Валентина

Валентина

Ксюша рыдала.

Прям вот в своем красивом зефирно-розовом платье рыдала, на атласный подол слезами капала.

Лицо все покраснело, губы опухли, глаза превратились в щелочки. Весь красивый макияж, который она старательно наносила все утро, уже давно остался пятнами на батистовых салфетках. Благо, салфеток в дамской уборной была целая корзина - мягких, пахнущих лавандой.

Ксюша использовала их почти все, а слезы не останавливались.

А так хорошо все начиналось!

Она вышла из дома почти четыре месяца назад, но вместо своей улицы - привычного спального райончика, серого от ранней весны, с размокшими дорожками через сквер - вместо этой обыденной и не слишком приятной картины Ксюша оказалась в другом месте. Совсем в другом.

Ксюша не успела ни испугаться, ни удивиться, только заметила, что все вокруг какое-то странное, совсем не то, что она надеялась увидать.

А потом над ее ухом раздалось лошадиное ржание, чей-то крик и свист - и сильные, уверенные руки дернули Ксюшу в сторону.

Так они и познакомились с лордом Фраджайлом.

Спаситель Ксюши оказался высок и строен. Он был молод, но уже не юн. Он был холост и богат, а еще очень красив. Волосы медового цвета, аккуратная стрижка, гладко выбритое лицо, лукавые морщинки у прекрасных серых глаз - никакой тебе повышенной волосатости и, к Ксюшиной радости, никаких острых ушей, рогов или хвоста.

То, что она оказалась в фентези, она поняла почти сразу - читала такое, правда, особо не увлекалась. Ксюша была девица рациональная, почти меркантильная, без метафизики, как говорил ее дядя. Тот самый, который фентези как раз любил. И племянницу любил, хотя и подстебывал иногда по-доброму. В общем, Ксюша была рациональная и вполне рационально испугалась. И мира этого, и лошади, и даже лорда Фраджайла - его, правда, испугалась самую капельку, ровно столько, сколько нужно честной девице испугаться красивого мужика, в доме которого она оказалась незваной гостьей.

Лорд Фраджайл, впрочем, мужик был не только красивый, но и нормальный, и приставать не собирался.

Он отвел Ксюшу в свой дом, усадил в большое кресло перед камином и налил ей бренди, потому что по-трезваку можно было и крышей поехать. Ксюша пила бренди мелкими глотками, плакала, икала и слушала, что ей говорят.

Про мир, куда попала.

Про магию, которая зачем-то сюда ее перенесла - так случалось и не редко.

Про то, что придется ей зарегистрироваться в местной магконторе, получить документы и жить здесь.

Про самого лорда Фраджайла, который по закону становился ее…

- Как-как? - переспросила Ксюша.

- Антенатом, - ласково повторил лорд.

Он не сердился и на все вопросы Ксюши, даже на самые глупые, отвечал с доброй улыбкой.

Так началась новая Ксюшина жизнь.

Ксюша высморкалась в очередной кусок батиста и со злобой посмотрела на вазу из розового мрамора. Ваза стояла на полу, огромная и несуразная, и в ней стояли цветы - пионы, тоже розовые, и какая-то мясистая зелень. И искусственные веточки с серебристыми шариками.

Сегодня все было розово-серебристым: платья, цветы, украшения на пирожных, гирлянды в бальном зале.

Ксюше, стройной блондинке, розовый шел, хотя особой любви к нему она и не питала - не любила ассоциацию с куклами Барби, которая и так преследовала ее едва не с детства. Но благотворительный бал, на который они с Седриком пошли, устраивала сеньора Розали - и у нее на розовом был пунктик. Жирный такой.

Как крем у пирожных.

И как талия хозяйки.

Ксюша нашла в себе силы посмотреть на себя в зеркало - и снова разрыдалась.

Тяжелое колье из розовых сапфиров было похоже на ошейник.

Все, конечно, началось не сразу.

Такие вещи только в сказках сразу начинаются, а в реальности, даже фантастической, всему нужно время.

