Степи. Сборник. Книги 1-7

Глава 26

В отличии от остальных он хоть и не проявлял активности, но и не завис как они. Стоял спиной ко мне, и о чём-то переговаривался с Ольгой.

Почти сразу за ним зашла Аня. Судя по её отсутствующему взгляду, она тоже подверглась зомбированию. Прошла до общей группы, и застыла напротив Василича.

Спустя ещё какое-то время, дверь снова скрипнула, и во дворе появился ещё один участник «собрания». Если присутствие остальных я мог объяснить, то его уж точно не ожидал тут встретить. Хитро прищурившись, он замер на мгновение, и оценив остановку, двинулся дальше. Не знаю какого хрена он тут делал, но это был тот самый Алибек, — казах, с которым мы делили земляную камеру в лагере Клауса.

А что уж совсем удивительно, что он ещё только подходил, а Ольга уже поднялась с кресла, и услужливо предложила присесть на своё место.

Но Алибек лишь отмахнулся, сказал что-то со своим непередаваемым акцентом, и с ходу направился к тваренышу.

Тот же словно ждал его. Лениво повернув морду, приоткрыл один глаз, и секунд тридцать смотрел не отрываясь. Потом зевнул, словно нарочно демонстрируя огромную зубастую пасть, отвернулся, и так же лениво положил голову на лапы.

— Прикажи ему встать. — встретившись со мной взглядом, без всякого акцента сухо скомандовал Алибек. Я даже засомневался что это на самом деле он, в землянке темно было, так что вполне мог обознаться.

— Не могу. Он меня не послушает.

Алибек резко развернулся, и каким-то непостижимым образом оказался прямо напротив меня. Словно растворившись там, появился здесь.

— Ты забыл наш разговор? Напомнить? — зашипел он, и глядя ему в глаза, я узнал этот взгляд. Теперь уже по настоящему. Это был Клаус. В чужом теле, с чужим голосом и вообще всем чужим, но я чувствовал что это был он, и более того, в этот момент я словно просветил его насквозь, увидев то, что не должен был увидеть.

— Не надо. Сейчас попробую. — едва сохраняя спокойствие, я подумал что было бы удивительно если б твареныш меня послушал, но когда попросил его встать, он неожиданно поднялся.

Наверное, из всех присутствующих, больше всего удивился я сам. Сколько общаюсь с ним, ни о каком послушании не было и речи. Он сам по себе, я сам по себе. — А тут вдруг такое.

— Что ты хочешь с ним сделать?

Но Клаус-Алибек не отрываясь смотрел на твареныша, и на меня не обращал никакого внимания.

— Ты слышишь? Зачем тебе он? — повторил я, но с тем же результатом, Клаус меня игнорировал.

— Не мешай ему. — внезапно «ожил» показавшийся знакомым тип. До этого момента он стоял спиной ко мне, а сейчас обернулся. Я смотрел на него, и никак не мог сообразить что же здесь не так. Наверное просто мозг отказывался воспринимать происходящее за реальность. Сон, бред, еще что-то... Этого не могло быть, но это было.

— Ты кто? — едва справившись с растерянностью, спросил я.

— А ты подумай. — ухмыльнулся тип.

— Он не умеет думать. — вмешалась Ольга. — Ты же видишь, у него тыква вместо головы!

— Заткнись. — презрительно «бросил» тип. — Сколько раз тебе говорить чтобы не перебивала!?

Ольга опустила глаза, и съёжилась, будто в ожидании удара.

Я молчал, сказать было нечего.

Передо мной стоял я сам, но из другого мира. Сейчас, когда я смотрел на себя со стороны, мне стали понятны многие происходившие вещи. Теперь я осознал, почему люди вели себя не совсем адекватно, а порой даже и агрессивно. Этот я, — тот что стоял сейчас напротив, делал гадости, а мне — настоящему, приходилось за них отдуваться.

— Пацана зачем убил? — вспомнил я недавнее событие.

— Случайный свидетель. — безо всякого сожаления ответил мой двойник. Нет, мы не настолько похожи, во всяком случае я бы отличил — он явно постарше, лет на семь, наверное, — седина уже пробивается местами, и чуть более упитанный, вроде. Но если так, вскользь смотреть, то да, одно лицо.

