Вычислитель. Тетралогия

* * *

Все три флаера и антиграв-платформа нарезали круги над облюбованной долиной, щедро плюясь огнем. С платформы лупил пулемет. Стрелки то и дело орали, чтобы пилот держал ровнее и не рыскал. Доморощенные пилоты очень старались.

Во всей долине не было видно никакой мало-мальски крупной фауны, кроме многоножек. Там и сям валялись выеденные изнутри черные панцири – твари уже принялись жрать друг друга. Но живых было больше. Не снабженные инстинктом удирать от угрозы с воздуха, они лишь приподнимали переднюю часть туловища, угрожающе шевеля лапками и жвалами, – и позволяли безнаказанно расстреливать себя.

Долина была маленькая, выбранная после тщательной авиаразведки и долгих споров. Пришлось совершить марш вдоль края пустыни и прорываться через перевалы, чтобы выйти к ущелью, ведущему с юга к облюбованной долине. В нее, правда, вел еще один проход, с запада, но узкий и удобный для обороны. С севера и востока над долиной нависли отвесные скалы, непреодолимые, как хотелось надеяться, для многоножек.

Но долину еще нужно было отвоевать.

На остатках топлива бывший личный флаер Эрвина, им же и управляемый, пошел на вынужденную как раз тогда, когда в долину ворвался и сейчас же развернулся в цепь отряд пеших бойцов. В бойцы рвались многие – нехватка ручного оружия вынудила отдать его тем, кто уже держал в руках плазменник или карабин и показал себя в прежних боях дисциплинированным солдатом, а не героем-одиночкой. Покорность судьбе сменилась бодростью, уныние – веселой злостью. Бей гадов, расстреливай, не давай им уйти! Не уходят? Да это же прекрасно!

Над обездвиженным флаером, севшим на лысую проплешину, кружила антиграв-платформа с очень внимательной Юлией в кресле пилота. С платформы срывались вниз молнии, тарахтел пулемет. Пять минут – и цепь стрелков уже здесь, больше не нужно прикрывать Вычислителя, он выжил и должен жить, чтобы рано или поздно предстать перед судом на Терре. Теперь разворот – и вон туда, там нехорошая низинка, вся в густых кустах, надо ее вычистить…

Долину удалось захватить даже легче, чем предполагалось. Потери – один убитый и один оглушенный электрическим ударом издыхающей многоножки. Оклемается. Андрей был весел.

– Мы сделали это! Как мы их раскатали, а? Песня!

И лучше многих понимал: надо прямо сейчас выстраивать оборону, блокировать оба прохода – южный и западный. Медлить нельзя.

Два дня прошли относительно спокойно. Эта долина оказалась более жаркой, чем та, из которой пришлось уйти, но куда прохладнее песчаной пустыни. Спали прямо на земле под открытым небом, а некоторые понаделали себе шалашей. Вечером второго дня разразилась гроза, ветвистые молнии били в утесы, шалаши снесло штормовым ветром, а упало всего несколько капель. Не так уж важно: в долине имелись родники с приличной водой.

– Спасибо за поддержку, – еще в первый день сказал Эрвин Юлии. – Очень хорошо, когда служебные обязанности не идут вразрез с естественными порывами. Тебе везет.

Он еще шпильки подпускает! Юлия нахмурилась.

– Зато тебе крупно не повезет, когда за мной прилетят.

– А, ну да, ну да… Арест, наручники, и плевать на то, что Лусия независимая планета, так?

– Андрей согласится.

– Разумеется. Я с самого начала это ему советовал. А народ?

– Народ промолчит.

– Умница! – расцвел старик. – Теперь так и случится, тут нет сомнений. Людей я порядочно помучил. Может, потом они пожалеют о том, чего уже не вернуть, ну так то потом. Может, даже памятник мне поставят… еще один. Верхом на Вавиле. Кстати, его можно взять в натуральном виде, все равно он скоро отключится.

– Ты этого не увидишь, – бросила Юлия.

– Но помечтать-то могу. – Глаза старика, запавшие и выцветшие, смеялись. – Кстати, твое положение ненамного лучше моего. Гонялась за мной, гонялась, вроде настигла – а тут такая незадача, планетарная катастрофа.

И ты застряла на дальних задворках Галактики, и ради тебя приходится тратить бюджет, отправлять черт знает куда спасательную экспедицию…

– Результат окупит!

– Правда? Знаешь, что скажет тебе начальство? «Неважная работа, капитан». Ты не оправдала. Начальство любит победные рапорты, ему плевать, что с таким противником, как твой, трудно рассчитывать на успех. Оно тебя задвинет. Будешь до пенсии перебирать бумажки или расследовать квартирные кражи. Как тебе такая перспектива?

– Тебе-то что?

Эрвин пожал плечами.

– Да, в общем-то, ничего. Так, праздные мысли.

– Ну и держи их при себе! – выпалила Юлия.

Тем и кончился разговор. А след остался – этакая заноза от осознания простой вещи: по сути Эрвин прав. Хуже того, он все понимает, все просчитал, интеллект Вычислителя отнюдь не скис. Но тогда он должен иметь в голове план, как оставить Интерпол в дураках!

И наверняка такой план у него есть, причем не один, а несколько: основной, парочка запасных… хорошо, если только парочка!

Трудно.

Про себя Юлия решила: всякое общение с Эрвином нужно прекратить, ибо он получает от общения куда больше информации, чем она. Слова, интонации, паузы, случайные оговорки, мимика, жесты и многое другое – все это оцифровывается в гениальных мозгах гениального преступника, заносится в бесчисленные многомерные матрицы и служит материалом для непрерывных зубодробительных расчетов. Часто их результат оказывается аналогичным тому, что получен другими исходя из здравого смысла, но мозг Вычислителя работает иначе. И если в принципе существует парадоксальное решение, сулящее успех, такое решение, до которого никто другой не додумается, то можно не сомневаться: он его найдет. Опять вывернется, проскользнет меж пальцев и оставит в дураках своих преследователей.

Точнее, в дурах…