Весенний Маскарад

* * *

Я с завистью смотрела из окна школы на прохожих, шедших по улице. Как же мне хотелось погулять! Ведь когда окончатся занятия, будет не до прогулок, надо идти домой делать уроки, а потом — на Базу. Эх, что за жизнь. Никакой свободы.

На улице весна. Прекрасное время! Кажется, я начинаю любить весну. Борзые отстали от оборотня, он вылез из норы и побежал по лесу, вдыхая свежий пробуждающийся воздух полной грудью. Как бы я хотела побегать сейчас по улице. Но снова звонок на урок, контрольная, требовательные учительницы.

И снова Коган. С информацией по Прэди:

— Оскар хочет встретиться. Кое-что рассказать.

— Где и когда? — спросила я, думая, что это будет либо на ближайшей перемене, либо сразу после уроков.

— Он придёт в Поместье часам к десяти. Ты будешь там?

— Разумеется. Куда ж я денусь, с подводной лодки, — недовольно пробурчала я.

— Вот и чудненько.

— Как вы с Фэрри сходили вчера в кино? — спросила я из вежливого интереса.

— О, тоже чудненько, — улыбнулся Коган. — Фэрри такая душка! Дала себя поцеловать много-много-много раз!

Что за мода — ходить в кинотеатры целоваться!? Тогда эти кинотеатры надо переименовать в целоватеатры. Меня вот всегда раздражало, когда я, сидя в кино, вижу влюблённую парочку рядом с собой, слышу их противные чмоканья. И вообще, меня всегда раздражает, когда я вижу влюблённые парочки на улице и в общественных местах. Как можно так при людях показывать свои чувства? Что-то неискреннее, неестественное я узревала в этом. Если уж тебе нравится другой человек — что за обыкновение лобзать его посреди тротуара, где ходят другие люди?! Совершенно никакой романтики! Раньше меня даже это смущало, когда я иду и вижу, что люди целуются, и когда я бросала на них взгляд, сразу отводила его. Потому что видела в этом со своей стороны какое-то подобие вуайеризма. То есть чувствовала себя, что я некстати — люди-то обычно, когда целуются, предпочитают уединяться! Это одна из причин, по которым я не люблю весну: весной эти чмок-чмок прямо активизируются в геометрической прогрессии.

Я посмотрела на Когана, как старая дева, он всё понял.

— Да-да. Постараюсь меньше говорить о своих отношениях с Фэрри… Тебе это ведь вряд ли интересно, ты же как парень!

— Да, просто свой в доску парень, — не преминула заметить я с сарказмом.

— Тимоти! Опять ты болтаешь на уроке! Сейчас выгоню тебя, будешь писать контрольную за дверью! — шикнула преподаватель. Когану ничего не осталось, как развести руками и продолжить писать контрольную, списывая украдкой у меня.

А на Базе меня ждала редкостная удача. Фрэнк наконец сумел вырваться, чтобы обсудить с нами дело пропажи рапиры. Ром привёз потрясающие новости. Сегодня он совершил марш-бросок за три сотни километров от города и обратно на поезде-экспрессе, побывал в древней усадьбе династии Мариаков. Я втайне завидовала другу. Он активно участвовал в расследовании, имея возможность добывать сведения из первых рук. А я из-за насыщенной школьной жизни могла только урвать три-четыре часа по вечерам, чтобы покопаться в базах данных.

Фрэнк завёл нас в Оконную переговорную, сразу оговорив:

— У меня, к сожалению, очень мало времени. С трудом вырвался. Опрашиваем сейчас свидетелей по делу крупной коррупции в НИИ. Но мы с Люком и Бартом сегодня успели кое-что провернуть! Точнее, это не я, а Люк и Барт. Мне они принесли сведения на блюдечке. У меня страшная запарка, похоже, я сегодня не буду спать третью ночь подряд.

— Мы тебя понимаем, Фрэнк, — высказал агент 004 слова поддержки нашему коллеге. — Мы по-настоящему восхищаемся, как ты ведёшь два таких крупных дела одновременно, как пропажа рапиры и преступные дела в НИИ!

