Трудное счастье мое

Я тряслась под одеялом, когда услышала скулеж. В домик проникла собака? Но как? Хотя, чему я удивляюсь, вчера к нам заявился очень наглый голубь. Правда, тогда дверь была нараспашку, а сегодня Паша ее закрыл, но, скорее всего, не плотно, потому как скулеж повторился уже над самым ухом. Заставить себя повернуться я не могла, поэтому попыталась выгнать гостя словами.

— Кыш отсюда!

— Уу… у..

— Уходи!

— Вуу…уу..

— Я серьезно! Выйди и дверь закрой. Не видишь — плохо мне.

— Уу!

Зубы стучали так сильно, что слова с трудом получалось выдавливать из себя, и больше всего я хотела с головой залезть под одеяло, — мерзли даже уши, но упорная собака оказалась ещё наглее вчерашнего голубя и не только не ушла, но и осмелилась запрыгнуть ко мне на кровать.

Большое тяжёлое тело прижалось со спины и я, несмотря на возмущение, почувствовала облегчение — животное оказалось теплым, даже горячим. И от него совершенно не пахло псиной или ещё чем-нибудь неприятным, типа нечищеных зубов или селёдки на завтрак.

Я с трудом развернулась и, увидев, кто именно ко мне пожаловал, даже не сильно удивилась. В моей постели вольготно развалился вчерашний волк, с которым мы на пару смотрели игру в волейбол и даже немного секретничали.

Зверь смотрел все так же сочувствующе, как и вчера, словно все про меня знал и понимал, водил носом и вопросительно двигал пушистыми бровями.

— Что смотришь? Да, заболела я. Может простыла, а может заразил меня тот козел чем-то.

Волк фыркнул и двинул головой, отворачиваясь, но сразу же повернулся обратно и ткнул носом мне в плечо. Он был весь такой теплый и уютно-мягкий на вид, что я не удержалась — протянула руки и спрятала ледяные ладони у волка подмышками, а потом придвинулась ближе и прижалась к живой печке настолько тесно, насколько смогла. Зверь не протестовал и выглядел довольным, от него приятно пахло и ещё приятнее веяло теплом, поэтому я быстро согрелась и незаметно для себя крепко заснула.

Во сне мне показалось, что до моей шеи кто-то дотронулся — стянул прожаренный температурой платок ниже и тщательно обработал ранки от зубов. Это было больно, — я даже дернулась, но почему-то не смогла ничего предпринять, как и проснуться. Захныкала во сне, забарахталась, запутавшись в одеяле, но вскоре боль прошла и я опять заснула, поражаясь снам, навеянным высокой температурой.

Мне казалось, что меня ласково баюкают, обнимают, поглаживают теплые и надёжные руки. Кто-то большой и сильный заботливо щупал мой лоб, целовал ухо и, — о ужас! — раненую шею. И я, мама двоих детей, чувствовала себя так спокойно и умиротворенно, словно это я малышка в руках любящего взрослого, но это взрослый точно не приходится мне родственником.