Я Гордый 2

Глава 23

В очередной раз устраивая себе лежку, мы расслышали легкие шаги. Замерли, приготовили автоматы, которые всегда таскали с собой. Неясный силуэт мелькнул в проеме — и мой палец сработал быстрей, чем голова…

Крик, шум падающего тела. Рывок к нему — и вот у нас под ногами ворочается тело, закутанное в маскхалат. Краткий обыск, сопровождаемый пинками и матом.

— Допрыгалась, сука! — Коляна аж трясло от злости. В его руках лежала снайперская винтовка BarretM82, приклад которой был весь в насечках, каждая из которых обозначала нашего бойца.

— Kurwica, — выругалась девка, с ненавистью глядя нам в глаза. Выстрел во вторую ногу — и ее вой боли, кажется, услышали все.

— Грохнем тут или к нашим потащим? —спросил Колян, демонстративно сдувая дымок со ствола.

— Об этом надо было думать до того, как ты ей вторую ногу прострелил. Как мы ее потащим? До наших метров пятьсот — только вылезем на открытое место, сразу дроны накроют. А если через лес, то до утра тащить будем.

— И что предлагаешь?

— Кончить ее тут, и все дела. Ну и ружьишко прихватить, в качестве доказательства. Документов у этой курвы все равно никаких нет. На сафари приехала, да, тварь? — с остервенением пнул я ее. — Охоты и легких денег захотелось⁈ Теперь ты сдохнешь и будешь вонять, как падаль, каковой и являешься! И убьют тебя не крутые спецы, а обычные парни из ВДВ. Помни наши тельняшки и на том свете, а когда будешь гореть в аду, всем расскажи, как тупо ты попалась.

— Ну прямо впечатлил. От твоего пафоса у меня чуть зад не слипся. И что? Сможешь ее убить? Вот такую, раненую, стонущую и вызывающую жалость? — в голосе друга послышалась усмешка.

Очередь из автомата попала точно туда, куда она стреляла нашим бойцам.

— Смогу, — ещё раз пнув скорчившееся от боли тело, из которого стремительно выходила жизнь, я сплюнул, развернулся и пошел на выход. Сегодня точно напьюсь.

На контрольный выстрел, что сухо прозвучал за спиной, я уже не обратил внимание. Мы все делали вместе и отвечали за все тоже вместе.

Лейтенант молча принял у нас винтовку, а потом по очереди обнял. О том, что случилось со снайпершей, он даже не стал спрашивать, потому как и так все было понятно…

Через неделю Колька погиб, подорвавшись на растяжке, меня спасла бетонная перегородка, принявшая на себя основной удар. Даже не ранило, только контузило. После этого я совсем осатанел… А впрочем, ладно, это уже другая история…

И вот теперь на арене на меня смотрела та самая полячка и так же презрительно кривила губы. То, что я похоронил давным-давно глубоко в себе, опять поднялось волной лютой злобы и ненависти. Плюнув ей под ноги, я развернулся и пошел на свое место, провожаемый удивленным взглядом Снежаны.

Теперь это стало личным, и с арены уйдет только один. Я убил эту тварь в том мире, убью и в этом, потому что не вижу разницы между той и этой. И там, и тут она была психопаткой, а мне, значит, пришлось взять на себя роль лекаря. Вылечу, на… А потом потребую звание доктора, на…

— Н-н-на!!! — заорал я, стоило только Снежане дать отмашку, и в Урсулу полетел огромный шар пламени, состоящий из моей ненависти. Потом еще, еще… Потянулся дым, беру его под контроль, и он мгновенно затягивает все видимое пространство. Земля как трамплин послушно подкидывает меня вверх и уже оттуда в прыжке я бью водяной плетью.

Поднявшийся пар — это та же вода, только вот она горячая, очень сильно. Слышу крик боли и ненависти. Ничего, тварь, я только начал! Сейчас ты сдохнешь.

Алмазные нити наносят удар по ее щиту, сразу практически обнуляя его, а следом летит столб воды. Она ошеломлена, явно не ожидала такого напора. Но воин она опытный, что сказать, да и практики у нее точно было больше.

