Я знаю

Глава 3

На следующее утро я места себе не находила после этого странного звонка.

Легкомысленно надеялась, что Давид перезвонит, чтобы извиниться, например, или хотя бы напишет простенькое "Привет" в WhatsApp.

Если звонил, значит, есть у него мой номер. А, значит… Он интересовался мной?

Глупое сердечко от этой мысли забилось сильнее. Глупое, глупое сердечко!

Наверняка, он даже не помнил, что говорил. Или вообще то, что звонил.

Но неужели это правда? Неужели он думает обо мне?

А как же Ника? Представляю тебя, когда других… Неужели она из тех его девушек..? Как это пошло, непривычно.

Меня не растили монашкой и не пророчили мне будущее тридцатилетней девственницы, но кое-какие представления о своём будущем у меня имелись. Передо мной всегда был пример моих родителей, нежно и романтично влюблённых по сей день. Да, есть одна вещь, которую в нашей семье не обсуждали, но, судя по всему, это никому не приносило дискомфорта, а, значит, нечего ворошить прошлое.

У меня не было парней. И дело было не в строгих родителях или плохих мальчиках. Просто так сложилось. Школа с золотой медалью, поступление в медицинский, непростая учёба. Я бы, может, и думала, что со мной что-то не так, но моей лучшей и самой близкой подругой была Вита, которая находилась в такой же ситуации, даже не смотря на то, какой красоткой она была.

Три года я не разрешала себе думать про Давида, а вчера вдруг призналась себе, что влюблена. Что это? Неужели это и есть любовь? Когда ёкает сердце при его появлении в аудитории. Или распирает гордость, когда он единственный из всей группы своим чуть хриплым и низким голосом верно отвечает на вопрос преподавателя. Или пересыхает в горле, когда я вдруг нечаянно попадаю в плен его синих глаз. Или по спине бежит табун мурашек, когда он накручивает на палец локон моих волос.

Я бы и дальше сходила с ума, если бы не вдруг набравшая Вита, которая сообщила, что едет оперироваться в больницу скорой помощи с аппендицитом. Тревога за подругу пересилила мысли о Давиде.

В понедельник начиналась практика по педиатрии. Вита собиралась пропустить учебный день благодаря больничному. Даже проснулась, открыла один глаз и довольно помахала ручкой на прощание.

Шла я в учебный корпус как на плаху. Как себя вести при встрече с Алиевым, я не знала. Просто понятия не имела. Вите ничего не рассказала, потому что сама в себе разобраться не могла. Подруга, вероятно, спросила бы, что я к Давиду чувствую. А я и сама ответить себе не могу.

Но парня на занятии не было. Я выдохнула.

И во вторник. А после в среду. Идеальным студентом Алиев не был, но пары, особенно, практику всегда посещал, пусть и с очень кислой миной. Как ответственная староста, я должна была позвонить студенту и узнать причину пропусков? Да, должна была, но не стала. Трусиха.

В четверг он пришёл. Даже не опоздал.

Исподлобья я наблюдала за ним. Алиев всегда садился на вторую парту с левого края, и со своей третьей в центре я могла практически незаметно рассматривать его. Его широкую прямую спину, аккуратно выбритый затылок, короткие и на вид острые как иголки чёрные волосы…

Давид резко повернул голову вправо.

Я быстро перевела взгляд на дремавшую на парте Виту, до этого успешно выспавшуюся в метро. "Эта педиатрия в жопе мира!" — бессмысленно ругалась подруга, прикладывая мою голову на своё плечо. Поспать я не поспала, отдохнула, а вот Вита смешно сопела на весь вагон. Вот про это и думать. И не в коем случае не поднимать глаза.

На перерыве Елена Викторовна вдруг попросила меня задержаться. Кажется, моё посещение в столовую отменяется. Надеюсь, задерживается.

— Я принесу тебе что-нибудь. Чай? Крендель с сахаром? — предложила Вита.