— И что ты там скрывал? — спросил я, мне действительно было интересно что же такого мог увидеть пацан, за что его нужно было убивать.

— Это уже не важно. — отмахнулся он.

— А что важно? Зачем вообще это всё? — наверное, если бы это был кто-то другой, я бы не спрашивал. Но как ни прискорбно, это был я сам, пусть и в вариации, поэтому мне хотелось узнать, что заставило «меня» так поступать. Из-за чего это случилось? Я даже представить не мог что убью ребенка, а он просто взял и сделал. Как такое может быть? Почему столь одинаковые внешне, мы столь разнимся внутренне? Почему он не такой как я?

— Что важно?.. Да многое. Наверное, думаешь, почему ты добренький — аж тошнит, а я такой злобненький, что скулы сводит? — словно прочитал он мои мысли.

Я кивнул.

— Тебе сколько было когда ты оказался здесь? — двойник подошёл ко мне почти вплотную, и нахмурившись, злобно «сверлил» взглядом.

— А мне пять лет! — не дождался ответа он — И ты думаешь, каким я должен был стать? Мягким и пушистым? Да выкуси! Когда ты пошел в первый класс, меня продали как мешок картошки, и как я выжил тогда — сам не понимаю! Да, наверное я был добрым ребенком, — как и все дети. Но когда для того чтобы не сдохнуть, приходится питаться мертвечиной, — извини, доброта куда-то девается!

— Мертвечиной? — вырвалось у меня, «оживляя» картинки последних дней.

— Ну да. А чему ты так удивляешься? — придвинулся он ещё ближе. — Община, в которую меня продали, подверглась нападению, всех убили, а меня, наверное из-за возраста, пощадили, ну или мараться не захотели. Вот я и остался один среди кучи трупов. Дальше объяснять?

Я мотнул головой.

— Не надо.

— А когда ты школу заканчивал, в тепле и сытости, с папой и мамой, — я ел через день, и то если повезёт! Спал на бетоне, от каждого шороха просыпался! И так до шестнадцати лет, пока в люди не выбился! Поэтому свернуть шею какому-то пацаненку — раз плюнуть, сделал и забыл! Понятно?!

Я кивнул. Рассказ, если эту короткую, «выплюнутую» отповедь можно так назвать, был неожиданным, и отчасти объяснял почему всё с ним сложилось именно так.

— И да, я считаю что жизнь была несправедлива ко мне, но чересчур справедлива к тебе, и мне очень хочется эту несправедливость исправить! Я хочу жить нормально. В своем доме, с женой, с детьми! Не бегать по степи как угорелый, молясь чтобы ночью тварь какая-нибудь не сожрала, или скифы не прирезали , чтобы шороха каждого бояться, а спокойно жить, и ни о чём не думать! Может быть даже угрызения совести испытывать, если придется опять пацана какого-нибудь прибить. Ты понял?

— Так живи. Кто мешает? Или тебе не где?

— А я и буду жить. Здесь буду. Вот в этом самом доме, с твоей женой, с твоими детьми, вместо тебя! Мы же с тобой одинаковые, никто и не заметит подмены. Знаешь, что я сделаю когда мы закончим?

Я пожал плечами. Из всего что он наговорил, я понял только одно, мой двойник сумасшедший. Наверное, будь ситуация иной, будь у меня время, я бы попытался разобраться, объяснить как-то, придумать что-то. Но сейчас это всё бесполезно, человек с поехавшей головой будет делать то что задумал, и помешать ему может только смерть.

— А в баню пойду. Вот в эту самую баню! Эх!.. — предвкушающе облизнулся он, и так выразительно посмотрел на мою жену, что я едва сдержался чтобы не полезть в драку. Мне даже показалась что после его слов Аня напряглась, и даже чуть сдвинулась с места. Тогда как остальные зомбированные, так и стояли, застыв в одном положении.

— Я не хотел чтобы с тобой так всё вышло. — сказал я.

