Повелитель теней. Том 7

* * *

Прошла жизнь Марка, деревня неподалёку от Московской области.

Самое неприятное в работе охотника на монстров — сражаться с чудовищами в людском обличье. Моя жизнь — это сплошные убийства и кровопролитные бои, но несмотря на эту эм-м-м-м-м-м… профдеформацию, я так и не превратился в безжалостную машину для убийств. Так что события, развернувшиеся в Малых Люберцах, оказались для меня весьма тяжёлыми. Особенно учитывая возраст главных действующих лиц. В Малых Люберцах обосновалась шайка Чернокнижников. Самое мерзкое то, как главарь шайки и его приспешники вели подпольную деятельность на протяжении долгих лет. Они подыскивали талантливых сироток в детских домах, похищали их и воспитывали в своей идеологии. Бедные дети не видели другой жизни, они ненавидели обычных людей и были полностью преданы Чернокнижникам. Приказ Императора был безжалостен: всех в тюрьму, а тех, кто будет сопротивляться, — убить на месте.

— Ты сделаешь это? — спросил Николай Крузенштерн, мой лучший друг, который через несколько лет меня предаст. Обычно мы работали над разными заданиями — великий учитель Анаксагорас почему-то никогда не ставил нас в пару. Но в Малые Люберцы нас отправили вместе — Чернокнижники были слишком сильны.

— А ты? — я искоса взглянул на него.

Николай недовольно хекнул и отрицательно покачал головой, но всё-таки сказал:

— Конечно, сделаю. Как-никак приказ Императора.

Я перевёл взгляд на главную площадь Малых Люберцев: Чернокнижники выстроились ровными рядами, пристально наблюдая, как приближаемся мы — охотники на монстров. В первых рядах стояли молодые парни и девушки — лет восемнадцати, не больше. За ними возвышались крепкие мужские фигуры — судя по всему, Чернокнижники увеличивали свою мускулатуру магией. Я присмотрелся к их лицам. Геннадий Лысенко, Владимир Аристархов, Евгений Куценко. Три главаря-основателя. В последних рядах толпились дети — им было около двенадцати-тринадцати. И все они собирались сражаться. На детских лицах отражалась смертельная решительность. Они готовы были умереть за своих предводителей. Я просканировал каждого Чернокнижника, от мала до велика. Я сполна прочувствовал всю черноту их магии. Даже детей заставляли убивать — те заклинания, которые я считал из их ауры, нельзя выучить в теории. Их обязательно необходимо тренировать на практике. Мне было больно смотреть на этих детей, потому что я понимал — им уже ничем не помочь. Их души разрушены. Однако у Николая не было такой способности. Он не мог изучить человека изнутри, рассмотреть его магию. Ему было сложнее.

Сложнее смотреть на детские лица и понимать, что перед нами стоят чудовища.

— Убейте их! — закричал один из главарей Чернокнижников и махнул рукой в нашу сторону.

Первые ряды яростно закричали и бросились вперёд, в нас полетели смертельные заклинания. Расщепление, Взрыв, Бурление Крови, Разъедание Кислотой — все они были запрещены на законодательном уровне. Их не могли использовать даже военные и полиция. Охотники на монстров в первые несколько минут старались защищаться и атаковать слабыми атаками. Видимо, пытались обезоружить, но так, чтобы дети не пострадали. Однако Чернокнижники наседали. К восемнадцатилетним подросткам присоединились детишки из задних рядов. Главари же не спешили вступать в бой — стояли за спинами своих подопечных и радостно скалились. Нужно было с этим заканчивать. Я вытащил меч и снёс голову юноше, который натравил ядовитых змей на охотников. Девушка, которая сражалась бок о бок с ним, гневно заорала:

— Как ты смеешь нас убивать⁈ Мы же дети! — и в следующее мгновение вырвала сердце одного из охотников. Она умела превращать свои пальцы в острые лезвия, так что это не составило для неё большого труда.

— Сражайтесь с ними как с монстрами или умрёте! — гаркнул я, превратился в чёрный туман и перенёсся к главарям Чернокнижников. Они быстро поняли, что пахнет жареным, и отшатнулись, взглядом ища пути к отступлению. Они боялись меня, потому что прекрасно знали, кто я такой. Повелитель Теней. Сотни Теней вырвались из моей груди и заточили уродов в чёрную непроницаемую сферу. Она начала медленно сжиматься. Мрази просили меня о пощаде, и в какой-то момент я подумал, что, наверное, стоило бы отдать их в руки правосудия… Но потом я оглянулся. Дети не собирались останавливаться. Не желали сдаваться. Они бились насмерть. Я воскликнул: — Вы проиграли! Сложите оружие и вас пощадят!

