Попаданка для герцога? — 2

Глава 13

Граф Бирмас въехал в ворота поместья в обозначенное в письме время. Тютелька в тютельку. Я не ошиблась в оценке его характера. И совершенно не зря мучила себя и своих людей.

– Леди Лили, – граф, только что выплывший из роскошной кареты, выглядел так,будто бы там внутри находился салон красоты, – очень рад вас видеть, – он склонился в поклоне.

Я уже почти привычно присела в реверансе. Выпрямились мы одновременно.

– Взаимно, ваше сиятельство, – я улыбнулась как можно доброжелательнее.

Цепкий глаз графа пробежал по моему двору, зацепился за чернеющие в отличие от прочей растительности клумбы, уложенную во дворе плитку, свежую краску на фасаде дома, полотняные стены шатра, за которой пряталась бойня, и удовлетворенно вернулся обратно ко мне. Я выдохнула. Кажется, мне удалось угодить притязательному графу.

– У вас очень чисто и красиво, леди Лили, – подтвердил мои догадки граф Бирмас, – я очень рад, что такая молодая женщина, как вы, так хорошо управляет своим хозяйством. В наши времена это, знаете ли, большая редкость. В головах у молодых леди только женихи на увеселения…

– Благодарю за комплимент, ваше сиятельство, – улыбнулась я, не скрывая облегчения… и что-то толкнуло меня добавить, – я бы с радостью подумала о женихах, но его величество решил взять этот вопрос в свои руки.

– Его величество? – вздернул брови его сиятельство, – хм… что же, это большая честь для вас, – кивнул он, – говорят, король собрался женить своего брата, герцога Бартенбергского…

Я ничего не ответила, только загадочно прикрыла глаза. Как бы я ни мечтала, не надеялась, на снисхождение его величества, но пока у меня нет уверенности, что удастся избежать ненавистного брака.

Мне удалось не разочаровать графа Бирмаса. Нет, он больше не нахваливал меня, но при этом я видела, что ему нравится чистота и порядок в моем доме, вышколенная прислуга в белоснежных фартуках без единого пятнышка. Не зря я с утра распиналась перед ними о том, что малейший промах скажется на их зарплате. Правда, я подсластила пилюлю обещанием наградить премией в половину золотого, если они будут безупречны. И они старались.

Меню у нас сегодня было вегетарианское. Нам с кухаркой пришлось немало потрудиться, чтобы довести рецепты до ума, но зато сейчас я была абсолютно уверена в том, что все поданные блюда приготовлены идеально.

На обед мы подали закуски: рулетки из баклажан, фаршированные овощами небольшие помидорки, маринованные кабачки; греческий салат, вместо курицы мы положили слегка обжаренный на постном масле гороховый сыр; овощной суп-пюре, здесь никто еще не додумался протирать вареные овощи через сито, поэтому несмотря на банальный и привычный состав, сам суп был абсолютной новинкой; вегетарианскую лазанью, из которой я просто напросто убрала мясной фарш. Получилось немного непривычно, но вполне вкусно. И на десерт напекли блинов и выставили множество розеток с разным ягодным вареньем, сгущенным молоком и заварным кремом. Я не знала, ест ли граф молоко и яйца, поэтому блины пекли на воде, а о наличии молока, сливок и яиц в некоторых блюдах я его предупредила. Но он не отказывал себе в продуктах, получение которых не вело к смерти животных.

– Леди Лили, – граф промокнул губы салфеткой, – я ведь не ошибусь, если предположу, что вы сами придумали все эти рецепты? Ваши кулинарные таланты вызывают восхищение. Не так много девушек, вообще, интересуются делами кухни. Падение нравов, знаете ли… Современная молодежь думает только об увеселениях, – он недовольно скривился, – мой собственный сын предпочитает жить в столице, проводя время на балах и охотах, а не заниматься делами семьи. Но вы, леди, вернули мне веру в то, что после на останутся достойные потомки.