— На самом деле, Ром, я веду шесть таких крупных дел. О четырёх я просто не говорю, потому что они совсем не связаны ни с рапирой, ни с НИИ.

А я удивилась:

— То есть то, что произошло в НИИ, связано с делом рапиры?

— Мы не знаем. Проверяем факты. Видишь ли, Клот, у директора НИИ Генри Рокмура и его подельницы-лаборантки Аннет Кейс была особая клиентура. Несколько представителей полулегальных организаций, кому они продавали фармпрепараты. В том числе те, которые были не апробированы, то есть экспериментальные. Это очень крупное дело — они фактически снабжали чёрный рынок веществами, имеющими опасные и непредсказуемые последствия для организма человека. То есть по сути, биологическим оружием.

— Карамба! — свистнула я.

— Отвечая на твой вопрос, Клот, скажу так: что, если предположить, что вещества, которые там были изобретены, они продали тому, кто имеет отношение к краже рапиры? То есть рапиру украли, используя эти вещества.

— Что-то вроде сонного газа особого действия? Охранник нанюхался его, и не помнил, как впустил преступников в Зал Исторических Ценностей? — догадался Ром.

— Да, что-то вроде этого.

— А кассета, которую они потом подбросили? Когда Люк дежурил? Люк, выходит, тоже стал жертвой этого фармпрепарата? — в нетерпении спросила я.

— Это только предположения. Всё нужно тщательно проверять. Пока ведётся расследование. Рокмура и Кейс уже задержали. У них найдены улики — в их домах припрятаны те самые препараты, которые они в небольших количествах подворовывали. Если мы выясним, кого конкретно они снабжали, мы раскроем сразу несколько десятков преступлений и задержим главарей банд. Даже ГБРиБ вцепились в это дело мёртвой хваткой, наш коллега из ГБРиБа Брайан в предвкушении просто ликует!

— Ещё бы, я его понимаю, — кивнул Ром.

— Ребята, время идёт, — заторопился Фрэнк. — Я должен вам дорассказать, про блестящую работу Люка и Барта, что они проделали сегодня. Они поговорили с Кристин Грин!

— С кем? — не поняли мы.

— Со старухой-смотрительницей из музея Дерва, которая отвечала за два соседних зала, ближайших к залу Исторических Ценностей!

— Что она рассказала? — как коршуны, впились мы в Фрэнка взглядами.

— То, что она рассказала — навело на размышления. Примерно за месяц до кражи рапиры в музей стал приходить странный посетитель. Старуха поначалу мало на него обращала внимания. Он приходил в разное время, но всегда заходил в эти залы. И был каждый раз одет в разную одежду. Выглядел он чудаковато, но именно так, по мнению старухи, и должны выглядеть увлечённые творческие и научные люди, посещающие самозабвенно музеи. Госпожа Грин описывает посетителя музея как молодого человека высокого роста, длинноволосого брюнета, очень любезного, интеллигентного, с приятным голосом. Старуха сказала, что он ей очень понравился, так и располагал к себе. Но когда она стала выспрашивать, кто он такой, он ничего толком не смог о себе рассказать. Люк и Барт сразу занялись записями с камер наблюдения. Они хотят извлечь из записей кадры с похожими по описанию старухи лицами и показать ей на опознание. Они надеются сами найти этого типа — если он ходил каждый день, в период приблизительно между седьмым февраля и седьмым марта, он рано или поздно «засветится».

— То есть Кристин Грин полагает, что этот молодой человек — преступник? — уточнила я.

— Пока ещё никто ничего не полагает, — оговорился агент Скрэтчи. — Когда Барт и Люк, используя всё обаяние, попросили старуху вспомнить, не замечала ли она чего или кого подозрительного, она почти сразу про этого человека. Она сожалеет, что заболела, думает, что это произошло от переутомления. Своей работой в музее Дерва она очень дорожит и лишний раз боится брать отпуск, чтобы её преждевременно не отправили на пенсию, хотя ей уже далеко за семьдесят.

