Сердце пяти миров

— Я все еще не понимаю, зачем тебе я, Шербера. Я не благороден, не добр, не красив, не мудр и часто выхожу из себя.

— Все так, — согласилась она, думая о том, что еще немного — и поцелует эти сухие от ветра губы. — Но такова воля Инифри. И я ей не противлюсь, хоть и знаю, что ты меня не хочешь, Прэйир. Это ведь тоже воля Инифри.

Его темные глаза сурово смотрели на нее из-под густых бровей. И пусть Прэйир не был красивым, как Фир, в его лице не было нежности, как у Олдина, или зрелой четкости черт Номариама, или чуждой, но притягивающей взгляд благородности Тэррика, ей было все равно.

— Я же сказал, что ты глупа, как курица, акрай. Если бы я не хотел тебя, ничто в мире не могло бы заставить меня дать эту клятву.

— Тогда ты тоже глуп, раз отрицаешь это, — заявила она с неожиданной для них обоих дерзостью.

Близость Прэйира пьянила ее. Она чувствовала жар его тела под руками и своим телом, и знала, что он чувствует жар, исходящий от нее. Ее пальцы забрались в его волосы, жесткие от пыли и холодные от ветра, чуть завивающиеся на самом затылке, и чуть потянули, заставляя его упрямую голову отклониться назад.

— Так, значит, ты все-таки хочешь меня.

— Нет, ты даже глупее курицы, — процедил он сквозь зубы, но она чувствовала, как волнами окатывает его тело жар, чувствовала, как сжимаются его руки, видела, как темнеет и без того темный взгляд, став цвета зимнего неба, в котором нет звезд.

Небо.

Звезды.

Белая Мать.

Тэррик.

Шерберу окатило холодом, когда она поняла, что уже давно должна была быть в палатке фрейле.

— Отпусти меня.

Казалось, мгновение назад они не смотрели друг на друга так, что летели искры. Прэйир опустил ее на землю и разжал руки, и Шербера отступила на шаг, еще никогда не жалея так сильно о том, что сказала и сделала.

И что должна сделать и сказать.

— Мне нужно идти.

— Иди, — сказал он, не двигаясь с места

— Как все просто, — сказала она с горечью.

— Я — простой воин, а не мудрец, — Прэйир говорил без иронии, он просто говорил. — Урок окончен. Я тебя не держу.

— Да, я знаю, — сказала Шербера, и на этот раз ей уже удалось справиться с собой. — Я знаю.

Подняв меч, она развернулась и пошла прочь, чувствуя, как с каждым шагом ноги ее становятся все тяжелее и тяжелее.

Белая Мать уже протерла глаза и светилась на небе в окружении своих детей, и золотистая луна Шеле повернулась к ним своим тонким серпообразным лицом, с любопытством наблюдая, как бегут они все вместе по небу.

Ей следовало поторопиться с лечением, пока Тэррик не уехал на ночной обход.

Но так хотелось остановиться, вернуться, схватить Прэйира за грудки и трясти его, пока он не признается в том, что она ему небезразлична.

Она могла быть слабой, она могла быть глупой, одно она знала точно.

Она больше не намерена прятаться ни от Прэйира, ни от своей к нему любви.

Об остальном Инифри позаботится.