— Я выпотрошу тебя как свинью, — пригрозила девочка лет четырнадцати и вгрызлась в глотку светловолосого охотника.

Все эти малолетние Чернокнижники видели, как неумолимо уменьшается Теневая сфера. А через пару минут — как из неё вытекает тонкая струйка крови. Они прекрасно понимали, что проиграли. Но продолжали сражаться. Промытые мозги, отсутствие эмпатии и ненависть ко всему живому. Битва продлилась около часа. Под конец некоторые малолетние Чернокнижники сильно вымотались — благодаря этому, их удалось взять живыми. Если точнее — двух мальчиков пятнадцати лет и одну девочку лет одиннадцати.

Когда сражение закончилось, на улицу начали выходить деревенские жители. Они с ужасом смотрели на побоище, но всё равно бросали на детей жалостливые взгляды. Отовсюду раздавались обеспокоенные голоса:

— И вот этих ребятёнков будут судить?

— Такую малышку и на каторгу?

— Да разве ж они виноваты?

Больше всего жалели девочку. Она выглядела как сущий ангелок — белокурая, с кудряшками, огромные голубые глаза и веснушчатый нос. Неожиданно вперёд вышел высокий мужчина, на висках которого уже пробивалась седина.

— Она ещё маленькая. Совсем ребёнок. Разве мы не можем её перевоспитать? Дать настоящую семью, показать, что можно делать, а что — нельзя? — другие деревенские жители одобрительно закивали. — Разве это бедное дитя виновато, что её похитили истинные злодеи? Я думаю, Император смилостивится над ребёнком. Даже если юношей уже не исправить… — он с печалью взглянул на озлобленные лица мальчишек-Чернокнижников. — Пусть так, но уж девочку-то мы можем спасти!

— Как считаешь? — спросил Николай, повернувшись ко мне. — Вроде бы звучит разумно. Тем более деревенские сами вызвались. Согласны заняться перевоспитанием. И нормальную приёмную семью быстро найдут.

— Она убийца, — сухо ответил я.

— Но ей всего одиннадцать. Или даже десять, — Николай с неодобрением на меня покосился. — Огрубела у тебя душа, Марк. Эй, Малые Люберцы, а вы только на словах герои-спасители или на деле тоже вступитесь за девчонку перед Императором? Да и семью бы ей уже сейчас подыскать надо.

Мужик с проседью с готовностью кивнул:

— Я её к себе заберу. У меня как раз трое детей, от семи до двенадцати. Подружатся с нею…

— Плохая идея, — перебил я, но меня уже никто не слушал.

Не знаю, какими путями и средствами, но Малым Люберцам — с поддержкой Николая Крузенштерна — удалось убедить Императора. Он великодушно помиловал девчонку-Чернокнижницу. Он так и сказал: «Хорошо, я дам тебе второй шанс». Всё наладилось и пошло своим чередом. Верно? Только вот через две недели меня вызвали в Малые Люберцы по срочному делу. Незнакомый охотник на монстров встретил меня на автобусной остановке. Он был мрачен, как грозовое небо. Я вопросительно поднял брови, но он лишь скривился, будто съел лимон, и пошёл вверх по улице. Он привёл меня к большому кирпичному дому, вокруг которого собрались все деревенские жители. Они заглядывали в приоткрытую дверь, но боялись зайти.

— Неужели Ниночка с ума сошла? — прошептал кто-то.

— Ниночка? — повторил я вопросительно.

— Чернокнижница, — объяснил охотник на монстров. — Они её так назвали.

Вздохнув, я поднялся по лестнице и зашёл в прихожую. Сразу же в нос ударил сильный запах крови. В гостиной пусто, а из кухни доносится шипение масла. Я направился туда. Ниночка стояла у кухонной плиты и жарила яичницу с колбасой. На полу, под столом, валялось женское тело, изрезанное вдоль и поперёк. Чуть дальше, в углу, лежали тела трёх детишек со свёрнутыми шеями.

— Зачем ты это сделала? — спросил я.

— Право сильного, — спокойно ответила Ниночка и указала на женское тело. — Она не давала мне сладкое до завтрака. И я её убила. Потому что сильнее. А нельзя запрещать что-то тому, кто сильнее тебя.

— А дети?

— Они плакали. Надоели, — Ниночка передёрнула плечами, переложила яичницу на тарелку и уселась за стол.

Я обошёл весь дом и нашёл отца погибшего семейства — он сидел в ванной, обняв колени, и как заведённый повторял:

— Всё нормально, нормально, нормально… Я её перевоспитаю… Всё нормально, нормально, нормально… Я её перевоспитаю…