру под плотным огнём боевиков получил медаль «За отвагу». Женя погиб при штурме села Комсомольское, за две недели до дембеля. Ринат Мустафаев подписал контракт и благополучно дослужил сверхсрочную службу. Благодаря его удачному броску граната влетела в открытое окно второй машины противника. Награждён медалью Суворова. Механик БМП Кожевников вернулся домой спустя месяц в звании младшего сержанта с медалью «За отвагу». Это он прикрыл огнём Мустафаева и Синицына там на дороге.

Танкист Андрей Колеватов получил медаль «За отвагу» за то, что, рискуя жизнью во время боя, дал зелёную ракету в воздух. В той перестрелке десантники могли открыть огонь по своим. Андрей прослужил ещё месяц. При сопровождении очередной колонны его машина сорвалась в пропасть. Он погиб вместе с экипажем, так и не доложив о своём заболевании. Декабрь, 2016 год