Когда умру, я стану снегом...

3

Немного остается до двери в сени, вот только проклятый валенок неожиданно сползает. Совсем на чуть-чуть, но этого достаточно, чтобы подвернулась нога. К раздражению прибавляется страх. Господи, да откуда ему появиться?! Неужели еще за что-то держится душа…

И ведь чего испугалась? Того, что она вдруг упадет без сознания, замерзнет, умрет от переохлаждения?

Да хоть бы так, чего бояться? Но сознание не спешит покидать, и рука сама будто просится взять пригоршню недавно выпавшего мягкого снега.

Душистый свежестью, и на вкус немного как будто сластит. Хрустит на зубах и тут же тает, даря живительную влагу пересохшему до трещин горлу. Вторая пригоршня устремляется к лицу, к обвисшим и бледным щекам. Хорошо. До чего же приятная и бодрящая прохлада. Какое чудо, всё-таки, этот снег…

Костик однажды, когда совсем еще мальчишечка был, с санок вывалился в такой вот свежевыпавший мягкий снег и неожиданно спросил: «Куда уходят люди, когда умирают?»

Ну как ему, пятилетнему, объяснить? Разве скажешь, что бездыханное окоченевшее тело закопают в землю? Ведь тут же неуемная фантазия ребёнка нарисует жадных до плоти червей. Нет, нужно было срочно придумать что-то другое. И она объяснила маленькому сыну, что человек, когда умирает, как по волшебству распадается на маленькие искорки и улетает на небо.

— А потом оттуда сыплется снег?

— А потом оттуда сыплется снег….

— Значит, мама, и я когда-то стану снегом?

— Вставай, снеговик, а то прилипнешь. Пойдем скорее домой. Я замерзла….

Третья пригоршня снега была прижата к груди, как самое дорогое. И истошный вопль разлетелся в лесной глуши, подхваченный утренним шальным ветром. Наверное, скоро и она станет таким же белым пушистым снегом…