— Давай сок. И крендель с сахаром, — улыбаясь, согласилась я.

Подруга кивнула, смерила преподавательницу педиатрии недовольным взглядом и ушла.

— Настя, — вкрадчиво начала Елена Викторовна, когда все ушли из кабинета, — ты Алиеву в журнале все пропущенные убери. Мы с ним договорились.

Я растерянно на неё посмотрела. Мне несложно. Но на Давида это вообще непохоже. Пользуется положением?

— Хорошо. Что-то ещё?

— Нет, всё, — нервно улыбнулась преподавательница.

И отлично. Успею в столовую со всеми.

В коридоре возле окна стоял Давид.

— Настя? — посмотрел на меня вопросительно.

— Мне Елена Викторовна сказала. Не переживай, всё в порядке, — осторожно сказала я.

Честно, было ощущение, что Давид как раз-таки не переживает. А вот преподавательница педиатрии очень даже.

— Да похер. Это она через меня хочет к моему отцу подобраться. Я бы отработал.

Подходить к нему я не спешила. Давид подошёл сам.

— А почему тебя не было? — вдруг спросила я.

— А тебе правда это интересно? — в ответ удивился одногруппник.

"Да, а ещё мне интересно, почему ты названивал мне с такими вопросами и теперь ведёшь себя, будто ничего не случилось", — подумала я. Или, может, просто не помнит?

— Ясно, — нахмурился Давид. Видимо, по-своему воспринял моё молчание. Переубедить его я не успела. — У меня есть кое-что для тебя.

И достал из кармана халата чёрный непрозрачный пакет.

— Кое-что для меня? — я удивлённо посмотрела на его ладонь.

— Держи.

Я осторожна взяла в руки, как оказалось, коробочку.

— Потом откроешь, ок? Пойдём в столовую, успеешь, — Давид сделал шаг в сторону и приглашающе посмотрел на меня.

Я настороженно кивнула.

Всю дорогу в столовую мы молчали. Я старалась идти быстрее, смущённо перебирая в руках небольшой чёрный пакет. Ведь пообещала потом открыть. А ещё Давид шёл в столовую. Никогда его там не видела. Это меня ставило чуть ли не в больший тупик, чем только что врученная мне коробочка.

Вся моя группа вперемежку с другими студентами стояла в очереди. Вита находилась в начале и помахала мне рукой. Я смущённо улыбнулась и встала в самый конец. Подруга закатила глаза и, потоптавшись на месте, подошла ко мне.

— Серьёзно? Не, ну ты серьёзно? — цокнула Вита. Горестно вздохнула. — Что там Викторовна хотела?

— Да так. Кое-какие мелочи по оформлению дневника, — мне почему-то не захотелось рассказывать подруге правду. И я была уверена в словах Давида. Он бы отработал занятия. Он всегда отрабатывал.

Расплатившись за еду и напитки, мы направились к одногруппницам, которые уже присели у окна.

— Бр-р-р, на улице просто жесть, — поёжившись, Василиса кивнула на улицу.

— Ты лучше посмотри, кто к нам пожаловал, — Ангелина, напротив, кивнула на стоявшего возле другого окна Давида. Тот даже в очередь не встал. Просто остановился возле подоконника, втыкнувшись в телефон. Я не то, чтобы наблюдала, просто было скучно в очереди стоять.

— Может, у него здесь свидание с Азаровой? — предположила Лиза.

— Ты прикалываешься? Думаешь, им не хватает острых ощущений? В столовой встречаться…

— Тогда что он тут делает?

— Я вообще слышала, что они не встречаются, — влезла Василиса.

Я навострила уши ещё больше.

— Бре-ед, — протянула Лиза, — такие богатые семейки точно породнятся. Мать Азаровой та ещё грымза, мало ей частных клиник, блять. Она в Алиевых прочно вцепилась…

Мне стало неприятно. Признаюсь, пусть это и неправильно, и некрасиво, но слушать предположения о том, встречаются ли Давид с Никой мне хотелось, а выслушивать сплетни и какие-то обвинения — нет, увольте. Я скосила глаза на Виту. Так, не скрывая презрения, уставилась на Лизу.