Две огненные вспышки с её стороны — и я не успеваю увернуться, слишком приблизился, и мое тело катится по арене. Слышу хруст, по-моему, это рука. Моя и левая. Пока соображал, сломана она или только вывихнута, в меня ударил огненный столб.

Пришлось вспоминать уроки зайца, и я рванул в сторону, формируя водяную стену, на ходу хлопая по загоревшейся одежде. Дым от неё сжался коконом и понесся от меня прочь, закрывая прусачке обзор.

Шипение, опять пар, который я бездумно преобразую в мелкие водяные иглы, веером расходящиеся в разные стороны.

Мелькнул силуэт и мой браслет, распавшись на фрагменты, устремляется туда со скоростью пули. Опять вопль, как целебная мазь от ожогов на мои раны.

Удар по телу земляной балкой я пропустил. Просто в какой-то момент земля под ногами пошла волнами и я упал, причем на больную руку, и она рухнула сверху, вбивая меня еще глубже. Не соображая, что делаю, я выпустил алмазные нити, кувырок и опять удар, но уже в голову. Миг — и тело пронзило будто в десятках мест. Хотя почему будто — вон, как живописно из меня торчат каменные иглы. Сознание поплыло, и я даже на миг вырубился.

Тяжесть я почувствовал сразу и сквозь пелену невольно выступивших слез увидел, что на мне сидит эта тварь. Часть её волос была спалена до кровавой корки, на лице глубокий порез, да и на руке не хватало пары пальцев. Но самое противное, к моему горлу был приставлен ледяной клинок, кожа под которым уже начинала синеть. Я вообще не понимал, почему до сих пор жив и не подох от внутреннего кровоизлияния.

— Я ненавижу русских! — выплюнула она, видимо, давно заготовленную речь. — Вы всегда лезете туда, куда не надо, со своей гуманностью. Я всегда с наслаждением убивала вас и буду убивать в дальнейшем.

Но еще больше я ненавижу тебя, аномалию, которой в принципе не должно быть! Лишь женщины — вершины творения богов, лишь они могут управлять магией, а ты — ошибка, которую надо исправить! Поэтому я убью тебя. Да, мне этого не простят и, наверное, я скоро отправлюсь следом за тобой, но ты этого уже не увидишь. Правда, это произойдет не сразу, ведь смерти на дуэли случаются, и пока будут разбираться, я прикончу твоих шлюшек сестер, как и было задумано изначально. Есть что сказать пред смертью? Только не говори «сдаюсь» — тебя спасти все равно не успеют.

— Значит, это ты на меня покушалась недавно? Иглой из тени швырялась?

— Что? Убить издалека? Нет, я предпочитаю смотреть в глаза подыхающей жертве. Это все или есть что-то еще? Поторопись, у меня ещё много дел.

— Ага, — улыбнулся я окровавленными губами. — Ты совершила большую ошибку. И знаешь, какую?

— Ты же мне скажешь? — оскалилась она.

— Конечно. Ты позволила мне до себя дотронуться. Гори в аду, тварь!

Молния, но уже не красная, а цвета ночи прянула в ее тело и принялась уничтожать его изнутри. Тело пруссачки замерло, руки задрожали. Из глаз и рта хлынула черная кровь. Лед, что она сжимала в руках, развеялся, и она завалилась набок, трясясь всем телом.

Посмотрев на нее, я встал и просто свернул ей шею. Хруст шейных позвонков прозвучал особенно громко в наступившей тишине. И вот только тогда я позволил силам окончательно меня покинуть.

Эта чёрная молния, она сильней и страшней красной. Она — смерть, разрушение. И если красная дарила жизнь всем, не вредя мне, то черная буквально выпила мои силы. Но плевать.

Что в том мире, что в этом характер этой польской стервы остался тот же. Но что значит, как и было задумано? Кем задумано? Млять, если это инициатива Анны, то ей хана! Ведь это реальное и целенаправленное покушение на детей императора.

Сегодня же свяжусь с мамой и все ей расскажу. Боюсь, тут моих сил не хватит, чтобы во всём разобраться.