— Будущее предопределено, и от того — хотел ты, или не хотел, уже ничего не зависит. Но ты не переживай, я же теперь за тебя буду, доделаю всё что ты начал. Тебе знаешь чего не хватает?

— Чего?

— Наглости! Я бы, на твоём месте, всех бы уже к ногтю прижал! И не допустил бы такого! Но это ничего, это я ещё успею... Лет двадцать у меня точно есть, а там уже по другому всё будет...

Я смотрел на него, и понимал что несмотря на своё сумасшествие, в чём-то он даже прав. Будь я наглее, возможно каких-то проблем можно было избежать.

— А почему двадцать лет?

— Потому что скифы долго ещё эти места стороной обходить будут, а фраеров этих, не русских, вообще можно в расчёт не брать, полторы калеки погоды не сделают. Ну а с местными, если они остались конечно, разберусь как-нибудь. Так что время есть, можешь не сомневаться!

Наверное, если б не обстоятельства, я бы тоже порадовался настолько радужным перспективам, но сейчас, глядя на свою спятившую копию, особой радости не испытывал.

Снисходительно смерив меня взглядом, двойник отвернулся, переключаясь на Клауса. Тот, пока мы общались, выбрал место где не было травы — там сажали редиску и зелень, и очень старательно, палкой, вычерчивал что-то на земле.

Твареныш же никак не реагировал на происходящее, чего я решительно не понимал. Да, он мог не узнать Клауса в новом обличии, но остальное? Я даже попытался предупредить его, но при одной мысли об этом, сердце словно обручем сжимало, и мгновенно темнело в глазах. Я просто физически не мог ничего сделать. Если решусь, то даже рта не успею открыть.

Тем временем Клаус закончил рисовать, и прикрывая глаза ладонью, долго смотрел в небо.

— Скажи ему чтобы сел здесь. — подошёл он ко мне, и так глянул, что я понял, — он боится осечки. Делает всё как планировал, но допускает, что что-то пойдёт не так.

Но ничего не произошло. Я послушно передал приказ тваренышу. На что тот спокойно поднялся, и перешёл на указанное место.

В этот момент снова заскрипела калитка. На пороге, зажав подмышкой что-то массивное, стоял бригадир.

Клаус махнул ему, он подошёл ближе, и поставил свой груз на крыльцо. Это оказался похожий на тепловизор прибор, который мы с Олегом нашли на месте сожжённой колоны.

Внезапно «ожил» Василич. Подойдя к крыльцу, наклонился над прибором, стал что-то крутить, разглядывать, потом чем-то щёлкнул, и послышалось негромкое гудение.

Мне были непонятны их манипуляции, но я предполагал что они связаны с тем что должно сейчас произойти. И что самое странное, при всей моей уверенности что ничего хорошего для нас не предвидится, интуиция упорно молчала. Ведь если верить двойнику, Клаус сделает своё дело и уйдёт — не знаю уж куда, в прошлое ли, в параллельный мир, а меня ждёт смерть. Но никаких предчувствий по этому поводу я не испытывал.

Тем временем прибор загудел громче, а твареныш — это сразу бросалось в глаза, как-то поник. Голову опустил, съёжился весь, задышал неровно. Мне это напомнило его тогда, в клетке, когда Клаус проводил свой безумный обряд.

Прошло ещё несколько минут. Всё это время никто из присутствующих не двигался и не произнёс ни слова. Аппарат гудел, твареныш совсем раскис и уже не вставал, и только Клаус всё больше расплывался в улыбке. Наверное, будь он в в своём привычном теле, это не выглядело бы так комично. Лицо его тогдашнего, гораздо больше подходило на роль злодея. Сейчас же я никак не мог отделаться от мысли что наружу вылезет Алибек, и раскрыв в изумлении глаза, ляпнет что-нибудь со своим непередаваемым акцентом.

Наконец аппарат умолк, и Клаус ещё шире разулыбался.

Наверное, по сценарию правильный злодей должен был выдать что-нибудь этакое — дабы рассказать всем о своём великом плане и о трудностях которые ему пришлось преодолеть, но Клаус молчал, и только гаденько ухмылялся.