Я с улыбкой слушала пафосные речи графа и кивала, в который раз радуясь про себя, что точно угадала его характер. Сейчас он выговорится, а потом можно переходить к делам и брать его тепленьким…

– Леди Лили, – вещал он, – как ваш добрый друг я не могу не предупредить вас… понимаете, герцог Бартенбергский… простите, что вмешиваюсь, но не могу не сообщить вам, что герцог Бартенбергский известный женоненавистник, – граф Бирмас говорил с паузами, словно бы размышляя, стоит или нет произносить эти слова.

– О, да, – вздохнула я, – я знакома с герцогом, и вы правы. Но, к сожалению, его величество высказался весьма недвусмысленно. И я не знаю, как избежать этой свадьбы.

– Кому-нибудь другому я никогда бы не дал такого совета, но вам… Скажите, его величество, уже говорил вам о своем выборе? – Я со вздохом кивнула. – А он называл какие-нибудь имена? Понимаете, – торопливо добавил граф, – в общении с королями иногда нужно быть чуточку хитрее, леди Лили… поверьте, у меня большой опыт общения с монархами двух стран.

– Н-нет, – мотнула я головой, – имени не было. Его величество только сообщил, что принял решение. Но речь совершенно точно шла о герцоге…

– Это хорошо, – довольно улыбнулся граф Бирмас, – значит у вас еще есть шанс. Вы должны попробовать повлиять на его величество, чтобы он произнес другое имя.

И тут я кое-что вспомнила.

«…Мне нравится ваша идея выйти замуж за барона Фиппа Фабербургского…»

А ведь это может быть совсем не плохо… Но я подумаю о этом после, я искренне улыбнулась графу Бирмасу, который продолжал нести мудрость в массы.

– Герцог Бартенбергский в общем-то совсем не плохой человек, а в своем деле признанный специалист. Но вот с женщинами у него никак не складывается. Несмотря на то, что он очень завидный жених, и девушки готовы мириться даже с его ненавистью и презрением к ним, он до сих пор не женился. А все из-за той истории, которая приключилась чуть меньше десяти лет назад… вы же помните? Тогда весь высший свет очень долго обсуждал прокол новоиспеченного руководителя службы государственной безопасности… не помните? Хм… вероятно, вы были слишком малы, – улыбнулся он, – и не обратили внимания на эти разговоры…

Граф постучал по кружечке, и Парла, притаившаяся в уголочке, кинулась налить чаю.

– Вы же знаете, что родители его величества погибли от рук заговорщиков, когда принцу было всего четырнадцать, – выдал мне еще один интересный факт граф Бирмас, а я подумала, что все таки надо найти время на занятия с учителями, – он сам никогда не удержал бы власть, если бы ему на помощь не пришел герцог Бартенбергский. Ему самому тогда было чуть более девятнадцати, но это не помешало ему железной рукой навести порядок в стране. Тогда троюродные братья и сблизились настолько, что стали ближе родных.

Граф замолчал, прихлебывая чай, а я ерзала от нетерпения, желая услышать, что же было дальше.

– Через пару лет, когда все уже более-менее успокоилось, – наконец-то заговорил его сиятельство, – герцог встретил на балу прекрасную юную деву и влюбился. Это было немного забавно, – улыбнулся он, – известный своей жесткостью и даже жестокостью глава государственной службы безопасности, которого боялись и уважали на территории всех стран, ходил вокруг девицы на цыпочках, носил веер, бегал за прохладительными напитками и выполнял малейшие ее капризы. Мы, тогда знатно повеселились, – граф фыркнул, – герцог предстал перед всеми в абсолютно новом свете.

Я тоже фыркнула, представив нарисованную графом картинку. Вот уж точно в такое трудно поверить. Герцог с веером и бокалом прохладительного напитка, прыгающий на цыпочках с неизменным равнодушием на холеном лице… умереть от смеха можно.