Лорд Фраджайл выделил Ксюше комнату в гостевом крыле своего дома, маленькую, но уютную. Он нашел для нее платья на первое время. Он сопровождал ее в контору, где Ксюшу почти сорок минут мучил глупыми вопросами худощавый волшебник с усталым взглядом: кто она, откуда, как жила, как назывался город, страна, континент, мир, какой у них год, в кого у них верят, есть ли у них магия. Потом еще полчаса она читала протокол своего допроса, чтобы убедиться: с ее слов все записано верно.

- Ваше имя, синьора?

- А?

Волшебник посмотрел на Ксюшу раздраженно, а она засмущалась, чувствуя на него злость - ей и так не сладко, а этот смеет смотреть вот так, словно она у него из-под носа бутерброд увела?

- Что мы пишем в документах, синьора? Имя не может быть пустым.

- Ксения, - Ксюша дернула плечом. - Славицкая. Эдуардовна.

Так он и записал, зараза, четенько так, буква к букве.

Пришлось ругаться.

Антенатом, “старшим”, становился тот, кто первым заговорил с гостем из другого мира. Антенат заботился о госте первое время, конечно, по мере своих сил, и это считалось крайне почетным: местное божество, Повелитель Дорог, путешественников по мирам любил, если впустил такого в свой дом - получил божье благословение.

- Или лишился денег, - мрачно пошутила практичная Ксюша, и лорд Фраджайл рассмеялся в ответ.

Даже если и так, заверил он ее, храм Повелителя Дорог компенсирует это, как издержки, а с корыстным злодеем бог справится сам. По-своему.

Бога, как поняла Ксюша, лучше не злить. Мало ли.

Но в остальном такое объяснение ее успокоило. Значит, положение у нее особое. И, значит, красивый и вежливый лорд так и останется красивым и вежливым и расплачиваться за гостеприимство натурой не придется. А эта мысль Ксюше мешала, сидела в голове занозой, не давала спать по ночам. Ксюша лежала в темноте и слушала, не идет ли кто по коридору.

Но дом молчал, только снаружи, с улицы иногда доносилось конское ржание, лай собак или чей-то смех.

Учиться, правда, пришлось многому. Этикет, история, география, календарь, денежный счет, чистописание и грамота - все то, чему в любом мире обучали маленьких детей, Ксюша учила в свои девятнадцать.

Лорд Фраджайл не требовал от нее особенных успехов. Он, кажется, вообще ничего от нее не требовал.

Он просто позволял Ксюше жить и осваиваться в этой новой для нее жизни. Радовался ее успехам, если они были незначительными. За значительные поощрял иначе - походом в театр, в обитую бархатом богатую ложу, ужином в ресторане с видом на главную площадь Никсо, столицы империи Аравиль. Новым платьем - тем, которое подходило и к театру, и к ресторану. Духами.

Ксюша подозревала, конечно, что у него есть женщины - не могло не быть, и задавалась вопросом, как они, эти женщины, относятся к тому, что в доме Седрика живет такая вот Ксения Эдуардовна, натуральная, между прочим, блондинка девятнадцати лет?

Однажды ей удалось это выяснить - на свою беду.

В тот вечер Ксюшу разбудил звон разбившегося стекла.

Она испуганно вскочила с кровати, набросила халат и, вооружившись тапочками, побежала проверять, что случилось.

Страшно не было: даже если Седрик еще не вернулся, в доме оставался ночевать старый слуга Фраджайлов, который, несмотря на годы, не потерял способность крепко держать в руках что-нибудь тяжелое. Да и дама, исполняющая роль кухарки и экономки, была не из пугливых. Так что Ксюша побежала не спасать имущество своего Антената, нет - ее вело любопытство.

Сначала она услышала, потом увидела и так и застыла на вершине лестницы, не зная, куда себя деть, что ей делать, смеяться или спасать беднягу Седрика.