И где, наконец, все⁈ А то лежать на холодной земле мне как-то совсем не нравится. Еще застужу чего. И рука, зараза, болит, а сил полечиться вообще не осталось. А вот кровь уже не течет. Что хорошо… Хотя, может, она просто кончилась?

Наконец ко мне подбежали — долго, обязательно потом их поругаю. Что-то орут, машут руками так быстро, что меня едва не стошнило. Ого, носилки — круто! Хотя, я был предпочел паланкин, и чтобы его тащили полуобнаженные красотки, но и так неплохо.

Жаль, рукой не могу помахать и сделать геройское выражение лица. Оно у меня стянуто быстро засохшей кровью так, что даже губы не могу разлепить. А я бы чего-нибудь попил. Воды, например, или можно вина полусладкого, которое с пузырьками.

Интересно, а куда меня тащат? К лекарям, наверное. Надеюсь, у них в обязательные процедуры не входит клизма со всякими укрепляющими травами? Опять что-то говорят и даже трясут. Нет, ну они издеваются, что ль, или не понимают, что у меня тело — один сплошной комок боли⁈ Сознание, что ль, потерять, чтобы отстали? Тогда меня точно сильней жалеть будут.

И все же хорошо, что я грохнул эту тварь. На сестер она замахнулась. Да я бы ее потом из-под земли достал, а после медленно бы в нее закопал, предварительно нанеся травмы, несовместимые со здоровьем! Еще и полость создал бы с воздухом, чтоб не слишком быстро сдохла.

Фух, наконец-то меня положили на что-то твердое и в то же время мягкое. Ох, еще и раздевают?!! Глаза не могу открыть, но прикосновения мягкие. Дамочки, побойтесь бога, я ж сейчас ни разу не в форме! Не надо так ласково и нежно. Опять вспышка боли, будто из меня что-то выдернули, и я наконец-то отрубился.

— Воды, — прохрипел я, едва сознание постучало мне в голову, — любви и ласки, — продолжил я, сделав глоток из заботливо поднесенной кружки.

— Раз требуешь подобного, значит будешь жить, — раздался голос.

Ладно, теперь можно и глаза открыть. Что тут у нас? Белые обои, черная посуда, нас тут только двое, кто мы и откуда?

— Ты в лазарете, я Анжела, магистр жизни, воевода.

— Я в раю, зовут Сергей, витязь и принц на белом олене 5140.

— Вот и познакомились, — улыбнулась она, касаясь моего лба и запуская волну тепла. Но в этом уже не было нужды, потому как красная молния уже вовсю гуляла по моему организму, заглядывая в самые интересные места и подлечивая, что еще не подлечили. — Вы на удивление быстро регенерируете, Сергей. Не поделитесь секретом?

— Правильное питание, здоровый образ жизни, жаркий секс по вечерам. Последнее могу продемонстрировать прямо сейчас, потому как хочется аж до зубовного скрежета.

— Это у вас гормональная буря в связи с переходом на новый ранг, как я думаю. Вы теперь воевода, Сергей, и даже проходить проверку не надо — все и так видели, как вы управляетесь с четырьмя стихиями. Я бы даже дала вам князя, но его выносливости и объема эфира у вас, к сожалению, нет.

— Это теперь я самый крутой, что ли? Но это не главное, у меня стоит вопрос и он требует ответа.

— Ничего страшного. Я думаю, у вас найдётся много желающих на него ответить. Кстати, они ждут вас за дверью, и если вы в состоянии стояния, как я вижу, то можете меня покинуть. Я буду скучать, но уверена, смогу это пережить.

— Вот все вы, лекари, такие. Все бы вам тело лечить, а как же душа? —прокряхтел я, вставая.

И сразу обнаружил, что лежу под простыней голый. Подумал, постеснялся, потом вспомнил, что для лекарей мы не более, чем мешки с костями и всяким мусором, стал одеваться в лежащую рядом чистую одежду под ее явно заинтересованным взглядом. А вот фигушки теперь. Я два раза такие замечательные предложения не повторяю.

Посмотревшись в зеркало и поправив оттопыренные штаны, я бодро, хоть и слегка пошатываясь, направился к дверям.