– Вот и мы тихонько посмеивались над впервые познавшим любовь герцогом, – широко улыбнулся граф, – а потом эта девица, практически накануне свадьбы стреляла в короля и тяжело ранила его. Оказалось, она из той же группы заговорщиков, которая убила родителей его величества. Вот тогда, сидя у постели умирающего брата и короля, он и стал таким, как сейчас.

Граф тяжело вздохнул. А я вдруг вспомнила, как с герцога слетела маска, я ведь тогда на мгновение, на секунду увидела его настоящего. И этот настоящий герцог вовсе не ненавидел меня. Нет, он был совсем другим. Такого я могла бы легко представить и с веером, и с бокалом. Я снова окунулась в его жаркий взгляд, от которого мгновенно пересохло в горле.

– Неизвестно, выжил бы его величество или нет, если бы не прабабка его величества. Она вернулась из поездки по местам силы и привела с собой лекаря необычайной силы, которого нашла в какой-то глухой деревушке. Он-то и вылечил юного короля и теперь служит во дворце королевским лекарем, – закончил рассказ граф Бирмас и вздохнул. – Только, леди Лили, вы не надейтесь, что герцог снова сможет измениться. Говорят, у него больше нет сердца.

Мы немного помолчали. После такого эмоционального рассказа говорить о делах у меня не получилось. Я невольно прониклась сочувствием к герцогу, и ощутила, как в груди шевельнулась жалость… И это чувство царапало своей несвоевременностью и несуразностью. Герцог самый сильный мужчина, которого я встречала в своей жизни. И он точно не нуждается в моей жалости. Граф абсолютно прав, понимала я умом, герцог никогда не станет прежним. Девица-заговорщица ранила не только короля, но и его тоже. А Мор лечит исключительно телесные раны.

– С вашего позволения, – подал голос граф Бирмас, – я хотел бы подняться в свою комнату…

– Да, – вынырнула я из своих мыслей, – конечно, ваше сиятельство, простите, я задумалась.

Граф понимающе кивнул и улыбнулся:

– Я немного отдохну, дорога, знаете ли выматывает, а потом мы с вами поговорим о делах. У меня к вам, леди Лили, деловое предложение…

– И у меня тоже, – не растерялась я.

Пока граф отдыхал, я пыталась заняться делами. Но мысли все равно крутились вокруг герцога и Фиппа. Еще полчаса назад все было четко и понятно: герцог – зло, которое захотело себе маленькую меня, а Фипп – мой партнер и мое единственное спасение, ведь именно его имя я слышала из уст его величества, когда речь шла о моем замужестве, до которого оставалось чуть больше месяца.

Но сейчас все опять стало не таким однозначным. Герцог вдруг перестал быть злом, а оказался брошенным и одиноким человеком, ненависть к которому внезапно стала намного слабее. А еще был король с его загадочной игрой в фаворитку, спровоцировавшей еще большую неприязнь брата к моей персоне. Однозначно его величество вел какую-то свою, непонятную игру. Ему явно было что-то нужно от меня, ну, не верю я во внезапно вспыхнувшие чувства. И только Фипп оставался тем, кем был – надежным и верным партнером, на которого я могу положиться.

Однако сейчас решение выйти замуж за Фиппа больше не казалось идеальным. Мешала извечная, иррациональная бабья жалость к несчастному герцогу, поселившаяся в сердце. И нывшая, как загноившаяся заноза вопреки всем доводам разума.

Тишина кабинета давила, солнечные лучи, падающие на стал раздражила своей яркостью, неясные голоса прислуги, доносившееся из-за закрытой двери, и раскатистый храп графа в гостевой спальне грохотали в барабанных перепонках, отвлекая от работы. Я сидела над учетными книгами, но перо в моей руке против воли писало и писало, покрывая всю страницу тремя именами: Фипп, Экберт, Тидерик…