Мой любимый доктор по вызову

Демид

– Я вас засужу! – истерически визжит пациентка, которую я имел несчастье когда-то оперировать. Не только я. После меня она прошлась, похоже, по всем клиникам. А сейчас собралась зайти на второй круг.

В чем ей было отказано.

Я точно не собираюсь браться за эту работу.

– Я вам уже объяснил, – сообщаю максимально спокойным тоном. – Еще одну подтяжку мы не сможем сделать. Там нечего уже тянуть.

Порой забавно, насколько по-разному к моей работе относятся люди. Кто-то считает, что хирург – это Бог. Только со скальпелем. И смотрят соотвественно.

Кто-то низводит нас до уровня обслуги.

Кому-то доктор – святое.

Другим – злыдень, не желающий выполнять свои обязанности.

Самое интересное, что каждый при этом ждет от меня чудес.

А чудес не бывает.

– У меня морщины! – голос поднимается до верхнего регистра и чуть не просверливает мне дырку в черепе. – Вот здесь и здесь. И вот здесь обвисло!

Ох, некоторым хочется предложить не просто к психологу сходить, а прям заставить. И сразу к психиатру.

– У вас замечательный овал, – еще бы, с учетом имплантата в подбородке, – И идеальная кожа. Любое дополнительное вмешательство только навредит и испортит все, что было сделано прежде.

– Вы просто не хотите выполнять свою работу! А должны!

– Я прежде всего должен сохранять здоровье и жизнь пациенту, остальное вторично…

– Ну уж нет, я это так не оставлю!

Вылетает из кабинета, оставив дверь нараспашку.

– Как ты это выдерживаешь? – ко мне немедленно заходит Федя. Караулил что ли? – Ее вопли были слышны даже в моем кабинете.

– У любого врача бывают проблемные пациенты, – пожимаю плечами.

– Почему-то мне кажется, что у тебя особенно.

– Может и так, – хмыкаю. – Но до скандалов редко доходит. Удается пресечь. Терпеть не могу скандальных баб.

– А то.

– Как, кстати, твоя скандальная? Выживаешь пока?

Последние недели мы с приятелем практически не общались. Я не задерживался после работы в этой клинике, впрочем, как и в другой. И раньше свободного времени было не так много, а сейчас, с учетом постоянства моей личной жизни – практически ноль. Да и Федька больше не бегал по утрам пить мой кофе. Мы оба залетали в кабинеты чуть ли не за пять минут до пациентов…

– Ох… – он вздыхает и куда-то в сторону смотрит. А потом снова ко мне поворачивается, сияя, как лампа в операционной, – Она больше не скандалит! Точнее, скандалит – но мне пофигу!

– В смысле вы разошлись и ты этого уже не слышишь? – не понимаю.

– В смысле она беременна! Мы ждем ребенка!

– Ого, – я подхожу и хлопаю его по плечу. И слегка обалдеваю, когда он лезет обниматься. Как-то не привык к такому яркому проявлению эмоций, – Поздравляю.

– Все эти вопли были из-за гормонов, представляешь? И если до того, как мы узнали о причине, они бесили, то теперь, бывает, орет – а я смотрю и думаю, ну какая милота! Мордаха красная, в глазах бешенство и слезы, ножками топ-топ…

– Хм, – представляю себе эту картину и радующегося ей Федю и делается слегка не по себе. Мне кажется это ни черта не милым, – Ну я рад.

– По кофейку может? – лыбится и потирает руки.

Федя уходит через пять минут, а у меня снова пациенты на консультации. Я стараюсь распределить нагрузку, чтобы не торчать в операционной каждый день, но и такой прием зачастую выматывает не меньше.

Взять хоть предыдущий скандал – я так понимаю, мне еще придется разговаривать на эту тему с главным. Только я принципиален в подобных случаях, и он прекрасно об этом знает.

Более того, это отражено в нашем трудовом договоре.

И Ника прекрасно об этом знает…

Улыбаюсь, неожиданно перескочив мыслями на мою блондиночку, и тут же стираю улыбку, потому что в кабинет заходит последняя на сегодня пациентка.

Которая явно будет проблемной, но в другом смысле.

Я уже различаю.

Короткая юбка, глубокое декольте, супер-яркий макияж и томный взгляд из-под опущенных ресниц. И это томное:

– Ох… доктор… Не удивительно, что вы стали пластическим хирургом, с такой-то внешностью… вам хочется всех сделать под себя.

Примерно такой текст с небольшими вариациями я слышал уже много раз.

– Добрый день, – приветствую чуть более сухо, чем обычно. Во избежание. А то подобные девицы любой взгляд на них воспринимают как приглашение. А если она еще и грудь пришла переделывать…

Ну да.

Уже сняла верх.

Без приглашения.

Значит, грудь.

Запираю замок, надеваю перчатки и подхожу с серьезным лицом, попутно засыпая градом вопросов.

А она еще и дышать начинает томно, едва не постанывать.

Бля-я… реально? Ну что за день!

– Вы знаете, я не думаю, что вам стоит увеличивать еще, – сообщаю сухо, заполнив все необходимые данные.

– Вы такой строгий, доктор… – с придыханием.

– В любом случае вы можете сдать все необходимые анализы, пройти врачей, список вам выдадут администраторы, но предупреждаю сразу, свободных дат у меня на ближайшее время нет, поэтому когда у вас все будет готово, можете прийти еще раз, но не обещаю…

– Но вдруг найдется небольшое окошечко и… – подается вперед.

– У меня скоро следующий пациент, – сообщаю доброжелательно. – Давайте поговорим про окошечки все-таки после того, как вы принесете справки и результаты.

С явным неудовольствием она натягивает кофту и с таким же неудовольствием вышагивает на каблучищах к выходу. Я уже дверь отпер, стою там вежливым стражем. Выпроваживаю. Прикрываю дверь.

Но не успеваю даже до стола дойти, как она снова залетает в кабинет, одновременно расстегивая эту самую кофту:

– Мне кажется вы меня не совсем поняли, – улыбается и облизывает губы, при этом не стесняясь прижиматься ко мне голыми сиськами.

– Что бы я ни понял, это неважно, – удерживаю ее за плечи, – Давайте соблюдать правила клиники, оденьтесь, пожалуйста, и я провожу вас…

– Так все дело в правилах, – снова прижимается и пытается стащить юбку.

Определенно, сегодня паршивый день.

А. Нет. Не паршивый. Полный пиздец.

Потому что в этот момент в незапертый кабинет заходит Вероника. И тут же белеет, моментально охватив взглядом всю картину.