Явь в зимний вечер

Гермиона была уже почти у столика друзей, когда твердая рука обхватила ее локоть.

— Грейнджер… — но договорить ему не дал Рон, появившийся из-за ее спины.

— Отпусти ее!

— Сначала мы закончим наше дело, — Гермиона почувствовала себя совсем крошечной в руках Малфоя, когда он развернул ее лицом к себе.

— Не смей к ней прикасаться! — Рон бушевал, но был бессилен против охватившего помещение вихря, причиной которого в этот раз была вовсе не его бывшая девушка.

Гермиона, в первый момент желающая как можно скорее высвободить руку, застыла, попав в плен стальной клетки глаз Малфоя.

«Больно не будет».

Неожиданно теплые и мягкие губы накрыли ее собственные. Кожу покалывало от еще пока невинного прикосновения. Веки распахнутых глаз затрепетали, закрываясь.

«Что это?»

«Магия».

Поцелуй изменился, стал более настойчивым, требующим ответа.

И Гермиона ответила. Несмотря на страх и смущение. Прижалась ближе, ведомая сильными руками, обхватившими ее за талию. Растворилась в моменте, поддавшись решению первородной силы.

Заключённая в магический кокон пара не видела, как все вокруг затопило мягкое зеленоватое свечение. Каждый деревянный предмет, которого оно коснулось, снова оживал, выпуская новорожденные побеги с нежными ярко-зелёными листочками. В самом углу барной стойки расцвел столетний кактус.

Но вот момент миновал. Контакт губ был разорван. Голова прояснилась, и Гермиона с шоком уставилась сначала на Малфоя, в чьих объятиях до сих пор находилась, а потом на друзей, застывших в немом изумлении среди беспорядка.

— Я… Ты… Мы… — она попятилась к двери, все еще отказываясь принять реальность, в которой Драко — ее судьба.

— Я буду ждать тебя, — Малфой не стал ее преследовать, лишь со странной тоской смотрел вслед.

* * *

В гостиной Малфой-мэнора было трое: разъяренный Люциус, молчаливая Нарцисса и безразличный ко всему Драко.

Гермиона исчезла. Даже друзья не могли ее найти или не особо хотели искать.

— Как ты мог так сглупить? — глава семейства разошелся не на шутку. — Она же… — закончить он не успел, своевременно перебитый сыном.

— Ты не хуже меня знаешь, — Драко красноречиво взглянул на мать, — с магией фейри бороться бессмысленно.

— Ты знаешь? — ахнула Нарцисса.

— Как давно? — Люциус был не столь эмоционален, как его жена, однако заговорил спокойнее, словно признавая правоту претензии.

— Про себя со Святочного бала. Про маму догадался чуть позже, — было неприятно вспоминать, как ранила такая правда его честолюбие в то время. Только после войны у Драко получилось полностью принять свою нечистокровность.

— Так рано, — Нарцисса прижала ладонь к губам. — Как это было?

— Полагаю, так, как и должно было быть. Я услышал ее вот здесь, — Драко постучал указательным пальцем по виску.

«Малфой!»

Драко внутренне встрепенулся, однако внешне постарался этого не показать. Несмотря на то, что он был более чем уверен в том, что рано или поздно Гермиона минует все стадии и примет судьбу, ее появление заставило сердце учащенно забиться. Слишком долгим и мучительным было ожидание. И дело не в двух неделях, прошедших с их первого и единственного поцелуя, когда Драко сначала подслушал разговор, а после, возревновав к рыжему недоразумению, повел себя излишне импульсивно.

Годы прошли с тех пор, когда он, ещё не владеющий окклюменцией подросток, впервые услышал ее мысли. Наивные мысли девчонки, желающей привлечь внимание танцем с другим и не замечающей, как половина парней в зале любуются ей исподтишка.

Только через несколько месяцев занятия ментальной магией со Снейпом принесли плоды: голос в голове затих. Каким же идиотом был тогда Драко, пытаясь подавить, вырвать, забыть. Именно эта нить, неразрывно связывающая с Гермионой, в конце концов, вывела его к свету, придала сил в решающий момент отчаянной мольбой о лжи.

— Хозяин Люциус, сэр, — в комнате появился домовой эльф. — У ворот мисс Грейнджер. Она требует встречи с…

— Моим сыном. Скажи гр… мисс Грейнджер, что встречи не будет.

«Отец не хочет впускать тебя».

«Мне не нужно приглашение!»

«Что ты собираешь делать?

Грейнджер?

Гермиона?»

Тяжелый удар звоном разбитых щитов прокатился по поместью. Люциус побледнел, но быстро взял себя в руки.

— Я разберусь с этим, — трость глухо застучала по мрамору пола навстречу раздававшимся в коридоре шагам.

«Подойди к окну».

Драко медленно продвигался к указанному месту за спиной матери.

Тонкий, едва заметный кончик лианы скользнул между ставен. Проем между ними бесшумно расширялся, впуская запахи свежескошенной травы и полевых цветов.

Драко уже был готов шагнуть навстречу заветному и желанному, как на его плечо опустилась тонкая ладонь.

— Мой мальчик, — мать порывисто обняла его, — иди и будь счастлив. Но пообещай мне вернуться. Отец смирится рано или поздно. А если нет, я знаю, как на него повлиять, — нежная улыбка украсила черты Нарциссы. Едва коснувшись его лба поцелуем, она подтолкнула Драко к окну.

Уже находясь снаружи, он обернулся и вернул матери улыбку.

— Обещаю.

Грейнджер ждала его в тени деревьев неподалеку. Почти скрытая ветвями, она шевелила губами, заклиная саму землю помочь ей.

— А ты быстро освоилась, — Драко остановился в паре шагов от нее.

— Я приняла себя, — карие глаза смотрели открыто.

— Значит ли это, что ты приняла… — Драко взмахнул рукой между ними, не зная, какое слово подобрать.

— Я готова дать этому шанс.

Стоя у окна поместья, Нарцисса Малфой любовалась великолепным цветением глициний в середине зимы. И даже совсем не по-аристократически ругающийся муж не мог помешать ее тихой материнской радости. Ее острый нечеловеческий взор видел гораздо дальше сегодняшнего дня. К весне на фамильном древе появится новая ветвь.