— Но ведь даже если Барт и Люк, просмотрев сотни часов видеоматериала за предыдущий месяц, и найдут это неизвестное лицо, это может оказаться совпадением! Может, это студент, изучающий экспонаты, или просто какой-нибудь чудак, — высказал предположение Ром.

— Всё может быть. Мы пока ничего не отбрасываем. Вам будет задание: как только Люк и Барт закончат и найдут подозрительного человека, а возможно, они найдут даже нескольких, кто им покажется подозрительным, они сообщат вам. И вы поможете им собрать на них досье. Жаль, что им не удалось заняться этим раньше: пришлось улаживать бюрократические формальности с Годдсом и его представителями охраны.

— Мы поняли. Обязательно сделаем, поможем Люку и Барту! — закивала я.

— Они пытаются подружиться с Годдсом. Войти к нему в доверие, чтобы он немного посвятил их в свои планы, как он намерен найти рапиру. Ведь он привлёк ещё и этого Хордерна, — напомнил Фрэнк.

— Про Хордерна я кое-что разузнал. Это подозрительная личность. Начнём с того, что это — женщина. Так что у нас тут полный «шерше ля фам», — усмехнулся Ром. Он был весьма доволен собой, особенно после того, как мы с Фрэнком удивлённо на него посмотрели.

Агент 004 рассказал нам, насколько удачно он съездил сегодня к старой вдове Элизе Мариак, в Тьмутаракань. И что ему успешно удалось поговорить с ней про Хордерна и картины. Мы узнали, что Хордерн — некая молодая привлекательная дама, о которой Элиза узнала не понятно от кого, коей безоговорочно доверилась, и которая нашла старой леди её пропавшие картины, а потом таинственным образом исчезла, будто добрая фея.

— Тут много подозрительных нестыковок. И эта Элиза, божий одуванчик, производит впечатление, что впала в детство в старости. Наивная натура. Такие легко становятся жертвами мошенников. Когда я ехал в поезде, меня осенила странная мысль: вдруг картины подменили? Вдруг эта Хордерн привезла Элизе копии?

— То есть… Она сама украла эти картины? И потом под видом благодетельницы хитрым путём явилась к Элизе и вернула? Но это ж какого высокого качества должны быть копии, что Элиза не заметила подмены?

— Элиза подслеповата. Она носит очки, — сообщил Ром.

— Ром, то, что ты рассказал — очень важно, и просто феноменально! — Фрэнк внезапно почти вскочил с места. Он был сильно взволнован. — Вы же уже собрали информацию по Хордерн из Базы?

— Мы копались в Базе данных и в Сети много часов вчера и позавчера, — сказал 004. — На Детективное агентство Хордерн ничего нет. У них нет сайта, нет никакого пиара и рекламы. А людей с фамилией Хордерн в одном Укосмо около трёхсот штук. Среди них, кстати, нет ни одного детектива или полицейского.

— Продолжайте копать. Я свяжусь с Люком и Бартом, пусть они вытрясут с Годдса разрешение устроить очную ставку с этой молодой красивой дамой, как её назвала Мариак. Ещё я сам лично при первой же возможности опрошу Льюиса Бенша, второго рекомендателя Годдса. Он тяжело идёт на контакт, закрыт и недоверчив. Чинит нам всякие препятствия, в силу бюрократизма и ригидности своего мышления, — в сердцах высказал агент Скрэтчи.

— Если эта детектив Хордерн — такая искусная ловкая мошенница, что проворачивает такие схемы преступления, то возможно, она не под своим именем, — сказала я.

— Как пить дать! Так, ещё нужно немедленно направить к Беншу и Мариак кого-то из наших, чтобы они посмотрели картины. Картины необходимо отдать экспертам. И если обнаружится, что это действительно копии, нужно искать тогда художника, который в состоянии их сотворить.

— А не Хордерн ли является похитительницей рапиры «Остара»? — задалась я вопросом вслух.