— Что? — припечатала Лиза, глядя на Виту.

— Ничего, — в тон ей ответила подруга.

— Да, Лиз, хватит, — вдруг сказала Ангелина, — ну типа, может, они и встречаются с подачи родителей. Пусть роднятся и клиники открывают, тебе-то что?

Лиза глаза закатила, но видно, что немного пристыдилась.

Василиса опять что-то сказала про погоду, и разговор потёк в другое русло.

Давид так и не поел.

Всю последующую половину занятия и практику я чувствовала на себе его взгляд. Пыталась встать так, чтобы Давид не оказался у меня за спиной, но вот коридор, другая палата, и теперь синие глаза испепеляли мой затылок. Это было неестественно, странно и… приятно. Я не успела переложить коробочку из кармана халата в сумки. Или не захотела. И теперь она грела мой карман.

После занятия мы вышли на улицу и понуро отправились в сторону метро. Обе понимали, что спустимся вниз, когда на улице было ещё более-менее светло, а когда поднимемся — будет темень непроглядная. Это угнетало.

А ещё мне не терпелось вскрыть чёрный пакет, который отдал мне Давид.

Алиев появился неоткуда.

— Давайте подвезу, — просто сказал он.

Вита быстро перевела взгляд на меня и кивнула, мол, мне решать.

Тысячу раз я не хотела идти в его шикарную машину, но я знала, как Вита ненавидит подземку.

— Спасибо, Давид, будет здорово, — благодарно кивнула я.

Он без слов развернулся и отправился к своему красному Mersedes'у. Я в который раз подумала, что этот автомобиль ему не подходит. Да, идеален по статусу, но вот что-то не то. Какие-то детские понты, а Давид не выглядел тем, кто кичится деньгами.

— А чего красный мерс, Алиев? — вдруг спросила Вита, пока мы синхронно пристёгивались на задних сиденьях. — Чего не жёлтый ламборгини?

— Это мамина машина, — Давид словил мой взгляд в зеркале заднего вида. Я снова отвела глаза.

— У тебя что ли нет личной тачки?! — фальшиво удивилась подруга.

— Тачки нет, — как-то нечитаемо ответил Давид. Я перевела взгляд на Виту и покачала головой, мол, не лезь. Не наше дело. Вита меня поняла.

Алиев водил аккуратно.

Мы сидели точно так же, как на занятиях, разве, что Давид был гораздо ближе: можно протянуть руку и коснуться его затылка. Или нежно взъерошить ему волосы, нарушив его идеальную укладку. Или прижаться носом к шее, чтобы ещё лучше ощутить запах его туалетной воды, который и так витал в салоне его машины. А в ответ он, может быть, распустит мои волосы, намотает их на свой кулак, потянет голову вниз и поставит засос на шее.

Я помнила его слова. Каждое сказанное им в тот телефонный разговор. И сейчас зачем-то прокручивала их в голове. Реакция тела не заставила себя ждать. Я откинулась назад и начала ёрзать до этого момента на удобном кожаном сиденье. Зачем? Зачем я про это вспомнила?

Давид снова словил мой взгляд в зеркале заднего вида. И на это раз я не смогла отвести глаза. Он просто не отпускал. Как гром среди ясного неба, я вдруг поняла, что он знает, про что я сейчас думаю. Знает, чего я хочу. Точнее, кого. Щёки запылали. Давид продолжал смотреть мне прямо в душу.

Он всё помнит!

Он помнит, что звонил и что говорил!

— Алиев, зелёный! — Вита пихнула спинку водительского сиденья. — Что с тобой сегодня? Я думала, прокатимся с ветерком, а тащишься, как черепаха.

Машина тронулась.

От греха подальше я закрыла глаза. И до самого общежития их не открывала.