На полу холла лежали осколки вазы, одной из двух, украшавших перила лестницы, и повсюду валялись разбросанные цветы. По дорогому паркету медленно расползалась лужица воды. Рядом с этой лужицей, не обращая на нее внимание, стояла женщина - Ксюша не могла не отметить, что эта женщина была красива и одета довольно богато: фиолетовое платье из атласа оттеняло бледную кожу, темные локоны туго змеились по плечам.

Еще эта женщина была зла и сейчас во всю рассказывала объекту своей злости, в чем заключается причина ее негодования.

- Предатель! - кричала она. - Обманщик и лжец!

Седрик не пытался ни успокоить ее, ни оправдаться. Он стоял, скрестив руки, между женщиной и началом лестницы, словно пытался помешать своей гостье подняться наверх.

- Я знаю, что она здесь! - женщина схватила вторую вазу и кинула ее в стену.

Ксюша ойкнула про себя и постаралась спрятаться за колонну - но так, чтобы все равно видно было.

- Кто - она, Аделина? - устало спросил Седрик. - Валентины здесь нет уже давно.

- Да? - Аделина уже не кричала, но голос ее, тем не менее, ничего хорошего этому дому не обещал. - Тогда почему от тебя пахнет ее духами?

- Эти духи не принадлежат ей одной, Аделина, - ответил Седрик резко. - Выйди из моего дома вон!

Он указал ей на дверь.

В этот момент Ксюша случайно уронила тапочки.

А тапочки здесь были не как в России - не мягкие, с плоской картонной подошвой, а с основой из дерева и маленькими каблучками.

Грохнули они глухо, но громко.

И Аделина посмотрела наверх, щурясь, как злющая кошка.

- Так-так-так, - сказала она злорадно. - Кто это там у тебя?

- Никто, - Седрик оттолкнул ее от лестницы, осторожно, но твердо. - Слуги вышли посмотреть на твой позор.

- Какие... красивые слуги, - Аделина извернулась так, что Ксюша стала ей заметна, и крикнула, достаточно громко: - Я увидела тебя, милочка! Я знаю, что ты здесь!

- Аделина! - Седрик схватил ее за руку и потащил за собой в сторону входной двери, почти грубо. - Уйди. Из. Моего. Дома. Или я вызову полицию.

Этот аргумент, кажется, подействовал. Ксюша слышала, как Аделина фыркнула, изображая презрение, потом раздался звонкий шлепок, стук каблуков - и дверь закрылась с громким ударом и дребезжанием.

Ксюша так и стояла, ни жива, ни мертва, за колонной, когда Седрик, позвав слугу, чтобы тот убрал то, что осталось от ваз, поднялся наверх.

- Я сожалению, - сказал он печально. - За эту сцену. Аделина... немного не в себе.

Ксюша вхлипнула.

Они пили бренди - он отлично помогал снять стресс - и Седрик рассказывал ей о том, как Аделина преследовала его, потому что однажды он предпочел ей ее сестру, Валентину, с которой расстался незадолго до того, как Ксюша сюда попала. Расстался и потому, что не мог больше терпеть ее сумасшедшую сестрицу, и потому, что сама Валентина оказалась не столь честна с ним, как он думал.

Ей были нужны его деньги и связи в городском совете.

Хитрая, пронырливая стерва строила маленькую империю швейных фабрик нового типа. Как только она получила разрешение на владение и переобустройство двух зданий в пригороде Никсо, не без помощи Седрика конечно, она ушла, оставив записку с извинениями.

Он говорил и говорил, а Ксюша слушала и слушала, а потом гладила его по волосам и повторяла:

- Бедненький мой.

Бедненький!

Ничего он не бедненький!

Нашел себе жалельщицу, а она и повелась, дура, позволила навешать лапши на уши и разнюнилась. Никогда себя так с парнями не вела! А тут - на тебе! Лорд иномирский, спаситель нашелся, мечта девичья...

Они встретили Валентину через несколько дней, когда Седрик - на тот момент уже Седрик вслух, а не только в мыслях Ксюши - повел ее гулять в парке, разодетую в шелка, красивую, потому что она успешно сдала первый экзамен и собиралась второй и третий сдать быстрее, чем должна была это сделать.